воскресенье, 2 марта 2014 г.

Юрий ШЕВЧУК: КОГДА ЦЕРКОВЬ ПЫТАЕТСЯ СРАСТИСЬ С ПОЛИТИКОЙ, ЭТО ЧУДОВИЩНО

Бюрократия от РПЦ пошла в идеологическую атаку на людей. Один из ее столпов Всеволод Чаплин заявляет: «Когда говорят, что вера – интимное дело человека, это полный абсурд. Вера имеет такое же право влиять на политику и законы, как и нерелигиозное мировоззрение».

А кто спорит?  И влияет. Однако почему Чаплин пытается олицетворять  собой или кем-то еще из церковной бюрократии  веру? Как многим стало ясно в последнее время, они пытаются на образ божий наложить определенную политическую кальку. Мыслящие и верующие люди инстинктивно от этой неприглядности отворачиваются.  И говорят, как любимый в народе «Юра, музыкант»: «Главное человек, а не само по себе православие, не институт церкви».

Так он сказал в передаче «Эха Москвы» «Своими глазами» от 22 мая 2012 года. Ее вели Ольга Бычкова и Софико Шеварднадзе. Мы в «Обывателе» воспроизводим большую часть этой программы.

Добавим, однако: наша приязнь к избранным нами для себя церковным батюшкам всегда неизменна. Это, вопреки Чаплину, все же интимное дело.



…О. БЫЧКОВА. – Расскажите про… концерты, которые совершенно волшебным удивительным и непонятным образом у вас не состоялись в Сибири, в Омске, например. Потому что я могу вам сказать, мои друзья, которые живут в тех краях, они просто оборвали мне все скайпы, все телефонные и все фейсбуки с дикими воплями, потому что никто не понимает, как могут какие-то непонятные начальники, пускай даже региональные и очень большие запретить концерты такого человека как Шевчук.

Ю. ШЕВЧУК. - Во-первых, не человека, а группы ДДТ, в которой я служу солистом. Ну, слова мои, да. За слова я обычно отвечаю. Я вам хочу сказать, что должно было быть 12 концертов, мы разговаривали с Тюменью, Тюмень как-то наотрез отказала нам вообще в приезде в город, потому что администрация города вдруг заявила, что у них нет концертных залов. В Омске то же самое произошло.

С. ШЕВАРДНАДЗЕ. - Вы с администрацией изначально связывались?

Ю. ШЕВЧУК. - Нет, они просто сказали промоутерам, тем людям, которые делают концерты на местах, что у них нет в их городах концертных залов.

С. ШЕВАРДНАДЗЕ - То есть промоутеры с радостью взяли…

Ю. ШЕВЧУК. - И промоутеры объяснили, что у них, оказывается, нет концертных залов.
О. БЫЧКОВА. – И никогда не было.

Ю. ШЕВЧУК. - Да. Смешно. А в Кемерово уже были проданы фактически все билеты, и в Юрге, и людям пришлось сдавать, меня очень конечно прорвало, потому что люди-то не виноваты. Но вначале я удивился, потому что наша новая программа «Иначе» и в принципе сольник, максимум чего ужасного, это какая-то философия есть в этих программах. Мы не пропагандируем насилие, национальную рознь, никакой порнухи. Ничего такого нет. Мы просто говорим людям: ребята, давайте думать, задавать вопросы, чувак, задай хоть один вопрос от себя лично, и ты полетишь, вот этот клубок, эта нить Ариадны, ментальная, духовная, начнет раскручиваться, и ты в этом подземелье выйдешь к свету, в конце концов… Но, видимо, местному начальству, феодалам совершенно уже не хочется, чтобы народ думал.

С. ШЕВАРДНАДЗЕ. - А под каким предлогом они вам отказали, когда были проданы билеты?

Ю. ШЕВЧУК . - Под разными. Ребята ведь хитрованы. Научились работать по звонку. Звонит, допустим, губер директору дворца спорта и говорит: концерта не будет. Директор дворца спорта, ему там жить. Ему там работать. У него там дача, картошка, огород.

О. БЫЧКОВА. – А он вам что говорит?

Ю. ШЕВЧУК. - А он нам говорит громко, что концерта не будет, что у него все сломалось.

С. ШЕВАРДНАДЗЕ. - То есть честно вам никто не признавался.

Ю. ШЕВЧУК. - А втихаря говорит, Юра, извини, братишка, но были звонки. Но это все не задокументировано. Ну, как обычно в России. Вы знаете, когда я пошел в школу и принес первую двойку, я очень расстроился. И я у мамы спрашиваю: мама, я, наверное, дурак. Она говорит: почему, сынок? – Ну вот я двойки получаю. Чего-то я ничего не понял по физике и математике. Она говорит: эх, сынок, дурак-то ты не дурак, ты умный. Но ты, к сожалению, нехитрый.

Вот наша власть, она меня поражает. Потому что очень хитрая. Но, к сожалению, в уме я, наверное, некоторым лидерам откажу, потому что нет стратегии, есть хитрость. А вообще в стране сейчас происходят смешные вещи. Мне напоминает игру в казаки-разбойники. То есть оппозиция так, а власть – а мы вам вот так. А мы из кустов сейчас выскочим, всех вас постреляем из деревянных пулеметов…

О. БЫЧКОВА. – А вам нравятся эти ребята, которые ночью бегают по улицам?

Ю. ШЕВЧУК. - …Здесь обжулим, здесь вас опрокинем, здесь наколем. Такие какие-то странные игры. Очень смешно. Очень хитровато. Как бы они сами себя ни перехитрили. Как обычно и бывает. Да, а вот эти движухи, как говорит молодежь, хорошие.

О. БЫЧКОВА. – А вы были где-нибудь там?

Ю. ШЕВЧУК. - Я сегодня с Липницким говорил Сашей, у меня было интервью с ним о музыке и мы как раз вспоминали ленинградский рок-клуб: те же глаза, история, как говорил мудрый человек, она не повторяется, она рифмуется. Но рифма есть, рифма хорошая. Подросла молодежь интересная. Пытливая, такая же, как я помню на Рубинштейна, 13. Сотни, тысячи народу около рок-клуба. Все жаждали свободы, каких-то перемен, как пел Цой. Цой же тогда родил эту песню. «Революция, ты научила нас», - это пел я, Гребенщиков.- «Этот поезд в огне». Все это была жажда света нового, духовного.

С. ШЕВАРДНАДЗЕ. - А сейчас?

Ю. ШЕВЧУК. - Сейчас то же самое.

О. БЫЧКОВА. – А сейчас какой год, если повторяется все?

Ю. ШЕВЧУК. - Сейчас то же самое - эти ребята ОккупайАбай. Они те же…

О. БЫЧКОВА. – Это на что похоже?

Ю. ШЕВЧУК. - …но другие. Вы знаете, есть разница, мы были помоложе нынешней молодежи. Нынешняя молодежь более политизирована, чем мы. Вообще как-то к власти относились как хипаны. Хипово, просто смеялись. Я помню, даже когда началась перестройка - и мы так: ну-ну... Мы жили своим кагалом, своей тусовкой. Своей музыкой. Нам больше не нравилась вот эта эстетика, которая тогда царила. Железобетонная эстетика соцреализма, вот этих унылых маршей с утра до ночи, этих жалких симфонических оркестров по радио, по которому нельзя слушать симфоническую музыку.

О. БЫЧКОВА. – А сейчас-то все то же самое.

Ю. ШЕВЧУК. - Поймите, главный протест был - именно эстетика нас не устраивала, нас, молодых, волосатых. Мы жаждали свободы внешней и какой-то творческой. Сейчас нынешняя молодежь жаждет того же. Я вообще считаю, что меня лично в стране вот сейчас не устраивает, что нет в стране творческой атмосферы. Нет ее. Мне это жутко, просто ломает.

С. ШЕВАРДНАДЗЕ. - Нет просто талантов или потому что цензура?

Ю. ШЕВЧУК. - Атмосферы нет, чтобы люди радовали друг друга какими-то, мать их, инновациями. Модернизациями. Чем-то новым искусством. Чтобы люди изобретали колеса, какие-то крылья.

О. БЫЧКОВА. – Подождите. Может, где-то локально есть.

Ю. ШЕВЧУК. - Да где-то есть, но…

О. БЫЧКОВА. – Вот ОккупайАбай тоже ведь чем подкупил всех - там же была совершенно прекрасная обстановка.

Ю. ШЕВЧУК. - Я и говорю, что эта молодежь и вышла на улицы, она также жаждет творческой атмосферы в стране. Чего и я желаю. Неважно, как это будет называться, каким именем, какой партии. Важно, чтобы творчество было. Потому что мне кажется, я уже писал где-то, что основы любого патриотизма - это не враги, окружающие нас, а основа любого патриотизма - это любовь. И когда человек что-то изобрел, создал, сделал, он любит то, что он сделал. А любой человек творец. Он демиург. И он это любит, он сделал это здесь. И это любят другие. Они этим пользуются. Или ментально, или духовно или физически. Это мы друг другу дарим, мы друг друга одариваем вот этим новым, тем, что мы изобретаем. Тем, что мы как шахтеры на-гора выдаем этот уголек. Мы греем друг друга. Вот что необходимо в стране. И вот эти ребята, которые вышли на улицы, эти марши несогласных… Я был там, я видел, передо мной шел парень, у него на рюкзаке стихи.

О. БЫЧКОВА. – Это вы где были?
Ю. ШЕВЧУК. - На Болотной. Стихи. А не долой чего-то. Стихи, творчество.

С. ШЕВАРДНАДЗЕ. - А вот по поводу «долой», вы говорите, что молодежь…

Ю. ШЕВЧУК. - Вот эти феодалы кемеровские и любые другие, они как-то боятся, может быть, они никогда не занимались творчеством. Наверное, да, потому что они не понимают силу творчества. Они не понимают того, что творчество подразумевает свободу, потому что только свободный человек может создавать.

С. ШЕВАРДНАДЗЕ. - А каким образом может творчество заменить нынешнюю политическую систему? У вас есть понимание каких-то конкретных политических схем? Как вы хотели бы, чтобы это выглядело?

Ю. ШЕВЧУК. - Это опять вы…

С. ШЕВАРДНАДЗЕ. - Мне просто очень интересно, вы говорите, что молодежь политизирована сейчас.

Ю. ШЕВЧУК. - Да, потому что у молодежи нынешней есть какие-то четкие политические требования.

С. ШЕВАРДНАДЗЕ. - А у вас есть какие-то четкие политические схемы?

Ю. ШЕВЧУК. - Вот у меня сейчас? Я говорю о творчестве. Это мощное политическое требование, да. Сейчас министра культуры назначили нового, он, я надеюсь, творчество разовьет так, что…

С. ШЕВАРДНАДЗЕ. - А вы его знаете?

Ю. ШЕВЧУК. - Нет, я его слышал. Его исторические эссе…

О. БЫЧКОВА. – А вам важно вообще, кто министр культуры?

Ю. ШЕВЧУК - Для меня важна страна очень. И вектор направления. Я думаю, сейчас история будет мощно переписываться. В очередной раз. Вы поймите, я не политик, я ни в какой партии.

С. ШЕВАРДНАДЗЕ. - Но вы же икона борьбы за свободу, правду…

Ю. ШЕВЧУК. - Я за свободу. Потому что без свободы нет творчества. Без свободы даже нет веры. Вера - это свобода...

С. ШЕВАРДНАДЗЕ.- То есть ваши конкретные требования к власти - это побольше творчества.

.Ю. ШЕВЧУК. - …вера - это свобода выбора. Должна быть свобода выбора. И я не буду организовывать творческую партию, она и так есть. Ходят литераторы по Москве, ходят художники по Питеру, по Исакию. Поют музыканты. Творческая атмосфера - это ведь не с плакатиками ходить, это образование, прежде всего. Это наука, повышение культуры, которая действительно просто ниже некуда в стране. Я ведь езжу по стране весь год. И всю жизнь. И вижу, как это все падает, я вижу, как люди забывают русский язык. Я вижу, как люди не могут просто абстрагированно мыслить. Я вижу людей, лишенных воображения. Я вижу не хомо сапиенс, а хомо эректус. То есть людей прямоходящих, лишенных воображения, которые не видят красоты и гармонии мира. Которым это все по фигу. Мне кажется это очень важно. И я понимаю, что вы политическая натура такая. Жанна Д’Арк демократии…

С. ШЕВАРДНАДЗЕ. - У меня один очень важный вопрос.

Ю. ШЕВЧУК. - …готовая сгореть на кострах инквизиции. Путинских. Но я вам хочу сказать, позвольте мне, Юрию Юлиановичу, говорить о творчестве. Потому что это так же необходимо как и смена, конечно, власти. Безусловно. Но власть это не все. Вот одни уйдут, другие придут. А если не будут заниматься творческой атмосферой в стране, поднимать ее, холить и лелеять, заниматься с молодежью, поднимать культуру, науку, наукоемкие производства, ничего не будет.

С. ШЕВАРДНАДЗЕ. - У меня один вопрос, пожалуйста, выслушайте его. Он про свободы. Вы доверяете же российскому народу. Если ему дать полную свободу выбора, вы не боитесь выбора, который он может сделать и того, кого могут выбрать. При полной свободе выбора.

Ю. ШЕВЧУК. - Я не фанатик. Вот мы сейчас переходим, может быть, к главному. Я не фанатик. Фанатик - это человек, в идеологии которого нет человека. Понимаете, вот есть коммунистическая идеология. Почему она рухнула? Потому что там не было человека. Все говорилось о человеке, но это была ложь. Человека там не было. Сейчас есть религиозные как будто бы течения, ортодоксы разные, фанатики, которые говорят о своей вере в Бога. Но в этой вере нет человека. Я за любую движуху, где есть человек. Понимаете? За любую политику, где главное - человек. Его мысления, его чаяния. Его судьба. Вот что важно для меня.
О. БЫЧКОВА. – Но вот мы сейчас имеем возможность наблюдать за этими всплесками каких-то совершенно невероятных, черных, мракобесных, ужасных, фанатичных и бесчеловечных разных сил, которые поднимаются по каждому поводу. Если таким людям, которые ненавидят людей, дать возможность действительно выбирать и принимать решения, что хорошего они выберут?
Ю. ШЕВЧУК. – Для фанатика (об этом писал еще Бердяев) те оппоненты, которые не придерживаются его идеологии или ортодоксии, в которой он может быть искренне, но слепо уверен, - его враги. И многие фанатики, и религиозные и политические, больше, как писал Бердяев, верят в сатану, чем в бога. Потому что они почему-то не верят в человека. Потому что они думают, что человек инакомыслящий пойдет не той дорогой, он не тех выберет. Он не будет жить так, как положено. Понимаете? И поэтому я, конечно, как человек верующий в силы добра думаю, что они гораздо больше, чем силы зла…
С. ШЕВАРДНАДЗЕ. - Фанатики в смысле…
Ю. ШЕВЧУК. - Я говорю о силах добра и зла. Я говорю о том, что фанатики больше верят в дьявола, в его силы. Посмотрите на Сталина, Ленина, любого политика, Гитлера. Посмотрите на любого религиозного фанатика - он верит больше в силу зла, чем в силу добра. Почему? Потому что он боится. Он боится людей. Он боится, что если они не будут с ним, не будут придерживаться его идеологии, то их понесет куда-то не туда. Во зло. А я этого не боюсь. Это подтверждает то, что я абсолютно верю в силы добра, они гораздо сильнее сил зла. И я верю в человека в нашей стране…
С. ШЕВАРДНАДЗЕ. - А как безразличие…
Ю. ШЕВЧУК. – …и в то, что он не выберет зло. Добро не может выбрать зло… Но наши люди не обо всем задумываются, но я верю все равно в промысел божий, что у людей наших есть совесть, есть чувство правды, чувство справедливости. Сильно затуманены мозги, конечно. Много очень было brainwash, как говорят американцы, промывки мозгов, очень легко впасть в элементарные вещи: найди врага и это поднять как знамя патриотизма. Этого много. Но все равно я бы не жил и не работал, если бы не верил в силы добра. Это очень важно.
О. БЫЧКОВА. – А сейчас вы уверены, что силы добра побеждают силы зла?
Ю. ШЕВЧУК. - Мы с вами живы. Если мы пережили Вторую мировую войну, революцию, безумие просто пережили. Мы же с вами сидим сейчас за столом, это же промысел божий. Милые девочки. Посмотрите, мы с вами живые, мы говорим о чем - о свете, о добре. Вот вам и ответ.
С. ШЕВАРДНАДЗЕ. - Человек может быть очень добрым, но не осведомленным, не образованным, и у него может просто отсутствовать интерес.
Ю. ШЕВЧУК. - Поэтому мы и работаем в своей программе «Иначе»: ребята, думайте. Думайте и задавайте вопросы. Человек мыслящий выберет правильное решение.
О. БЫЧКОВА. – Тут идет огромное количество вопросов, не считая те почти 300 штук, которые не удастся нам осилить. Можно несколько - на разные темы?
Ю. ШЕВЧУК. – А можно я сам поговорю?
О. БЫЧКОВА. – Давайте. Многие спрашивают вас про отношение к РПЦ после известных событий.
Ю. ШЕВЧУК. - Очень важная тема для меня. Потому что сейчас благодаря (или вопреки), благодаря, наверное, скорее акции Pussy Riot в ХХС, я с удивлением наблюдаю просто взрыв такого атеизма фанатичного. Атеизма, не побоюсь этого слова, ортодоксального.
О. БЫЧКОВА. – Атеизма?..
Ю. ШЕВЧУК. - Ортодоксального. Что такое ортодоксия? Это жесткая, фанатичная вера в идею. Вы знаете, это очень плохо.
О. БЫЧКОВА. – Вы имеете в виду атеизм людей, которые называют себя верующими?
Ю. ШЕВЧУК. - Нет, атеизм именно тех людей, которые кричат сейчас, что Бога нет, и выпустите Pussy Riot из застенков. Я как верующий человек об этом не люблю говорить. Но считаю своим долгом сказать, что надо немедленно освободить этих девчонок из-за застенков.
С. ШЕВАРДНАДЗЕ. - А что вы бы им сказали, если бы встретились?
Ю. ШЕВЧУК. - Подождите. Это очень важно. Церковь - это образ, и когда этот образ начинает включать политику, это чудовищно просто. Это все кончается кострами инквизиции.

Я вот пришел к вере в годы 70-е, когда церковь была в полном загоне. Когда я, чтобы придти на пасху, будучи хипаном, волосатым таким, попадал в милицию. Потому что там мели так же, как сейчас на маршах несогласных. Если ты к храму просто подошел. Вы вспомните. Вот эти комсомольские дружинники и так далее; и быть верующим и ходить в храм божий - это было страшно революционно. И я помню эти времена, я помню, как я в 8-м классе ходил в художественную школу и нарисовал футболку с распятием таким огромным. И сверху написал: Иисус был хиппи. И ходил по улице Ленина в городе Уфа, пока ни попал в очередной раз в милицию за эту футболку. И потом меня отчислили от комсомола за то, что я написал песню: наш Бог всегда всех нас возьмет, примет, поймет, грехи отпустит, боль возьмет. Меня почему-то местные феодалы с партбилетами в 1984 году назвали агентом Ватикана.

Первый человек, который мне дал Евангелие, который мне дал Солженицына, Оруэлла - «1984», и «Скотный двор», все запрещенные книги, за которые давали по 8 лет, был Борис Развеев. Он был член катакомбной церкви. Мало кто знает, что была такая церковь, которая не приняла советскую власть, и с этими людьми я общался в 80-е, в конце 70-х годов. Это были просто великие люди, духовитые, мученики, которых сажали в тюрьмы, лагеря. Отец Борис Развеев три раза сидел за веру. Просто за веру. Последний раз его при мне забрали. В 1984 году. Отца Бориса. Это было очень серьезно для нас, друзья мои. И до сих пор остается очень серьезным. Сейчас у меня очень много друзей-батюшек, замечательных, молодых, бессребреников. Батюшка Владимир служит в Сибири, на Кавказе они служат. Я помню батюшку, который в чеченскую кампанию на велосипеде на велике приезжал в храм в Грозный для четырех выживших бабусек и служил им. Ну как можно всех священников мазать одной краской?

«Как Шевчук мог руку попу поцеловать?» Ну, вы чего говорите, ребята? Это очень серьезно для многих. Сколько у меня друзей хиппи, которые ушли в монахи. У меня есть один друг музыкант, в армии обварило ему руки, он играл гениально, он сейчас в монастыре. Потому что у него все просто перевернулось в жизни. В жизни с людьми всякое случается. То, что некоторые бюрократы от РПЦ пытаются на образ божий наложить политическую кальку какую-то, за Путина, против Путина, - это бред собачий. Церковь - это вообще НАД, и вера НАД политикой. Это совершенно не касается политики. Церковь - это любовь и терпение. Терпение - это важно, терпение - это любовь к человеку. Терпимость. Терпимость прежде всего - это основа веры. И когда видите, бюрократы от церкви призывают сжечь на костре вот этих девчонок… Да вы что, ребята.

Помню, мы снимали кино в Косово, там была большая война, и албанские сепаратисты, когда сербы ушли, стали рвать храмы, взрывали храмы 6 века, 8 века. Больше 100 храмов погибло, мы снимали об этом фильм. И как-то приехали в один монастырь в горах, а там из огромной братии этого монастыря осталось в живых человек 6-7. Приезжали люди и просто отстреливали священников. И вот я  говорю настоятелю этого монастыря, молодому парню лет 40, вам же надо уезжать отсюда, вас же всех перебьют. Он говорит: наконец-то Господь к нам повернулся лицом. И улыбнулся. Но, правда, закурил. Он, говорит, нас испытывает опять. Никогда не забуду. Потому что ребята, господа Берлиозы, атеисты, Аннушка разлила масло уже. И я хочу просто передать от меня с Булгаковым: не надо всех одной краской мазать.

То, что наша РПЦ пытается срастись с политикой, это чудовищно. И мы, многие верующие, против этого. И то, что Pussy Riot надо отпустить, это безусловно. Тем, что вы творите сейчас, держа этих девчонок в застенках, вы отворачиваете людей от православной церкви.

Вы знаете, был такой случай, я объясняю об награде Андрея Первозванного, почему я получил из рук митрополита Владимира. Это - совершенно другой человек. Это молитвенник. Это поэт, это духовник. Его уважают все. Он столько сделал. Это миротворец. И когда там в свое время, помните, движение Femen, забрались на колокольню храма Святой Софии и там тоже танцевали…
О. БЫЧКОВА. – Раздеваются так немножко.
Ю. ШЕВЧУК. - Да, они показывали все свои прелести. И единственное, что сделали киевские священники, они написали письмо с обличением этого поступка. Но никому из них в голову не пришло их посадить в тюрьму. Другие люди просто. Духовники.

Может быть, мало знает кто, есть мистическое православие. Есть тайное православие, есть апофатика. И вот я атеистам сейчас скажу, что апофатика - это доказательство бога путем отрицания его свойств. Дионисий Ареопагит, например, писал в пятом веке (не очень известно, был ли такой человек на самом деле), что Бог и создатель - это не добро и не зло, это и не свет и не тьма, это и не смерть и не жизнь, и не правда и не ложь, это совершенно другое. Настолько другое, друзья мои, что мы, родившиеся в этом предметном мире, даже не можем себе представить этого, что такое Господь. Это настолько иначе…

Есть такое понятие в христианстве - онемение языка.  Очень много слов. Когда ты идешь по дороге к истине, путь к истине не может быть без свободы, господа фанатики. Не может он быть без свободы, путь к истине. Потому что путь к истине через полемику идет. И ты, может быть, одно только слово найдешь в конце своей жизни. Одно только слово. Это и есть онемение, это и есть философия. Это и есть мощный прорыв туда, за черту. Философский, духовный, человеческий просто.
О. БЫЧКОВА. – Юрий, а почему такое огромное количество людей, ведь не только же церковные бюрократы, как вы сказали, почему огромное количество людей, которые называют себя православными…
Ю. ШЕВЧУК. - Человек слаб и я слаб.

О. БЫЧКОВА. – …требуют сжечь…
Ю. ШЕВЧУК. - И мы все слабы. Мы все слабы, но поймите, вера помогает слабым. И храм, дом молитвы, любой храм, мечеть, мы все соучастники, мы все в поиске, мы все вместе ищем эту истину. Извините меня за мой, может быть, дурацкий язык, но я очень хочу пробиться к людям и объяснить им, что это очень важно.



В моей вере человек - главное и в православии человек главное. Главное человек, а не само по себе православие, не институт церкви. Это второе. А первое - это человек. И в государстве, и в политике главное - человек. А не идея сама по себе, потому что сколько мы уже сожрали кишок друг друга, сколько мы сожрали людей, молясь той или иной фанатичной идее, веруя, что именно она спасет мир. Да не спасет она мир. Она затопит все опять кровью. Надо из человека доставать человека. Я стараюсь из себя доставать человека. Чего и вам желаю, спаси, Господи. <...>
30 мая 2012 г.

Комментариев нет :

Отправить комментарий