ДЕНВЕР — СВЕРДЛОВСК, 14 января 1975 года

АМЕРИКАНСКИЕ

ХУДОЖНИКИ

ИЗ РОССИЙСКОЙ

ИМПЕРИИ

Выставка под таким названием открылась 15 июня в Москве, в Третьяковской галерее на Крымском Валу. На ней экспонируются произведения живописцев и скульпторов, уехавших из Российской империи и Советского Союза до конца 1930-х годов и не вернувшихся на Родину. Эмигранты привезли с собой в Америку свой творческий опыт, а она предоставила им возможности для развития талантов. На выставке можно увидеть произведения Григорьева, Бурлюка, Судейкина, Макса Вебера, Издебского, Ротко, Челищева, Цадкина и других – всего представлено 40 авторов. Большинство произведений, созданных в период с 1913-го по 1978 год, впервые демонстрируются в России. Практически неизвестно россиянам наследие таких представленных здесь мастеров разных поколений, как Луис Лозовик, Борис Ловет-Лорский, Леон Гаспар, Джон Грэхем (псевдоним Ивана Домбровского), Абрам Маневич, Бен Шан, братья Мозес и Рафаэль Сойеры, Борис Марго, Борис Шаляпин. Этих авторов высоко ценят в сегодняшней Америке.

Выставка напоминает о роли эмигрантов из России в формировании великого американского авангарда и экспрессионизма.

Экспозиция в Третьяковской галерее – часть турне проекта, который стартовал в Художественном музее Фреда Джонсона-младшего (Оклахома, США), затем был показан в Русском музее, а завершится в Художественном музее Сан-Диего (Калифорния, США). В проекте участвуют около 30 музеев, галерей и частных коллекций США, в том числе Музей Метрополитен, Вашингтонская национальная галерея, Смитсоновский институт, Еврейский музей Нью-Йорка, Художественный институт Чикаго, Филадельфийский художественный музей. Выставка проводится совместно с Фондом международного искусства и образования (Вашингтон). Ее генеральный спонсор – банк «Morgan Stanley». Спонсоры выставки: ОАО Лукойл, ОАО СеверСталь, Фонд «Русский мир», Energy Standard Group S. A.

Выставка продлится до 13 сентября. Мы помещаем несколько копий с представленных на ней работ.

Алексей БУРМИСТЕНКО,
Александр ЩЕРБАКОВ

Окончание. Начало

Тяжелые сувениры

Была прекрасная идея: привезти из США сувенир — коллекцию американских газет. Причем не только хоро­шо известных вроде «Нью-Йорк таймс», «Вашингтон пост» или «Чикаго трибюн», но и выпущенных в самой, как говорится, американской «глубинке».

Напомним, что в Соединенных Штатах нет национальных (аналогичных нашим центральным или обще­союзным) газет. Даже наиболее известные, названные выше, распространяются исключительно в пределах того города или штата (изредка — близлежащих штатов), где они издаются. Так что подавляющее большинство еже­дневных американских газет неизвестно не только иностранцам, но и самим американцам.



Нереальность казавшейся поначалу удачной идеи газет-сувениров обнаружилась очень быстро.

Сначала пришлось расстаться с некоторыми путеводителями по выставкам, музеям и памятным местам США. Потом из чемоданов расселились по карманам сувенирные матрешки и мелкие предметы туалета. Судьба уже приобретенных американских газет была решена, когда при очередном переезде оказалось, что некуда положить рубахи и пластинки с записями ансам­бля песни и пляски имени Александрова. С тех пор мы забирали с собой лишь газеты, в которых что-либо го­ворилось о пребывании нашей делегации. Да и то нередко не полностью весь номер, а, так сказать, избранное. Дело в том, что номера газет, которые нам попа­дались в поездке, содержали в себе от 40 до 286 стра­ниц. Если соотнести вес, или, как нынче принято говорить у производственников, массу такой газеты с тарифами авиакомпаний, нетрудно сообразить, что в качестве суве­нира она все же предпочтительней на той, американской стороне Атлантического океана.

Однако, несмотря ни на что, когда мы возврати­лись в Москву, в чемодане у каждого из нас двоих ле­жало по номеру (целому) газеты «Рокки маунтин ньюс», выходящей в Денвере, штат Колорадо. И это произошло не случайно. И не потому, что номер сравнительно невелик — 88 полос таблоидного (вдвое меньше, чем «Правда») формата. И не потому даже, что в нем на восьмой и двадцатой страницах помещено интервью с двумя членами нашей делегации, включая одного из нас. Дело в том, что в день, когда делался этот номер, мы были гостями редакции «Рокки маунтин ньюс», более того, главный редактор газеты Майкл Говард любезно пригласил нас на планерку.

Пожар в церкви

Итак, планерка началась с вопроса главного редак­тора:

— Что пишет «Пост»?

«Денвер пост» — конкурирующая с «Рокки маунтин ньюс» газета. В тот день она рассказала нечто о богадельне в Колорадо-Спрингс. По крайней мере именно об этом сочли нужным доложить главному редактору. Сообщение это не произвело особого впечатления ни на кого из шести участников планерки, и быстро перешли к главному событию дня — ожидавшемуся выступлению президента страны. Как заметил один из ближайших помощников Говарда: «Вряд ли местные материалы мо­гут быть более интересными». Еще бы: ожидалось, что президент будет говорить об изменениях в налоговой политике, о ценах на горючее (как раз был рецидив «энергетического кризиса»), о ввозе нефти и о разработ­ке ее американских месторождений.

И далее пошел разговор, хорошо понятный, пожалуй, любому газетчику. В редакции есть подборка вопросов и ответов по налоговому законодательству. Вполне подходящий «гарнир» для выступления президента. Вот фо­тография президента за письменным столом. Она пой­дет на первую полосу вместе с текстом. Кроме того, ЮПИ передало из Вашингтона материал по поводу предложения группы конгрессменов сократить налоги во имя борьбы со спадом производства. Неплохо бы дать эту статью вместе с выступлением президента.

- Но статья консервативна,— замечает кто-то.

И главный редактор решает поместить ее на треть­ей полосе. Тут же определяется размер заголовка к выступлению президента на первой странице.

Из новостей страны речь шла еще об одной: утвержден проект нового военного самолета...

Некоторое оживление на планерке вызвали два сообщения: об обстреле террористами израильского само­лета в парижском аэропорту и о том, что члены ИРА (Ирландская республиканская армия) якобы готови­лись похитить наследника английского престола принца Чарлза.

Местные материалы: о работе комиссии по использо­ванию земли; интервью с двумя советскими представи­телями (имелись в виду члены нашей делегации); по­жар в церкви (есть фото).

- А снежные заносы? — спросил главный редактор.

- К завтрашнему дню эта тема устареет.

- Рассказ об обстреле самолета — это хорошо для новостей,— сказал главный редактор.— А вот портрет принца Чарли староват («Нет, почему же,— возразил кто-то,— это хороший снимок»). О пожаре в церкви — обязательно поместим. Я уверен, что это поджог.

Планерка продолжалась 25 минут.

Незаконное дитя «Кровавой Мэри»

Улетая в среду из Денвера, мы все еще листали в самолете номер газеты за вторник. Для начала хотелось сравнить его с тем, что говорилось на планерке. Почти все из упоминавшихся на ней материалов удалось обнаружить. Хотя, скажем прямо, без извест­ной сноровки не так-то просто проплыть по волнам аме­риканской газеты и точно «выйти» на нужную статью. Здесь мало умения читать по-английски.

Скажем, такая актуальная тема: энергетический кризис и связанная с ним программа правительства. На первой полосе (с окончанием на тринадцатой) помеще­но выступление на эту тему президента страны в изло­жении ЮПИ. Имеющий к ней отношение материал о предложениях конгрессменов — на третьей странице. Во­просы и ответы по поводу планируемых президентом мер — на четырнадцатой. Мнения нескольких членов конгресса об этих мерах — на пятнадцатой. Редакционная статья «Энергетическая политика президента» — на двадцать восьмой полосе...

Между этими материалами чего только нет: разнооб­разная реклама, репортаж о пожаре, сводки погоды, за­метки об убийствах и из суда, сообщения о том, что потерян страус (с его портретом) и найдена черная со­бачка, интервью с советскими журналистами, несчаст­ные случаи, заметки о сумме в полтора миллиона дол­ларов за развод, о сумасшедшем снайпере в Техасе, о забастовке шахтеров в Монтане, о различных должно­стных назначениях и перемещениях, о похищении итальянского промышленника, зарубежные новости и прочее.

Словом, в качестве читателей «Рокки маунтин ньюс» мы не обнаружили в планировании, в композиции но­мера той заботы о себе, к которой нас на студенческой скамье в свое время призывали наши уважаемые учителя. Впрочем, американцы-то, видимо, овладели искусством добычи необходимой им информации из своих газет.

Заметим, что на третьей полосе есть своеобразный путеводитель, с помощью которого можно узнать, где в газете искать, скажем, новости бизнеса, сведения о по­годе, гороскоп, комиксы, семейное чтение, редакционную страницу и т. п.

Кстати, о редакционной странице. По идее, это полоса, где редакция помещает материалы, выражающие ее, редакции, точку зрения на события, явления, поли­тику. Если провести аналогию с советской газетой, эта страница выполняет функции передовой статьи. И нуж­но сказать, что «флаг номера» «Рокки маунтин ньюс» поверг нас в некоторое смущение. Кроме уже упоминав­шейся статьи «Энергетическая политика президента» и нескольких читательских откликов на ранее напечатан­ные публикации, на редакционной странице был мате­риал под заголовком «В водке пусть спит он спокойно».

В нем говорилось о смерти «одного из благодетелей человечества», 74-летнего Фернанда Петиота, изобрета­теля напитка «Кровавая Мэри», смеси из водки, томат­ного сока и добавляемых по вкусу специй. «Американ­цы, — указывает автор редакционного комментария, — относились к водке настороженно до тех пор, пока в годы второй мировой войны они сначала признали, а потом и страстно полюбили этот напиток. С тех пор приготовление «Кровавых Мэри» стало чуть ли не нашим национальным времяпрепровождением». Сообщив, что в последнее время незаконное дитя «Кровавой Мэри» — «Дева Мария» (содержащая все необходимые ингреди­енты, за исключением водки) «все больше вторгается в жизнь нашего истощенного и ослабленного общества», автор выражает надежду, что «Фернанд Петиот — мир праху его — никогда не узнает об этом...»

Напечатанный на редакционной странице, этот материал невольно наводил на догадку, что редакции попросту нечем занять даже то небольшое место (1 по­лоса из 88), которое она сама же отводит для выска­зывания собственных идей и мыслей. Хотя, написанная не без некоторого изящества и остроумия, эта заметка вполне могла бы украсить какой-нибудь «Калейдоскоп» или ему подобный развлекательный раздел. Не удиви­лись бы мы и увидев ее рядом, допустим, с уроком игры в бридж (кстати, тоже обозначенном в «путеводителе»). Однако урок игры в бридж оказался по соседству со статьей о том, что отдел развития Денверского музея ищет средства для поощрения искусства, — материалом, на наш взгляд, вполне серьезным по теме. Словом, по­думалось нам, если бы кто-нибудь из наших ответствен­ных секретарей редакции спланировал номер газеты или журнала подобным образом, его бы наверняка уволили из редакции по статье о служебном несоответствии. Мы отнюдь не хотим сказать, что в «Рокки маунтин ньюс» малоквалифицированные работники. Просто речь идет о журналистике с совсем иными традициями и установ­ками, нежели наша.

На волне полиции и пожарных

Бывая в разных городах, в разных редакциях, мы знакомились с другими газетами, просматривали их, что-то читали. Очень многим они напоминали «Рокки маунтин ньюс». И нам подумалось, что, наверное, ден­верская газета вполне отвечает некоему стандарту сред­ней преуспевающей провинциальной американской га­зеты.

Но, пожалуй, не только из-за этого мы во время перелетов и переездов старательно «домучивали» номер от 14 января. Хотелось, как говорится, узнать, «чем все кончится», какое в итоге сложится представление о но­мере в целом. Если нет времени основательно ознако­миться в поездке с морем американской прессы, то по­чему бы тщательно не рассмотреть одну его каплю.

И мы с упорством и не без пользы в свободные минуты читали все ту же «Рокки маунтин ньюс», пополняя свои представления о Денвере, сложившиеся за три дня пребывания в этом городе, и о Соединенных Штатах. Например, во время инаугурации (торжественного вступления в должность) нового губернатора штата Ко­лорадо мы видели Роланда Раутенштрауса, нового пре­зидента университета штата. Сейчас из статьи на первой полосе мы узнали о его жизни, деятельности и прочем. Прочитали про объявленное компанией «Маунтин белл» повышение платы за пользование телефоном. Про то, как бывший директор ЦРУ признал, что эта организация допускала «небольшое количество проступков». Про то, что бывший верховный судья Колорадо назначен судьей по банкротствам регионального суда США. Про «безвы­ходную» ситуацию: кого считать избранным в сенат от Нью-Хэмпшира, если оба кандидата — и республиканец и демократ — получили одинаковое количество голосов? Про то, что пожилые люди ждут большего от церкви, а социологи одобряют семейные драки, поскольку они, оказывается, укрепляют (?) семью. Про некоторые но­вости в мире искусств. Про телевизионные премьеры и спортивные успехи колорадских жителей. И так далее.

Мы вдруг обнаружили, что имели одностороннее представление о так называемых «колумнистах» из пресс-синдикатов, поставляющих свои материалы боль­шому числу местных газет. У многих из нас это пред­ставление сложилось по сведениям о «разгребателях грязи», «репортерах-расследователях» вроде Джека Андерсона. Между тем «колумнисты» многочисленных пресс-агентств пишут (а газеты печатают) о чем угодно. В номере «Рокки маунтин ньюс» мы встретили их ком­ментарии на следующие темы: о Библии (всемирный бестселлер — продается 200 миллионов экземпляров в год); о статистических исследованиях, которые показы­вают: четверть проведенных хирургических операций вполне можно было и не делать; о превратностях семей­ной жизни; об охоте и природе.

Главный вывод, который можно сделать, ознакомившись с продукцией пресс-синдикатов, заключается в том, что большинство их «колумнистов» поставляет газетам то, что принято именовать «чтивом», а не серьезные жур­налистские материалы.

Вот, скажем, образчик из колонки вопросов и ответов «Рады, что вы спросили об этом», которую ведут Хай и Мэрилин Гарднер. «Вопрос: правда ли, что Томас Эдисон был почти глухим? Если да, то как он слушал музыку? Ответ: Великий изобретатель был глухим на 90 процентов. Но он компенсировал глухоту, поняв, что звук — вибрация, и научившись «слушать» музыку паль­цами. Он настолько преуспел в этом, что стал известным музыкальным критиком-любителем».

В данном случае мы не оцениваем, плохо это или, напротив, хорошо. Просто хотим дать хотя бы некото­рое представление о продукции пресс-синдикатов и их «колумнистов», о ее уровне.

...Говорят, будто бы ни один нормальный американец не будет читать ни одну американскую газету от доски до доски. Если это действительно так, то к суще­ствующим между нами и нормальными американцами различиям мы прибавили еще одно, проделав именно такую работу.

Мы ее проделали — и оказались перед изрядной кучей вопросов. Вопросов достаточно бесполезных, по­скольку задать их было бы всего интереснее нашим ден­верским коллегам, а мы уже прощались с солнечным и необычно теплым для января Вашингтоном перед отлетом в Москву.

— Уважаемые коллеги, — спросили бы мы знакомых журналистов из «Рокки маунтин ньюс», — почему же поч­ти все ваши материалы на местные темы питаются, по существу, всего четырьмя источниками информации: законодательное собрание штата, городские власти, по­лиция и суд? Не слишком ли тесен плацдарм?

(И тут нам вспомнилось: в редакционном зале, где работают сотрудники газеты, на возвышении находится небольшой приемник с усами-антенной. Время от времени из него вырывались какие-то звуки, фразы. Приемник, объяснили нам, настроен на волну, на которой поддер­живают связь и полицейские и пожарные города. Таким образом, репортеры оказываются без промедления в кур­се всякого рода криминальных событий.)

И еще бы мы спросили:

— А почему, собственно, репортажем и информацией ограничивается набор жанров в газете? Ни очерков, ни проблемных статей, ни корреспонденций. А говоря шире, почему почти нет размышлений над проблемами действительности, анализа и выводов из сообщаемых фактов, четко обозначенной авторской позиции (эти ка­чества мы заметили в какой-то мере лишь в статье об энергетической политике)? И не скучно ли это — только информировать, не пытаясь поразмышлять в газете над фактом, поискать и предложить то или иное решение вопроса?

(И нам вспомнилось собрание секции репортеров в Москве, в Центральном Доме журналиста, где рыцари информационного жанра толковали о социальном репор­таже, о репортаже экономическом и репортаже героиче­ском; а некоторые даже утверждали, что нет смысла печатать репортаж, если после него не приходит сооб­щений о принятых мерах...)

Да, вот еще о чем мы бы обязательно спросили. Уси­лиями буржуазных журналистов и политиков в сознании многих американцев создано стереотипное представле­ние о прессе США как о «сторожевой собаке» американ­ской демократии. В связи с этим возник вопрос: кого же в данном конкретном случае покусала или хотя бы припугнула эта знаменитая «собака»? Во всем 88-страничном номере имеется одна критическая заметка, касающаяся штата Колорадо. В ней выражается вполне справедливое недовольство некоторыми неурядицами при получении владельцами автомобилей номерных знаков.

Может быть, и впрямь в штате Колорадо нет оснований для более серьезных огорчений и для более сущест­венной, что ли, критики? Но тогда почему новый губер­натор Ричард Лэмм, вступая в должность, свою инаугурационную речь начал с утверждения, что пришли трудные времена, что приходится говорить о поре недо­статков? Он утверждал, что «будущее не будет легким»... Лидер большинства в сенате штата Ричард Плок в беседе с нами говорил, что половина преступлений в Денвере совершается лицами моложе 18 лет, что от расту­щей безработицы страдает в первую очередь молодежь... Да что и говорить, проблем у нынешней Америки хва­тает. И «сторожевой собаке» есть кого и, увы, есть от кого защищать, в том числе и в Денвере. Но...

- Если завтра в Денвере закроется очередное предприятие и люди лишатся работы, что вы предприме­те? — спросили мы на встрече с денверскими журналис­тами.

- Напишем об этом.

- Что напишете — сообщение или комментарий с выражением собственной точки зрения?

- Нет, только сообщение.

Между Скалистыми и Уральскими горами

Денверская газета оставила в нас ощущение какой-то смутной неудовлетворенности, которую было затруд­нительно выразить в определенной формуле (может быть, этому мешал слишком большой объем поглощенной ин­формации, переварить которую враз и оценить действи­тельно не просто; так что, возможно, в чем-то правы те американские читатели, которые, купив газету, тут же значительную ее часть выбрасывают в ближайшую ур­ну). Так, бывает, разочаровывает спектакль или фильм, от которого много ждешь.

«Минуточку,— сдерживали мы собственные критиче­ские порывы,— а почему, собственно, нам должна была понравиться эта газета? Выпуская ее, журналисты мень­ше всего думали, а точнее, совсем не думали о совет­ских ее читателях». Стоп! Так ведь в этом, наверно, все и дело. Вольно или невольно, но мы подходили к аме­риканской газете с мерками и запросами, сформировав­шимися у нас как у читателей советской прессы.

И тут родилась мысль, поначалу показавшаяся нам самим странной: сравнить американскую газету с совет­ской. Странность ее заключалась в том, что слишком уж на разных принципах базируется советская печать и американская. Но, с другой стороны, почему бы и не положить рядом, так сказать, конечный продукт произ­водства и не посмотреть, как в нем проявляется эта раз­ница.

Другая сложность — несоизмеримые на первый взгляд «весовые категории»: 88 страниц — и четыре полосы, хоть и вдвое большего формата. Однако посчитаем. В номере «Рокки маунтин ньюс» 58 страниц рекламы, 5 — биржевых сводок, 2 страницы некрологов и похоронных объявлений, 1 страница занята телепрограммами и 2 — комиксами. Собственно газетным текстом занято 20 полос; 7 из них отведены под материалы телеграфных агентств (ЮПИ и АП), 4 — пресс-синдикатов. Редакционные материалы о Денвере и штате Колорадо в общей сложности составляют 9 страниц, или четыре с половиной полосы нашего обычного формата.

В воскресном номере «Рокки маунтин ньюс», вышед­шем двумя днями раньше, 214 страниц, а в «Денвер пост» за то же число — 286, но количество чисто редак­ционных материалов примерно такое же, как и в приве­денном выше примере. Приблизительно такое же соотно­шение и в других американских газетах. Вообще их ко­лоссальные объемы не должны вводить в заблуждение: общий размер газеты каждый день определяется количеством рекламных страниц.

Сравнить «Рокки маунтин ньюс» с советской газетой... Но с какой? Естественно, тоже с местной.

Наш интерес именно к этому номеру «Рокки маунтин ньюс» в общем-то был предопределен случайностью. Зна­чит, и сейчас нужно было исходить из какой-то достаточ­но случайной посылки. Один из нас лет двадцать назад, еще будучи студентом, опубликовал в одной областной газете свой первый очерк и с тех пор больше никогда не появлялся в этой редакции. Достаточно случайное осно­вание? Пожалуй. К тому же выбор, возможно, оказался в чем-то и удачным. «Уральский рабочий» — а речь идет об этой газете — тоже выходит в административном центре горного края — Свердловске («Рокки маунтин ньюс» переводится как «Новости Скалистых гор»), освещая жизнь не менее экономически развитого и самобытного района. Разница во времени между Свердловском и Денвером — половина суток, то есть находятся они прямо на противоположных сторонах земного шара...

…Итак, мы уже в Москве. До Свердловска — 2 часовых пояса в одну сторону, до Денвера 9 — в другую. А на столе перед нами «Уральский рабочий» и «Рокки маун­тин ньюс» за одно и то же число. Скажем прямо, ника­кой «научности» в этом сравнении нет. Сплошное любительство, проистекающее из обычного, хотя и не совсем праздного, любопытства. Как сказал один уважаемый нами журналист, узнав об этой затее, «в смысле репре­зентативности такое исследование вряд ли безупречно, но как публицистический ход...» Что ж, пусть будет ход.

Первые сравнения

Не будем лукавить, кое-какие результаты сравнения мы знали заранее, еще не заглядывая в «Уральский ра­бочий». Например, то, что в нем, как и в любой совет­ской газете в отличие от любой американской газеты, включая «Рокки маунтин ньюс», непременно есть не­сколько материалов нештатных авторов.

Универсальная концепция американской журналисти­ки заключается в том, что газета или журнал должны всецело делаться руками профессионалов. В беседах с американскими коллегами не раз заходил разговор об этом, и мы говорили, что, по нашему мнению, это вовсе не демократичный подход, он не отвечает принципу сво­боды печати для всех, что широкое практическое учас­тие читателей в издании газеты обеспечивает на деле неизмеримо более высокий уровень выражения общест­венного мнения.

Нам на это обычно отвечали: «Мы публикуем письма читателей».

И тут мы должны попросить у вас прощения за нарушение собственного принципа. Желая дать представ­ление о публикуемых письмах, мы расскажем о подбор­ке из «Рокки маунтин ньюс», вышедшей днем раньше. Дело в том, что письма, напечатанные в ней, более со­держательны и могут иметь какое-то самостоятельное значение в отличие от последующего номера, где авторы лишь выражают согласие или несогласие с некогда помещенными газетой материалами.

На двух колонках опубликованы три письма. В первом из них предлагается вооружать полицейских не раз­рывными патронами, а пулями с сильнодействующим снотворным, наподобие тех, которыми усыпляют на вре­мя слонов, носорогов и других крупных животных. («Один негативный аспект разрывных патронов заклю­чается в том,— пишет автор, — что потенциально они более смертельны. Если полицейский промахнется и пуля попадет в невиновного прохожего, он может умереть... Я считаю, что, используя все технологические достижения нашей страны, мы могли бы создать еще более циви­лизованное общество, усовершенствовав нашу кримино­логию. Представьте себе полицейского, способного оста­новить вооруженного буйного преступника, не убивая его. Я видел, как усыпляют крупных животных маленькой стрелкой с дозой снотворного. Почему наши ученые не могут создать подобное быстродействующее химическое вещество и для человека? Если бы это можно было сде­лать, я уверен, это было бы огромной услугой всему че­ловечеству, дало бы невинному прохожему больше шан­сов выжить, преступнику — предстать перед судом и улучшило бы наши способности мыслить»).

Во втором письме поддерживается решение конгрес­са относительно военной помощи Турции.

Третье письмо — антисоветское — называется «Пре­следование христиан» и посвящено избитой теме буржу­азной пропаганды — мнимому «отсутствию» свободы ве­роисповедания в СССР. Все письмо пронизано духом прямо-таки дремучего антикоммунизма. (Выдержки из письма: «...правительство разрешает функционировать только тем церквам, в которых священники являются агентами секретной полиции... У русских верующих от­бирают дома... и во многих случаях убивают... Русские христиане страдают из-за того, что Америка сотрудни­чает с коммунистами...») Непонятно, зачем «Рокки маунтин ньюс» понадобилось печатать эту галиматью. Впро­чем, возможно, это и есть та самая «свобода печати» и «право выразить свое мнение», о которых мы столько слышали в США...

Две колонки читательских писем на 214 страниц газеты — это менее чем ноль целых две десятых одного процента газетной площади. Таково «читательское учас­тие» в издании газеты в арифметическом исчислении. О качестве этого участия дают некоторое представление приведенные выше примеры.

В номере «Уральского рабочего» опубликованы мате­риалы бригадира слесарей А. Самкова, инженера-строи­теля Ш. Слободкина, председателя поселкового Совета Е. Колюко, скотника В. Арефкина, доктора экономических наук Б. Майданчика, председателя уличного ко­митета А. Гурбана, заведующей районным отделом культуры Г. Цельевой, майора милиции П. Лукина и других. Они занимают примерно треть газеты.

...Нетрудно было заранее предположить, что советская газета окажется более «сердитой», чем американ­ская. На одну критическую заметку на местные темы в «Рокки маунтин ньюс» в «Уральском рабочем» оказа­лось пять критических материалов: о медленном строи­тельстве очистных сооружений на реке Исеть; о поме­хах в решении проблемы сортности и чистоты металло­лома для сталеплавильных печей; о недостатках в животноводстве в одном из совхозов; о том, что в под­валы одного из домов проникает вода, а ЖЭК тянет с ремонтом; о недоброкачественном холодильнике, изго­товленном местным заводом.

...Зато, как мы и предполагали, «Рокки маунтин ньюс» намного обошла «Уральский рабочий» по числу сообщений о происшествиях. Вот о чем сообщила ураль­ская газета: вручена награда школьнику-восьмиклассни­ку, который спас тонувшую маленькую девочку; два боевых товарища, потерявшие друг друга много лет назад, наконец встретились; против двух молодых пар­ней возбуждены уголовные дела за грабеж («К чему привела рюмка»). А вот новости, собранные за сутки денверской редакцией для читателей «Рокки маунтин ньюс»: во время ограбления бензозаправочной станции тяжело ранен 28-летний Уильям Макаллистер; 23-лет­ний студент разбился насмерть, катаясь на лыжах с гор; подозревают, что управляющий универмагом похищен; 25-летняя женщина убила мужа; сумасшедший снайпер убил двоих; женщина долго сидела в гараже в машине с заведенным мотором и умерла от удушья; пассажир арестован за попытку угнать самолет; суд оправдал Джона Хатвилда, обвиненного в том, что он занимался бизнесом без лицензии; вандалы поломали 36 грузови­ков и трейлеров; пожар в церкви; одна женщина из ре­лигиозной секты Гуру Махараджи убита и две ранены; 22-летний Фредерик Гонзалес арестован за убийство своей бывшей жены.

Что и говорить, жизнь бьет ключом.

...Мы не решились предсказать наперед прочих результатов сравнения. И правильно сделали.



Окна, ставни и плотины

Если бы нам кто-то сказал, что 88-страничная газе­та дает меньше международной информации, чем четырехполоска, мы бы не поверили и потребовали факты. А сейчас мы призываем своих читателей поверить именно в это. И приводим факты.

В номере «Рокки маунтин ньюс» помещено 8 различных материалов, касающихся других стран. Это сообще­ние о полете орбитальной станции «Салют», интервью с советскими журналистами, статья о взаимоотношениях с Кубой; кроме того, есть информации из Израиля и Ливана, Вьетнама, Италии, Испании, и в статье упомина­ются арабские страны — производители нефти.

В «Уральском рабочем» напечатано сообщение об ин­тервью президента США и его краткое изложение; за­метка о нравах в американской полиции; информации с Кубы (две), из Франции, Японии, Индии, Мальдивской Республики, Вьетнама, Китая, Греции (две), Венгрии, Польши, Англии, Бельгии, Португалии, Италии, Изра­иля — всего 18 материалов. Помимо этого, в подборке о кризисных явлениях в экономике Запада даны сообще­ния из США, Англии, Ирландии, Голландии, Испании, Бельгии.

Это количественная и географическая сторона. Ну, а содержание? (Естественно, что оперативная информа­ция о вчерашних событиях была в газетах различная из-за разницы во времени.)

Италия в денверской газете представлена следующей заметкой агентства АП: «Промышленник Ломбардо Перфетти, известный как «король итальянской жевательной резинки», по сообщению полиции, был похищен в поне­дельник, когда он уходил со своей фабрики близ Мила­на. По заявлению полиции, три человека схватили его и поспешили прочь в автомобиле».

«Уральский рабочий» поместил информацию о том, что Совет министров Италии назначил генерала А. Вильоне, видного военного специалиста, участника движе­ния Сопротивления в годы войны, начальником гене­рального штаба вооруженных сил. Адмирал Э. Хенке, который занимал пост с 1972 года, ушел в отставку фор­мально в связи с достижением пенсионного возраста. Однако большинство итальянских обозревателей считают, что в действительности отставка Хенке вызвана сведениями о его связях с правыми силами, в частности с главарями неофашистов. И далее в заметке сообщаются подробности жизни и деятельности отставного адмирала.

Еще пример. Колорадская газета сообщила, что в Испании усиливается загрязнение воздуха. Уральская — о том, что в Испании стало четверть миллиона безработ­ных, что за два месяца число их увеличилось на 54 ты­сячи человек, что очень многие вынуждены покинуть свою страну.

И так почти во всем. Информация в советской газете более социально значительна, остра, интересна, к тому же, как уже говорилось, более обильна и разнообразна. Если прибегнуть к избитому сравнению газеты с окном в мир, то по сравнению со свердловской газетой денвер­ская выглядит окном, прикрытым довольно плотными ставнями.

...Оказывается, и случайность может обладать зарядом большой доказательной силы. Любопытным образом получилось так, что тезис, высказанный в одной газете, нашел убедительнейшее подтверждение в другой, вышедшей в тот же день на противоположной стороне земного шара. Впрочем, расскажем по порядку...

В многочисленных разговорах с американцами во время путешествия по стране нам очень часто навязыва­ли одну тему — о так называемом «свободном потоке» идей и информации. И так же часто нам приходилось напоминать совершенно очевидную для нас и почему-то нередко прямо-таки сенсационную для наших собесед­ников истину.

Американцы очень мало знают о Советском Союзе. Те крохи сведений о реальной жизни нашего народа, ко­торые дают средства массовой информации, не идут ни в какое сравнение с тем, что и сколько рассказывается о США в наших газетах и журналах, по телевидению и радио. Владельцы издательств почти не печатают книг советских авторов, хозяева кинотеатров не показывают наших фильмов. И когда мы приводили цифры и факты — сколько и каких американских фильмов идет у нас, ка­кие произведения переведены, изданы, поставлены на сцене и на телевидении, наши собеседники обычно при­ходили в искреннее изумление — они этого не знали.

Статистика здесь почти убийственная. За послед­ние  годы в широком американском прокате не было показано ни одного советского фильма, тогда как в со­ветском прокате постоянно находится 20—25 американ­ских кинокартин. С 1946 года в Советском Союзе было переведено и опубликовано массовым тиражом более 7000 книг американских авторов, в том числе произве­дения большинства ведущих современных американских писателей и драматургов — Джона Апдайка, Нормана Мейлера, Трумэна Капоте, Джона Херси, Эдварда Олби, Филипа Рота, Джеймса Болдуина, Джона Чивера, Арту­ра Хейли, Джойс Керол Оутс. В США за тот же период были опубликованы книги только около 500 названий русских (главным образом дореволюционных) и совет­ских авторов.

Советское радио в своих музыкальных программах постоянно передает новинки американской музыки. За все время пребывания в США ни по одному из десят­ков каналов радио и телевидения мы не слышали ни од­ной мелодии советских авторов.

При всем видимом многообразии американской жур­налистики, при многих тысячах пухлых газет, ярких еже­недельников, глянцевых ежемесячников освещение СССР остается поразительно однобоким, узким и базируется в основном на трех-четырех набивших оскомину темах. Многогранная жизнь огромной страны остается где-то за полями американских газетно-журнальных страниц.

Вопросы американцев часто обезоруживают и поражают своей наивностью. Вот несколько примеров из блокнота: «Можно ли купить в Москве сигареты с фильт­ром?», «Носят ли в Советском Союзе брючные костю­мы?», «Издаются ли в СССР газеты и ведутся ли теле­визионные передачи на национальных языках?», «Су­ществует ли институт народных заседателей в советском судопроизводстве?» (вопрос чикагского юриста), «Про­даются ли в СССР газеты или раздаются бесплатно?» (вопрос журналиста).

Без риска впасть в преувеличение можно сказать, что в общем и целом советские люди в десятки раз лучше знакомы с американской жизнью и культурой, чем жи­тели США с советской. Об этом, в частности, и шла речь в интервью двух представителей нашей делегации, опуб­ликованном в «Рокки маунтин ньюс». А в «Уральском рабочем» за то же число в разделе «В театрах и кино» мы прочитали, что: в Свердловском драматическом те­атре давали спектакль «Трамвай «Желание» по пьесе американского драматурга Теннесси Уильямса; в Сверд­ловском театре музыкальной комедии показывали мю­зикл американского композитора Фредерика Лоу «Моя прекрасная леди»; в киноконцертном зале «Космос» шел фильм режиссера Уильяма Уайлера «Как украсть миллион», а в кинотеатре «Урал» — небезызвестное «Золото Маккены».

Сколько бы мы ни перелистывали многочисленные страницы рекламы в «Рокки маунтин ньюс», мы не най­дем там названия ни одного советского художественного произведения. Что ж, это отражает реальное положе­ние вещей в стране, буржуазные идеологи которой неред­ко громогласно заявляют, будто плотиной на пути «пото­ка информации» является... Советский Союз.

Ну, а как же все-таки получилось, что граждане одной великой страны искусственно ограничены в своих возможностях знакомиться с культурой другой великой страны? В ответ на этот вопрос мы сплошь и рядом по­лучали один «убедительный» ответ. Видите ли, говорили нам, в нашей свободной стране предприниматель может пустить на экран, сцену, в печать только то произведе­ние, которое принесет ему прибыль, пользуется спросом. А ваше искусство часто настолько не соответствует стан­дартам американского вкуса, что...

(Заметим: когда мы были на концерте в центре имени Кеннеди в Вашингтоне и видели публику, устроившую овацию советскому скрипачу Виктору Третьякову, мы с удовлетворением отметили, что у нее, у публики, явно нет отклонений от нормального, хорошего музыкального вкуса. Не думаем также, что устроители концерта с участием нашего музыканта понесли на этом убытки: за билет каждого из нас, например, наши любезные хо­зяева, пригласившие делегацию на концерт, заплатили по семь с половиной долларов, а в огромном зале не было пустого места).

Признаться, мы были крайне удивлены, когда слыша­ли такие аргументы из уст американских газетчиков, людей, судя по всему, интеллигентных. Мы не могли взять в толк, как можно к культуре подходить единствен­но с коммерческими мерками, словно речь идет о сбыте джинсов или томатного сока для «Кровавой Мэри». Ведь если следовать такой логике и исходить из финан­совых интересов бизнеса, то следует всячески способство­вать не повышению, а понижению вкусов масс.

Мы могли бы поделиться опытом советской печати. Например, рассказать, как задолго до выхода на широкий экран американского фильма «Оклахома» многие наши газеты и журналы писали о нем; как критики счи­тают своим долгом раскрывать на страницах массовых изданий суть трудных для восприятия произведений и советских и западных художников, в том числе и тех, которые, как у нас выражаются, не делают «кассовых сборов»; как непримиримо воюют журналисты с теми администраторами, которые в погоне за этими сборами забывают о высоком воспитательном предназначении искусства; как, наконец, стараются развить и поднять вкус своих читателей.

Еще в тридцатые годы на собрании Американского общества редакторов газет один из них — Дин Аккерман,— подводя итоги всем «обвинениям, предъявляемым прессе», самым первым из них назвал следующее: «Ка­чественные показатели прессы определяются интереса­ми распространения. Пресса преподносит публике то, чего эта публика хочет, а не то, что ей нужно».

Мы убеждены: сегодня американскому народу нужно знать гораздо больше о Советском Союзе. Тем в США, кто искренне ратует за расширение «потока ин­формации и идей», мы бы посоветовали, засучив рука­ва, с упорством проторять русло для этого потока — прежде всего в американской прессе и других средствах массовой информации. Работы тут — непочатый край.



 Хозяева и хозяева...

«Уральский рабочий» и «Рокки маунтин ньюс» — местные газеты. И, естественно, отражают заботы насе­ления и деятельность местных органов власти.

«Рокки маунтин ньюс»: комиссия по использованию земли штата Колорадо рекомендует превратить район Бивер Крик в зону отдыха; в сенате штата обсуждается проект увеличения платы за лицензии на торговлю спиртным; муниципалитет Денвера выделил полиции 10 тысяч долларов для борьбы с порнографическими кино­театрами, стриптизом и торговлей наркотиками; в кон­грессе штата обсуждается вопрос об улучшении меди­цинского обслуживания; Денверский симфоничесский ор­кестр отлично подготовил четыре новых композиции; конгресс Колорадо решил вновь учредить праздник «День ветеранов», а также увеличить штрафы автоводи­телей за превышение скорости.

«Уральский рабочий»: очистные сооружения на реке Исеть — пусковая стройка года; решен вопрос, постав­ленный читателем газеты, о строительстве плотины в деревне Верхняя Боевка; по письму читательницы в Свердловске открыта новая библиотека; Сосьвинский по­селковый Совет решает различные вопросы благоустрой­ства населенного пункта; самодеятельный уличный ко­митет заботится об организации разумного и приятного досуга жителей; построены новые корпуса киностудии; хорошо обслуживает животноводов автолавка в Сухоложском районе; группа артистов областной филармо­нии успешно выступила в 17 сельских клубах.

И Свердловск и Денвер — центры развитых экономических районов. Выходящие в этих городах газеты ни­как не могут не обращаться к вопросам экономики.

В «Уральском рабочем» мы прочитали большую, поч­ти на два подвала статью доктора экономических наук под названием «Как работает предприятие?». И именно эта весьма серьезная, даже несколько скучноватая ста­тья помогла полнее всего другого почувствовать всю глубину различий между свердловской и денверской — советской и буржуазной — газетами.

Автор публикации «Как работает предприятие?» посвятил свою статью теме анализа работы завода. Он учит читателей, как грамотно определять, хорошо или плохо идут на нем дела, как выяснить, достаточны ли рентабельность и прибыль, как выявлять резервы; сове­тует сравнивать работу предприятия с его же деятель­ностью в предыдущий период и с другими заводами (со­общает, в частности, что на «Уралмаше» «проведено интересное сравнение фондоотдачи и производительности труда с родственными по характеру производства чеш­скими, американскими и французскими фирмами»). Он буквально анатомирует экономическую службу социалистического предприятия, раскрывая, насколько это возможно в популярной газетной статье, ее суть.

Короче говоря, газета обращается к своим читате­лям как к хозяевам производства и стремится помочь им быть хозяевами не только рачительными, но и знающими, способными активно и грамотно влиять на про­изводство, посвященными во все его пружины, мотивы, итоги.

В «Рокки маунтин ньюс», кроме уже упомянутых материалов, имеющих отношение к экономике, помещены: сообщение с Уолл-стрит о нервозности бизнесменов; со­общение ЮПИ с биржи; информация о снижении бан­ковского процента в банке Колорадо; заметка о том, что банкиры выступают против обсуждаемого в конгрес­се Колорадо законопроекта о контроле над банковскими процентами при покупке и продаже дома; сообщение о продаже акций...

Эти материалы тоже обращены к хозяевам — хозяевам капитала, обслуживают их интересы. Кроме того, они информируют широкую публику о действиях и наме­рениях сильных мира сего, о их взаимоотношениях с го­сударством и между собой, а также с наемной рабочей силой (законопроект о недвижимой собственности кос­нется 90 процентов сделок по покупке и продаже зданий; подписан контракт между Пентагоном и корпорацией «Дженерал дайнэмикс» о производстве нового сверхзву­кового истребителя; сообщение о «беспорядках» во вре­мя забастовки).

Но тщетно искали мы в многостраничной газете хо­тя бы одну заметку, рассказывающую о производстве на каком-либо предприятии, об экономическом состоянии фирмы (мы порой сетуем, что такого рода материалами бывают переполнены полосы наших газет). Рядового чи­тателя это не должно касаться. Раскрыть механику ка­питалистического хозяйства и распределения — значит обнажить неравенство людей, несправедливость, несо­вершенство устройства буржуазного общества. Газета, как и хозяева капитала, старается держать людей на расстоянии от этой механики — сердцевины всего жиз­ненного коловращения.

Как? Ну, хотя бы с помощью той же буржуазной демократии, которая позволяет гражданам обсуждать (и в прессе тоже) детали того, как распорядиться сред­ствами, полученными от налогоплательщиков на обще­ственные нужды. Или — формируя в читателях интересы не хозяина жизни, а потребителя — товаров, зрелищ, пи­кантных новостей, причем определяя характер и каче­ство этих интересов. А формируя — удовлетворять их под лозунгом: «Даем то, что имеет спрос». (И «вдруг» выясняется, что спрос имеет, скажем, порнография и ее реклама...)

Становясь барьером между трудящимися и святая святых — управлением производством, буржуазная газе­та выполняет важную классовую функцию.

...Непритязательная второполосная заметка скотника молочной фермы о недостатках кормоприготовления в совхозе («Уральский рабочий») — и информация о тон­костях взаимоотношений сельскохозяйственных корпораций («Рокки маунтин ньюс»). В общем-то и та и дру­гая — о животноводстве...

Вместо коллекции американских газет каждый из нас привез по одинаковому номеру «Рокки маунтин ньюс». Но мы не жалеем, что везли лишний груз. Этот номер помог нам уже здесь, в Москве, лучше уловить то, что порой ускользало в суете переездов и обилии впечатле­ний в дни путешествия.

Как-то кольнуло сомнение: а вдруг именно этот номер «Рокки маунтин ньюс» не самый удачный?.. А впро­чем, ну и что? Мы пролистали трехмесячную подшивку «Уральского рабочего». Взятый нами номер газеты был явно не лучшим. Думаем, коллеги из Свердловска согла­сятся с этим.

    ◊

Мы перепечатали публикацию более чем тридцатилетней давности, не изменив в ней ни буквы. И сейчас можно только удивляться и собственной тогдашней ограниченности и наивности, и собственной же… прозорливости. А можно и не удивляться.

Мог ли быть не ограниченным идеологическими рамками советский журналист, которого выпускают за границу, в США? Мог ли он не заметить ястребиным оком изъяны и язвы буржуазной журналистики – в противовес, естественно, неоспоримым преимуществам советской печати?..

Что же касается прозорливости, тут особый разговор. Наша нынешняя пресса (в широком понимании – и печатная, и электронная) в смысле принципов ее подходов к жизни и организации работы – как бы слепок с той буржуазной, о которой мы писали в семидесятых годах прошлого века. С одной разницей: в большинстве случаев существо принципов, так или иначе соблюдаемых в США, у нас съедается корыстной беспринципностью – продажностью за деньги или безоглядным служением власти. В итоге страна имеет не свободную – а отвязную журналистику, блюдущую, однако, пиетет к любым сильным мира сего. Да, есть отдельные островки изданий, способных прямо сказать: вот что происходит на самом деле. Но их все меньше, а журналистов, говорящих это, преследуют, избивают, калечат, убивают.

Короче: сейчас невозможно даже предположить, в какой временной дали эта журналистика приблизится к уровню служения обществу, на каком была «Рокки маунтин ньюс» еще в те времена. Но – вот парадокс – пожалуй, все претензии к ней, к этой газете, авторов перепечатанного тут сочинения… вполне справедливы и сегодня. И в этом, только в этом смысле можно говорить о некоей их прозорливости.

А от всего этого вместе очень грустно.

Борис БАЛЬСОН

НЕ ВСЕ ЕЩЕ ПОТЕРЯНО 

Когда я приехал в эту страну (более двадцати лет  тому назад), долгое время мне казалось, что самое распространенное слово в здешнем английском - «о'кей». Казалось, что американцы используют его на манер некоторых наших бывших соотечественников, виртуозно вставляющих устоявшиеся образцы ненормативной лексики во все формы повседневной речи. Однако - o Tempora, o Mores! (о времена, о нравы!) – похоже, ныне пальму первенства захватило новое словечко - «abuse», или «злоупотребление», как толкует его мюллеровский словарь. «Абьюз» – повсеместен, постоянен и всепроникающ. Как лондонская чума и ураган Катрин. Он - дома и на работе, в школе и детском саду, на улице и в университете. Он, как метастазирующая раковая опухоль, охватившая все ткани общества и норовящая его погубить. О нем мы ежедневно слышим по радио и телевидению с регулярными сообщениями о всех безобразиях, творящихся в стране, под названием - abuse.

Русскоязычная часть населения быстро подхватила термин. Ты меня абьюзаешь сегодня, говорится после очередной семейной схватки. Я сегодня совершенно вымотался после работы, где меня абьюзали. Учительница постоянно абьюзает моего мальчика, - сообщается после полученной двойки за несделанное домашнее задание.

Появилась новая отрасль психиатрии и психологии, специально занимающаяся абьюзом. Разработана научная классификация. Все виды абьюза разделены на физический ( включая «настаивать на чем-то нежелательном жертве», «стоять слишком близко к жертве», «бросать на нее нелестные взгляды или делать резкие жесты»), сексуальный абьюз ( в том числе критика сексуальной потенции, угроза иметь секс с кем-то еще, «сальные» шутки), эмоциональный абьюз, он же вербальный (например, обвинять в чем-то, молчать в присутствии, затевать спор), финансовый абьюз ( не давать жертве деньги, неразумно тратить финансовые средства в семье, скрывать «заначку»), социальныи абьюз (грубить родственникам жертвы, проводить избыточное время на работе, пренебрегать жертвой, игнорировать ее в обществе).

Все это было бы смешно. Если бы не было так грустно. Не каждый из вышеприведенных видов абьюза приведет вас за решетку, но потенциальная встреча с адвокатом вам обеспечена с призрачной надеждои отделаться только финансовыми потерями в будущем.

Часто вспоминаю, как еще на заре своей карьеры врача в Нью Йорке мне пришлось выступать в качестве свидетеля по поводу мальчика, поступившего в наш госпиталь. Его родители (выходцы из России) были обвинены в нанесении физического абьюза своему ребенку и оказались перед перспективой лишения родительских прав. Причина - банки, которые ничего не подозревавшие родители поставили ребенку, леча его от бронхита. Обнаружив синяки на спине и груди мальчика, врачи приемного отделения немедленно обратились в суд, требуя лишить родительских прав и примерно наказать извергов.

Однако если банки грозят вам лишением родительских прав, то, похоже, недалеки времена, когда вы можете просто оказаться за решеткой, если ненароком вздумаете отшлепать своего расшалившегося наследника.

Именно этому посвятили свои дебаты массачусетские законодатели в городском муниципалитете. Именно те, кто так страстно требовали от нас не совать свои нос в чужую спальню и разрешить брачныи союз гомосексуалистам годом раньше. То есть совать нос в чужую спальню не разрешили, а в гостиную – с превеликим удовольствием.

Представьте себе такую ситуацию. Заработавшийся на службе муж поздно приходит домой, возмущенная жена, не дождавшись, идет в постель, а разыгравшийся, оставленный без присмотра четырехлетний сорванец щиплет свою десятимесячную сестренку .Вот такая жуткая ситуация. Теоретически все члены семьи имеют основания явиться с жалобами (кроме сестренки, которая еще не ходит) в ближайшее отделение полиции, поскольку все являются правонарушителями и замешаны в разных видах абьюза. Муж виноват в социальном абьюзе (провел слишком много времени на работе), жена - в эмоциональном (игнорирование в присутствии), мальчик в физическом (щипание). 10-месячная девочка тоже в принципе может быть привлечена к ответственности за физический абьюз ( делала неоправданно резкие жесты в ответ на щипок брата), но по малолетству может быть прощена.

Разумеется, я утрирую проблему, но она в действительности самым серьезным образом стоит перед нашим обществом. Почему адвокаты и законодатели получают право самым грубым образом вторгаться в нашу личную жизнь и межличностные отношения, кромсать их, навязывать свои, подчас весьма странные нравственные ориентиры и ценности?

Ответ всегда предсказуем и очевиден – во имя защиты прав личности.Можете ли вы, почтенные господа, положив руку на сердце, сказать что только для этого?

Некоторое время назад мне позвонил после долгого перерыва старый знакомый, адвокат из Техаса. После обмена вежливостями он рассказал, что фирма, где он работает, затеяла тяжбу против одной фармацевтической компании, выпускающей препарат от астмы, и тут же перешел к делу: а не смог ли бы ты как аллерголог выступить свидетелем на суде против этой компании? Я объяснил, что лекарство это совсем неплохое, а побочные эффекты присущи любому медицинскому препарату, так что принять его предложение не могу. «Старик, - возбужденно закричал он мне в трубку, - ты даже не представляешь, сколько получишь за свидетельские показания». Он назвал действительно очень впечатляющую цифру.Я повторил отказ и довольно быстро попрощался с собеседником, явно решившим, что мне следует пройти психиатрическую экспертизу. Действительно, странная позиция - отказываться от громадных дармовых денег, да еще выплачиваемых тебе за счет пухнущих от капиталов фармацевтических корпораций. Почему-то не уверен я ,что эта позиция разделяется толпами правоведов, возбужденно потирающих руки, ожидая очередного решения законодателей, сосредоточенно изучающих меры по пресечению шлепков, щипков, игнорирования в обществе и, страшно подумать, «молчания в присутствии».

Трудно мне представить, что почтенные законодатели не усматривают больших проблем в обществе, чем «сальные шутки» и скрытая заначка» в семье.

Но, кто знает, возможно, я не прав и действительно усилия правоохранительных органов чисто альтруистически сконцентрированы на правах человека. Тем более что я не замечал массового протеста населения, большинство которого с радостью извлекает выгоду из даже отдаленной возможности показать себя жертвой абьюза и урвать хоть какую-то финансовую компенсацию.

Так, может быть, не стоит взваливать всю вину на адвокатов и законодателей? Может быть, дело в том, что в нашем технотронном, далеко продвинутом обществе постепенно стираются понятия чести и добра, благородства и достоинства и заменяются сухими статьями правового законодательства и судебных уложений.

Нормальному, подчеркиваю, просто нормальному человеку, не надо рыться в томах административного кодекса, чтобы знать, что бить беззащитного ребенка гнусно (что, впрочем, иногда не исключает возможности и совершенно нелицеприятных наказаний в процесссе воспитания). Не надо лезть в интернет за последними указаниями из муниципалитета по поводу игнорирования, молчания в присутствии и грубого отношения к родственникам любимого человека.Потому что, когда любишь человека, его не обижаешь. И наоборот, обижаешь, когда не любишь.

Не надо заниматься поисками других виноватых и свидетельств абьюза по отношению к себе, тайно надеясь сорвать куш с этого в будущем. Потому что совестью не торгуют. Нехорошо это. Не кошер, как любят говорить в этой стране. Говорить любят. Только постоянно растет число судебных исков, все больше становится новых пунктов абьюза в административных уложениях, все более информированным становится население, внимательно изучающее, когда, куда и для какой выгоды надо обращаться с жалобами, и все меньше мы слышим о таких почти изжитых понятиях как гордость, честь, благородство.

«К сожалению, умных людей куда больше, чем благородных», - написал как-то известный публицист и философ Борис Парамонов.Он прав. Уж никак нельзя отказать в уме чемпионам мира по шахматам Карпову и Каспарову. Их многолетняя вражда стала притчей во языцех целого поколения. Анатолий Евгеньевич, будучи Элизой Дулитл советского руководства, немало попортил крови Каспарову. Ну и Гарри Кимович - человек с явно не сахарным характером. Шахматный журналист Евгений Гин рассказывал, как после передачи на телевидении, где они оба участвовали, руководитель канала пригласил всех выпить по бокалу шампанского. Увидев издалека Карпова, Каспаров громко заявил: «Я вообще не пью, а уж в такой компании тем более».

А недавно чемпиона мира Каспарова, ставшего активным оппозиционером, взяли и посадили в кутузку. Российский охлос это событие, разумеется, злорадно проигнорировал. А вот обласканный и теперешними властями член Общественнои палаты Анатолий Карпов стал одним из немногих, кто попытался посетить в камере своего давнего недруга, оказавшегося в беде.

Так, может быть, в глубине души каждого вменяемого человека, какие бы сиюминутные выгоды он не искал в жизни, каким бы сухо технотронным не было его сердце, каким бы рассчетливым не был бы его мозг, все-таки живет этот архаичныи зверек, уже почти забытый и смешной, наивный до слез и совсем бессмысленный, который зовется честью, благородством и достоинством.

А значит, может быть, нам стоит жить,

А значит, может быть, судьбою нам доверено

Стыдиться, заблуждаться и любить,

А значит, может быть, не все еще потеряно.