«Ещё в марте этого года (с прерыванием в апреле на поездку в Москву и на летние каникулы детей) начала писать повесть о любви «Последняя ночь прежней любви».
Вчера наконец- то закончила первую печатную версию этой повести о любви «по-норвежски» из 6 глав (а так обычно пишу авторучкой в автобусе по пути на работу - пока голова сразу после сна ещё варит. После работы по вечерам я обычно полный овощ в смысле креатива :)))
Решила сразу послать её Вам, может, подойдет для «Обывателя», может, читателям «Обывателя» (особенно дамам) будет также интересна специфика современной нордической любви...
Пожалуйста, не слишком ругайте меня за возможные описки, опечатки и прочую «сырость» текста. Я действительно только накануне поздно ночью закончила печатать собственные же автобусные какакули. <…>
Наташа»
Норвегия
А как у Кати?.. (начало рубрики –
http://obivatel.com/artical/386.html)
ЛУНТЯРИКИ
Каждый вечер ровно в половине девятого моя дочь опрометью выбегает из ванной, потому что в это время начинается популярная детская телепередача «Смешарики».
- Сколько времени? - кричит она. – Уже началось? Я потом зубы почищу, ладно? – и в чем мать родила (но чаще все же в банном халате) усаживается перед телевизором.
Дочкина любовь к этим шарообразным зверушкам питерского производства просто не знает границ. Начиная с того, что на свой день рождения она попросила бабушек и дедушек купить ей всю коллекцию мягких игрушек и DVD с одноименными мультфильмами, и заканчивая бесчисленным потреблением всей смешарикосодержащей продукции, как-то: леденцы, печенье, каши, мюсли и прочие товары, где представлен данный широко раскрученный бренд. Справедливости ради стоит отметить успехи отечественных маркетологов, научившихся делать деньги на стремлении детей обладать вещью с любимым мультяшным героем, что, однако, наносит существенный ущерб родительским кошелькам.
Так вот, как-то я решила посмотреть эту детскую передачу с целью понять, что же так привлекает в ней моего ребенка. Речь во вступительной беседе перед просмотром мультика шла о том, какие средства борьбы с нечистой силой лучше всего использовать в том или ином случае. Например, от вампиров хорошо помогает чеснок (слава богу, что не серебряные пули и осиновый кол), а чтобы домовой не прятал вещи, надо систематически дома проводить уборку (хоть какой-то воспитательный момент).
- Малыш, ну ты хотя бы понимаешь, что все это шутка, и никакой этой нечисти в жизни на самом деле нет? – немного напрягшись, спрашиваю я у ребенка.
- Ага, - отвечает дочь, - жуя печенье. – А зачем тогда они про это говорят?
«Вот и мне хотелось бы это знать», - подумала я, заплетая ей косичку. Главное, чтобы теперь ей не приснился кошмар.
Вслед за познавательным вступлением последовал не менее содержательный мультик о приключениях розовой пантеры, а потом и другой - вовсе беспредельный о каком-то придурковатом полицейском.
- А что, наших мультфильмов в детских передачах уже не показывают? – задал вопрос нарисовавшийся на кухне папа. – Что-нибудь типа «Карлсона» или «Ну, погоди!»?
- Дорогой, с «Ну, погоди!» ты опоздал лет на двадцать. У нынешней молодежи теперь другие интересы.
- Вот эти, что ли, круглоголовые? Мало вам зомби-телепузиков, забыла, как мы потом лечили ребенка у невропатолога? Смотрели бы лучше «Спокойной ночи»! - заявил глава семьи.
- Пап, я сейчас переключу на «Спокойной ночи», - сказала дочь, - там про Лунтика должны показывать.
- Это еще кто? – поинтересовался отец.
- А это такое бесполое существо, родившееся на Луне, типа нашего Чебурашки, тоже с большими ушами, но только розового цвета. Он свалился оттуда и не помнит, кто его родители и кто он сам, - просветила я неосведомленного мужа.
- А нормальные мультфильмы сейчас вообще для детей не делают?
- Да что ты, пап, они вовсе нормальные, и очень даже интересные, - закончила полемику дочь, переключив «Смешариков» на «Спокойной ночи, малыши». – Кстати, - поинтересовалась она, - а вы купите мне в следующий раз рюкзачок с Лунтиком?
Что гусеница называет концом света,
то мастер именует бабочкой.
Ричард Бах
И решилась я опять начать жить вместе с мужчиной, хотя ещё совсем недавно сама себе клялась, что никогда, ни Боже мой в жизни... Хватило по горло и выше... Делаю ли правильно? Ведь уже привыкла всем в доме распоряжаться исключительно единолично и лишь своё окончательное решение принимать в расчёт.
Я съехала от норвежского мужа уже восемь лет назад (надо же, а ощущается как три, максимум...), моя внезапно взрослая дочь уехала на учёбу в Лондон, что же остаётся - теперь до конца жизни бродить по большей частью провальным свиданиям или куковать в гордом одиночестве? Но так ли уж мне надоело жить одной на самом деле? B принципе, нет; в итоге даже очень понравилось быть полной хозяйкой самой себе после чертовой дюжины лет замужеств с яблонево-пенных и вишнево-цветущих своих девятнадцати (всегда- всегда, сколько себя помню, питала слабость к красивым нежным словам).
Последнее моё скандинавское замужество оказалось таковым (хотя вроде бы уже была не совсем зелёная девчонка), что, выбравшись из ситуации как из опасной трясины, я твёрдо думала: не только замуж никогда не захочу, а и находиться долго вместе с кем-то из мужчин в одном помещении.
Да и первый, тогда ещё ленинградский брак был не многим лучше норвежского, потом тоже пришлось долго зализывать ампутированные прямо по живому куски души и много думать, a ещё больше плакать. В том бывшем Ленинграде слишком рано и слишком больно опалились юные мои крылышки, однако одна радость напоследок всё же оставалась - шестилетняя весёлая прекрасная Еленка.
Но молодость оптимистична, а женская чувственность в комбинации с розовыми грёзами являют из себя непосильную гремучую смесь для живого и слабого человеческого создания; и вот несколькими годами позже я сбегала, как из опостылевшего тюремного склепа, а на самом деле - с красивой, будто истинный архитектурный шедевр Оскара Нимейера или Алваро Аалто, почти полностью стеклянной модернистской виллы в одном из роскошнейших районов Осло на острове Бюгдой. Милый этот островок, каждую весну утопающий в старых пышных садах, с дивными видами на божественно подсвеченный вечно разноцветными небесами морской залив, мне до слёз жаль было покидать насовсем. Грозный мучитель спал, и я до смерти тряслась - боялась чем- нибудь прогреметь - тут- то тщеславное чудовище проснётся, а мы с Ленком ещё не успеем, - тогда начнётся его опостылевшее и опасное "воспитание"...Боже, теперь даже вспоминать противно и унизительно - сердце до сих пор камнем падает вниз как подстреленная, но ещё живая и чувствующая птица.
Господи, сейчас-то зачем я вообще об этом сижу и думаю? Ну было и давно прошло, быльём-мохом поросло... Туманные воды холодной реки забвения должны были уже давно утянуть прочь те тени прошлого... Просто глупая я, наверное...
…А всё-таки я радуюсь тому, что съезжаюсь с Роаром, чувствую: это тот мужчина, с которым мне будет уютно, весело и спокойно в конце всего непростого пути встретить неотвратимую меланхолию возрастного угасания, потому что Роар - по-настоящему очень и очень хороший человек.
Эх, если только здоровье к старости сильно не подкачает и денюжка какая-никакая скопиться сумеет и не скушается мировыми кризисами, то, может, хоть на пенсии удастся попутешествовать вволю, а не только в короткие отпуска. Да и сейчас, после съезда в общую квартиру финансов, в принципе, должно поболее оставаться и на поездки, и на подарки как его детям, так и моей Еленке. А всем детишкам, даже совсем-совсем взрослым, всегда приятно вдруг получить от родителей давно желаемый сюрприз. И старичкам-пенсионерам моим в Питере, надеюсь, тогда засветит от меня ещё щедрее ежемесячная подмога.
Конечно, было бы совсем чудненько, если бы у нас существовало хоть какое- нибудь дополнительное жильё для сдачи в аренду, а то ренты эти чертячьи немилосердно высасывают у людей кровные ресурсы, но если бы мы не продали что-то из прежнего жилья, то никак не сложился бы сложный пасьянс с желаемым районом и габаритом квартиры. Не дал бы банк мне и Роару общий заём на нужную сумму, хотя до пенсии нам с ним ещё более четверти века пахать, да и возрастной ценз к тому времени опять грозятся поднять. В итоге, наверное, станет так - что на пенсию, что сразу в гроб... Ох, вот опять я думаю о всяком негативе, а ведь зарекалась...
Вообще сейчас очень кстати выпить чаю с валерианой, мятой и зверобоем (только вспомнить бы, в какую из коробок засунут), успокоить нервы и поскорее заснуть, а то завтра с утречка грузчики заявятся ни свет ни заря. Да нет, сначала они должны податься к Роару на Бугстадвейен, но встать всё равно надо рано. Странно, я то думала, что после всей маяты с окончательным пакованием вещичек (ещё спасибо, дочка была на каникулах и здорово подмогла, а то с возрастом логистика, видно, становиться слабым местом) и прощальной уборкой спать буду, как убитая, а у самой почему-то сна ни в одном глазу. Да, надо найти и сотворить себе успокоительный чай.
Взором беркута я окинула всю свою беленькую, чистенькую ( не считая одного угла с коробками, так как большую их часть Роар уже успел транспортировать на наше новое место жительства), всё еще несколько девичью видом квартирку- игрушку, глубоко вздохнула (нет, квартира уже вовсе и не моя, а официально проданная и чужая) и пошла на кухню заваривать присланный мамой полезный напиток. Хорошо, что так быстро отыскался - ведь то будет мой последний вечерний чай на старом месте. Завтра - в новую, ещё более прекрасную и без всяких сожалений жизнь!!!
На кухне я слегка вздрогнула, услышав мелодию болеро из своего мобильника. Наверное Роар возжелал сделать какие-нибудь последние уточнения насчет завтра...
- Здравствуй, Нина... Извини, что несколько поздновато звоню, но сегодня пятница - когда-то это был наш день... Ты помнишь? Я бы хотел, наконец, узнать, что же всё-таки случилось...
У меня к тебе вообще есть разговор... Не совсем телефонный...
Словами никак не передать крайнюю степень моего изумления, когда так неожиданно я услышала этот чуть с печалинкой вкрадчивый сию секунду, но обычно-то уверенный и властный, очень низких тонов баритон Ингвара - своего прежнего МММ (мужчины моей мечты), за которого столько лет и зим в бесконечной череде дней и ночей, часов и минут так безудержно грезила выйти замуж:
Айсберг застыл в тех глазах!
Тает, глядя на солнце и деву!
Брови – крылья орла в полете!
Губы медовые так и зовут прикоснуться!
Года крепкую спину согнут не скоро!
Руки жадную силу coхранят еще долго!
Шрам небольшой на виске затесался!
Говорят - украшает мужчину!
Редко в ущелье заглядывается солнце!
Холод желанней приплясываний огня!
Дрожь пробирает! Люб этот плен для женщин!
Рабство так сладко,
Но выстрел закончит жизнь, та рука не дрогнет,
Hа мертвую щеку мою никогда не капнет слеза!
Голод толкнул его быть хищным волком!
Вот и созрел орех! Тверда его оболочка!
Пусть тишина ему будет любовью!
Многое надо нам успеть до заката!
Вьюжно пронеслись в памяти очень созвучные мне стихи одной юной поэтессы, тёзки моей милой доченьки, с прозы.ру, которые я запомнила ещё из того, ныне умершего времени, когда мы с Ингваром были вместе и была жива радужная, но глупенькая моя надежда.
Хорошо, что стул рядом стоял, а то от неожиданности я бы легко могла упасть на пол.
- Добрый вечер, Ингвар. Я должна тебе сказать... Дело в том, что завтра я переезжаю на другую квартиру, вот - пакую напоследок кое-какие коробки...С самого утра приедут за мебелью грузчики из бюро...
О Господи, отчего это я вдруг залепетала таким давно забытым, странным даже для собственного уха слабым голоском с интонациями первоклашки, застигнутой родителями за незаконным поеданием заготовленного для гостей варенья?!
- Что же ты меня не спросила? Я бы заказал прицеп к машине и сам бы всё перевёз. А так зря только потратишься - эти бюро уж черезчур дорого берут, но так я оплачу переезд.
После таких речей у меня внезапно пропал дар соображения, а с ним заодно - и человеческой речи. Просто в какой-то ступор впала и более не знала ни что дальше говорить, ни как реагировать. Мысли - как разом взбесившаяся конная тройка, словно шальным вихрем понесли меня сразу в воспоминания во всевозможных направлениях.
Да, в своё время Ингвар порой действительно бывал крайне щедр. Так что не то, чтобы я сверх всякой меры ошарашилась бы порывом его доселе невиданной доброты, как в случае с каким-нибудь патологическим жмотом, но ведь с этим мужчиной мы расстались чуть менее года назад... Причём, как я себе это в твердой памяти представляю, куда скорее по его инициативе, чем по моей. И теперь так запросто интересоваться, почему это я его не привлекла к помощи с переездом?! Магнитное земное поле, торсионное лунное или оккультно- информационное со звезды Бетельгейз из созвездия Ориона нашли на него сегодня, а может, все три вместе? Какой момент выбрал он для своего звонка - ту самую минуту, когда я мысленно прощалась со всеми и всем в своей старой жизни...
Ах, я и раньше много-много раз мысленно сравнивала этого героя своей женской судьбы с романтично опасным лермонтовским демоном, перечитала все на свете гороскопы о мужчинах- скорпионах и их сверхестественной интуиции, так чему теперь удивляешься, новоявленная княжна Тамара...
Ну нет, и разношерстные гороскопы и демоническая интуиция - всё это чушь гагачья, а вот, может, он всё это время как-то очень незаметно следил за мной и сейчас вот понял, что я решилась уехать с другим... Ага, так прямо и станет такая "шишка" на "местной ёлке" тайно следить за какой бы то ни было теткой! Наш гордый интеллектуальный мачо наверняка считает себя неизмеримо выше мелких человеческих страстишек...
Хотя при инфернальных склонностях собственной натуры пожалуй что и станет, недаром ведь именно Митя из "Братьев Карамазовых" был его любимым книжным героем. Зато вот моим - милый, понимающий людские слабости Алёша.
Когда-то, теперь уже давно, наибольшее впечатление на мою, видимо, тогда ещё полудетски наивную, мечтающую о безумной романтике до крайних степеней душу произвело известие, что Ингвар считается одним из лучших альпинистов Скандинавии - о нём самом и его восхождениях написано две книги, а ещё примерно в двадцати он упомянут.
По другому и быть не могло: ещё в глубоком детстве слишком часто напевала мне мама знаменитую песню про альпинистов вместо колыбельной:
На вершине стоял хмельной,
Значит, как на себя самого
Положись на него!
Но с этим бесстрашным покорителем седых высот и скалистых пиков так и не сумели мы довести совместную нашу песню до последнего куплета, остановились на "пусть он в связке с тобой одной - там поймешь кто такой". Кажется, всё стало ясным уже тогда, так к чему сейчас звонить и задавать мне наиглупейшие вопросы...
Забавно, что впервые я и мой будущий искуситель встретились в сугубо рабочей обстановке. До сей поры я отчётливо помню его самый-самый первый, вначале аналитически оценивающий и сосредоточенный, такой себе рентгено-лазерный луч холодного стального цвета, пронзающий собеседника, как мистической рапирой, насквозь и глубже, и вдруг - совсем неожиданное чудо в один момент распустившегося (как бывает в кино) цветка, где вместо лепестков взору явилось небесно голубое сияние двух глубоких кристально-ясных озёр под удивительно длинными для взрослого мужчины угольно-чёрными ресницами.
Впервые мы взглянули друг другу в глаза ровно в час дня в моём рабочем кабинете, потому что я сама назначила первую рабочую консультацию с заказчиком - инициатором проекта и его архитектором именно на это время. Я- типичный представитель норвежской бюрократии, моя работа заключается в предварительной проверке всей рабочей документации и чертежей на соответствие генеральному плану норвежской столицы и в итоговой выдаче (или отказу с обоснованием) разрешения на строительство предлагаемого объекта.
Меня сильно засмущали такие откровенные мужские взгляды да ещё и в сугубо офисной обстановке: как бы помимо собственной воли и сознания начала вести себя, двигаться, говорить, трогать чашку с чаем и ручку с офисной эмблемой, листать бумаги в папках невероятно женственно, хотя и не скажешь, чтобы хоть как-то кокетничала на своём рабочем посту. Просто каждый подаваемый чертеж некая незримая сила мягко принудила касаться нежно-нежно и лишь самыми кончиками пальцев, а при всём том ещё чуть поглаживать фасады и разрезы, о которых в эту минуту велась речь, и таким образом, в добавок, слегка демонстрировать свои ладони и запястья в тонких и скромных серебряных браслетах (уже много позже прочитала о похожих жестах в "Дневнике гейши"). Сама себе удивлялась, однако наработанный профессионализм меня не подвел - проект я проверила предельно внимательно, а на все вопросы архитектора ответила исчерпывающе точно.
Ингвар же, на моей памяти, и единого слова не проронил за весь тот отпущенный по регламенту час, на листы проектные не смотрел вовсе, а лишь с меня не сводил восторженно блестящих глаз, какие можно видеть лишь у малых детей при взгляде на разукрашенную ёлку с кучей подарков под ней. За один час так мне стало до конца понятно определение: "он совершенно съел её глазами".
Архитектор, похоже, тоже слегка удивился, что обычно столь скрупулёзный и внимательный к деталям президент компании так неожиданно сделался рассеян и молчаливо равнодушен к им же самим затеянному строительству. К основному корпусу здания компании они желали бы пристроить спиралеобразную остеклённую галерею вдоль морского побережья вблизи водоохранной городской зоны, однако в саму зону вторгаться не планировали (да я бы им и не дала).
Они ушли, а я, менее года назад ушедшая в никуда от ревнивого и деспотичного норвежского мужа, опять одинокая и неприкаянная мать с двенадцатилетней дочерью от первого брака по- бабьи горько вздохнула, до слёз саму себя жалея, но тут же собрала себя по сусекам в жесткий корсет реальности с необходимостью выживания на чужбине и с головой погрузилась в деловые папки на рабочем столе. Через полчаса мне предстояла встреча со следующими посетителями, но до конца рабочего дня заевшим диском так и вертелась в голове танку японского поэта Дзинсиэро:
Как тяжел первый снег!
Опустились и грустно поникли
Листья нарциссов...
Печален восход зимней зари
Но обедневшая женщина ещё тщательней причёсывает волосы
Хорошо помню, что уже тогда в том месте, где у человека птицей трепещет сердце, слабым новорожденным птенчиком запищала-затолкалась великая женская интуиция: "Этот мужчина тебе, милая и хорошая, не по зубам. О нрав его вся изрежешься, как о лезвие бритвы. О нём лучше забыть".
Но как часто мы, женщины, слушаемся чьих-то вполне разумных советов, даже и своих собственных?.. Наши надежды, взлелеянные с юности мечты, наши сладкие предчувствия уносят последние искры доставшегося в наследство от праматери Евы чисто чувственного рассудка в вихре неудержимого торнадо из розово-пасторальных несбыточных картинок, из хаотичной мозаики якобы блестящего будущего, самым непостижимым образом ещё с библейских времен зарождения мира складываемым в наших очаровательных головках в увлекательнейшие миражи.
На удивление отчётливо помню, как сразу по окончании того рабочего дня уверенный, неконтролируемо изливающий в интонациях привычную властность и в то же самое время такой донельзя трепетный, совсем по-мальчишески робкий голос зазвучал в моей телефонной трубке с приглашением сходить в ресторан тем же вечером или в любой другой день, когда мне будет удобно. Ох, уж тут пришлось ему меня поуговаривать долго и упорно, хотя звонок тот мной, в принципе, ожидался процентов на восемьдесят пять. Я мучительно колебалась, сильно опасаясь навредить себе на рабочем месте любой неосторожностью и до холодка в желудке боясь будущих кривотолков среди коллег - мне, находящейся на положении стажёра с перспективой постоянной ставки, сильно не улыбалось писать какие-то там требуемые в обязательном порядке в подобных ситуациях докладные записки своему прямому начальству. Однако соблазн и интерес оказались выше любых других соображений и страхов, в конце концов я сказала: "Ну хорошо, но я позвоню вам сама о подходящем мне дне и времени нашей встречи". Что следовало ожидать от такой, как я, то и случилось!
Ничуть я не ломалась и не набивала себе цены в разговоре с интересным мужчиной. В действительности, согласно лично подписанными и мной и всеми другими при приёме на работу правилам, сотрудник обязан письменно доложить непосредственному боссу обо всех случаях проявления внимания или подарках в любой форме со стороны заинтересованных в положительных резолюциях на их проектах лиц. Мне, иностранке, просто чудом свыше повезло относительно быстро устроиться на работу по специальности. Чудо состояло в том, что моя шефиня сама когда-то в юности переехала жить в Штаты и, по её собственным словам, она на на себе изведала в полной мере все лихие "прелести" поиска вакансии в жестокой конкуренции с местным населением. Даже имя у шефини на мой слух было волшебным: ласкающе теплым, прекрасным и радужным на полном контрасте с большинством других норвежских женских имён - звали её Май.
Вот случается по жизни так, что встречаешь людей, которые совсем ненароком, но твёрдо и хорошо налаживают тебе жизнь. Чаще же встречаются иные: те, которые до самого основания обрушивают всё твоё существование, как бы вообще ставят его под вопрос; хотя, вроде, и не имеют в виду прямого зла. Сумел бы кто из живущих разглядеть несущих чужой судьбе тайную порчу, держался бы от них на самом почтительном расстоянии, однако в большинстве случаев ничто даже не намекает и гранитным постаментом молчит любая, даже самая хвалёная человеческая интуиция. Вот и льнёт бедный человек ко всяким небожеским тварям...
На нежное весеннее имя Май я написала свою докладную о приглашении меня в ресторан одним из наших клиентов, президентом фирмы "Норск оффшоре петролеум", желающим пристроить к существующему зданию фирмы стеклянную галлерею с видом на морской залив, планируемую в будущем служить новой столовой для всех работников данного заведения.
Первым делом Май велела принести ей всю документацию по поводу новой пристройки к вышеобозначенной фирме и тщательнейшим образом её вместе со мной проверила.
Мы с начальницей просидели ещё два дополнительных часа после официального окончания работы. Мне до боли в горле за то было перед ней неудобно. Cаму себя всё сверхурочное время я ощущала легкомысленной дурочкой, у которой в почти пустой голове вьются вихри только из цветочных фантиков, но сама Май оставалась спокойной и улыбчивой как всегда.
Хотя дело там было достаточно ясное и законное, шефиня всё равно приняла решение передать его другому сотруднику, мне же пожелала счастья в личной жизни и выразила надежду, что на этот раз мне повезет больше, чем прежде.
Нет, по жизни я вообще-то дурочка. К примеру, вот какое интересное (в кавычках) имя имел мой первый муж и отец моей Лены - Петр Брянчизарович Петухович. Как много даже имя может сообщить обладателю чуткого уха, которого у меня не было не только в те зелено-неспелые девятнадцать, но нет и по сию пору. Уповаю на Божью помощь никогда больше даже случайно нигде не встретить ни Петушка Брянчизаровича, ни Мортена Мулдволта – соответственно, ни первого своего, ни второго супруга.
***
Едва-едва, чтобы не показаться несколько странноватой дамочкой, просто дичайшим усилием воли выдержала я время до вечера следующего дня, чтобы отзвониться так умело меня заинтриговавшему мэну и сообщить радостную весть о своём согласии на встречу.
Ах, Боже мой, каким же фантастическим умником и мужественным смельчаком показался мне Ингвар. Вначале мы с ним посетили модный вернисаж с инсталляциями, о которых много упоминалось в газетах, потом он повёз меня в ресторан со сколькими-то там мишелинскими звёздами. Наш обед (из самых изысканных и дорогих, которые тогда можно было откушать в Осло, а я до того случая уже как года три-четыре даже в кафе носа не казала) состоял из семи блюд и бокала специально выбранного сомелье вина к каждому из них. Bдруг повезло отведать и фуа-гра с жареными каштанами, и бульон из черепашьих сердец, и китайские грибы, куда больше и вкусом и видом похожие на некие ягоды, и даже, не помню чьи, но очень экзотические, мозги.
В ресторане мне было великолепно рассказано о восхождениях на Джомолунгму, Килиманджаро, Альпы, К-два Чогори, Гималаи с Памиром, Анды с Кольдильерами и прочие, названий которых я раньше никогда и не слышала. Причём, что более всего покоряло, красочно повествовалось не о триумфах и победах, а именно о сложностях и провалах, коварно подстерегающих альпинистов на, казалось бы, пустом и ясном пути и ошибках, которые он, Ингвар, допустил лично. О скупых слезах на глазах группы, когда в нескольких метрах от цели они вынуждены поворачивать к подножью из-за скверного прогноза погодных условий. Те, кто рискует продождать (ведь до вожделенной вершины остался последний выступ, да и метеорологи нередко ошибаются с прогнозом), кто не способен отказаться от победы в последние минуты и когда-нибудь в будущем заново пройти весь трудный путь - те рано или поздно не возвратятся домой живыми. В горах любой предсказуемый риск и личные амбиции завоевателей вершин должны быть сведены к минимуму. Всевышний, если ты есть, - ты свидетель, каким неподдельным, но простым и скромным героизмом те истории невероятно подкупили меня.
Ко всему тому Ингвар имел звание профессора и докторскую степень, являлся почётным членом нескольких академий и просто членом нескольких научных королевских обществ, автором многих учебников и технических пособий и то и сё далее. Также в скольких-то книгах упомянуты или более детально описаны некоторые из его восхождений и там же представлены фотографии (книги эти, как и коллекцию наград, он сразу же предложил поехать и посмотреть у него дома, только я как бы пропустила такое его уж слишком интересное предложение мимо разом порозовевших ушек). Далее мы перешли на тематику особенностей конструирования морских нефтянных шельфов, что являлось непосредственной рабочей задачей моего нового поклонника, но и тут о каких-либо личных достижениях на поприще он, хоть и был профессором и президентом компании, мог упомянуть лишь как бы к слову или между делом, казался ну просто предельно скромным (кстати, всё им рассказанное было чистой правдой).
Короче говоря, чисто бабские буйные фантазии птицей-тройкой понесли меня, относительно малоустроенную и относительно бедную эмигрантку из считающейся непрeстижной страны, в некие совершенно заоблачные выси и куда там какому-то земному Эвересту.
Самой- то казалось, что даже вида не подала сидящему рядом мужчине о том, какое смятение заварилось в глупой моей головушке; но на деле, конечно же, подала наверняка - я плохо умею притворяться. У многих нынешних дам, пишущих регулярные советы в гламурных журналах, отсутствие умения скрывать собственные мысли и намерения считается самым большим недостатком для благополучного устройства женской судьбы, наверное, они правы.
Когда после всех бесед и вин мы вышли из ресторана, стоял уже очень поздний, дождливый и промозглый познеоктябрьский вечер, который плавно перетекал в тёмную беззвездную ночь. Поскольку авто кавалера оказалось на техосмотре, я ласково попрощалась и было бросилась бежать к как раз показавшемуся на остановке последнему автобусу, тем более, что завтра наступал обычный рабочий четверг. Но поклонник моих прелестей быстро меня нагнал, поймал, как маленькую птичку- синичку, в стальные какие-то (не очень то вырвешься) объятия и принялся весьма страстно убеждать пойти с ним вместе в автосервис неподалёку, чтобы там забрать его «Ауди». Тем временем автобус начал плавно отъезжать, оставалось лишь проводить его глазами и согласиться на доставку домой в машине Ингвара. Хоть я и удивилась, что автосервис открыт так поздно, но после неудавшейся погоней за автобусом и пребывания в могучих мужских руках как-то вся таинственно-женственно размякла, вдруг ощутила лениво пульсирующее, мягкое и приятное тепло в животе, покорно дала взять себя за руку и потащить прямо в какие-то дебри лесные от нас неподалёку. В тёмном том то ли лесу, то ли старом парке как-то не виделось ни фонаря, ни тропинки, а кавалер ничуть, казалось, не разбирая пути решительно двинулся напролом и меня за собой повёл, как теленка на привязи. Через минут десять я потеряла всякую ориентацию на местности и перестала понимать, в каком направлении бреду, к городской застройке или прочь от неё. Между тем, весьма уверенно шагающий впереди герой моего романа внезапно остановился, решительно развернул ко мне свой сразу и мощный и худощавый корпус, и так вперил в меня энергетически насыщенный (так и тянет сказать - электрический) волевой взгляд ярко лучащихся даже во мраке глаз, что у меня шапку на волосaх приподняло, как-то сразу сделалось и жутко, и весело, и до кошмара сладко. Мне показалось, что сердце, превратившееся в воздушный детский шарик алого цвета, будто бы взлетело к горлу и там в лоскутки лопнуло, почти совсем остановив дыхание, коленки сильно ослабли и задрожали, a ноги совсем отказались держать тело. Такую вот меня - куль-кулем - Ингвар подхватил в объятия, оторвал от земли, словно какой листик осенний, и прямо на лету начал бешенно целовать. Напор его был до того ошеломителен, что в голове всё окончательно перемешалось в полнейший хаос: подумалось, что если прямо в лесу станет насиловать, то в октябре можно легко простудиться, а через полсекунды - нет, с таким холодно точно не будет и не простужусь; затем ещё - только такая балда, как я, вместо мирного автобуса прямо до дома могла потащиться на ночь глядя в некую чащу с человеком, которого видит второй раз в жизни и по совокупности - шесть часов, … вот истинная идиотка… искать себе приключений на одно место; но тут же с очередным перехватом дыхания - всё- таки настоящий профессор необдуманно не поступит; Боже, как тогда интересно, что он будет делать со мной дальше, эх, до чего же все тени, силуэты и шорохи вокруг сейчас кажутся совсем- совсем не такими, как они есть всегда.
Через несколько минут истинный профессор справился-таки с собственным темпераментным порывом, плавно и нежно опустил вожделённую даму на прежнее место, легко разыскал в темноте мою упавшую шапку, лаконично извинился, и весь дальнейший путь (как мне было объяснено, самый наикратчайший к гаражам фирмы по авторемонту) мы продолжали вполне себе мирно в вежливой светской беседе о литературе, насколько то нам позволял не совсем простой рельеф данной местности, да ещё и в потемках.
Благополучно и без потерь интересный президент, профессор и скалолаз в одном лице доставил меня прямо к дому на выглядящей совсем как новая «Ауди» цвета примерно шерри-бордо. Oтпускать, однако, меня из автомобиля он вовсе не спешил, а дверцу что-то заклинило. Под занавес этого вечера ставший в итоге чрезвычайно застенчивым и молчаливым Ингвар, потупив в колени (сначала в свои, затем в мои) блестящий и умоляюще- влажный, как у молодого оленя, взор, очень тихим голосом предложил завтра сходить на концерт мужского хора байкало-амурских казаков из Мюнхена. Хор только сегодня прибыл на гастроли в Норвегию и пробудет в Осло два дня.
Я отвечала согласным кивком головы, и тогда мигом воодушевившийся пригласитель импульсивно- крепко сжал меня в пылких своих обьятиях, так сказать, выразил искреннюю благодарность за быстрое согласие.Тогда я, низко голову наклоня, твёрдо ему заявила, что сейчас мне уже очень пора домой. Ингвар что-то нажал на дверце, и сей сезам легко отворился.
Концертный холл оказался церковью, а народу на концерт пришло - яблоку негде было упасть. Честно сказать, я и не подозревала о такой горячей любви норвежцев к русскому хоровому пению и оттого была приятно изумлена. Ведущий концерт кaзак с невиданно роскошными усами яркого пшеничного оттенка, в васильково-синих широченных шароварах, красных сапогах, расшитой бирюзой длинной рубахе и папахе типа каракулевой зычно объявил по-английски: "Байкало-амурский казачий хор исполнит для своих дорогих слушателей древние русские песни и короткие весёлые песенки", затем по- русски, но с лёгким акцентом добавил: "Старинные русские народные песни и частушки". Первая же спетая мужским хором песня про бесстрашного и любящего, но черезчур импульсивного Стеньку, как-то уж совсем не гуманно бросившему в волжские воды совсем не умеющую плавать любимую женщину, а после её утопления впавшему в жестокий сплин с последующим алкогольным синдромом, привела публику, в особенности короткостриженных, наиболее могучих по габаритам и самых мужественных по виду (то есть ничем внешне не уступающих легендарным пиратам) норвежских дам в невероятный экстаз. Ещё два раза на бис просили они певцов повторить "Стенку-разбойника". Меня чуть-чуть озадачил перевод так хорошо знакомого с детства песенного текста c несколько видоизменённым смысловым подтекстом, получалось, что Стенька просто не подумал, что персианка не умеет плавать – видно, прежде ему по жизни встречались красавицы несколько иного плана. Что же, может быть, и так.
Откланявшись, перецеловав желающих тёток и собрав у них пёстрые букеты амурские казаки удалым, красивым многоголосием запели дальше примерно следующее:
Нетерпеливо туфли блещут лаком,
До смерти два шага. Всё решено,
Сны дома мне давно уже не снятся,
У Джоржа спать мне нынче суждено.
Я ещё даже не успела как следует удивиться факту, что так плохо знаю тексты старинных песен родимой стороны, как казацкий хор из славного Мюнхена по-русски грянул тот куплет:
Эх лапти мои, четыре оборки-
Жизнь моя пропащая,
Хочу дома заночую,
Хочу у Егорки
От безумного усилия сдержать звуки своих смеховых судорог я, резко согнувшись пополам, несколько сползла с кресла вниз и постаралась покрепче зажать рот ладонями, но оттого совершенно неудержимые слёзы заструились вниз по горячим щекам.
"Сколько великой обречённости слышится в большинстве русских песен. Наша европейская ментальность всё же кажется более оптимистичной", - в самое моё ушко прошептал Ингвар, похоже, серьёзно озадаченный реакцией своей спутницы на концерт и сочувственно пожал локоть моей лихорадочно вздрагивающей руки.
Тут даже трусики у меня сделались слегка мокренькими. Всё же кивком головы я сумела извиниться и, почти умирая от вынужденно молчаливого хохота, во всю прыть понеслась в дамскую комнату.
Вот как весело и бурно всё начиналось, а куплет про ночёвку у Джоржа-Егорки и впрямь оказался "в руку".
Примерно через неделю после страстного дебюта в отношениях с новым мужчиной я по привычной глупости, то ли сугубо общеженской, то ли своей индивидуальной, мысленно уже вознеслась на шестое-седьмое-девятое и выше небо с грёзами о благополучной, полной путешествий, подарков, внимания и понимания жизни в красивом новом совместном доме или квартире у моря. Как же легко, стремительно и неостановимо можно превратить женщину в полубезумную от любовных страстей: хорошо помню, как выбежала навстречу к любовнику в одном легком шёлковом платьице и в плетеных (черненькие ремешки с серебряными шнурочками) босоножках, используемых мной в виде домашних тапочек (да уж прямо как в той казацкой припевке: "нетерпеливо туфли блещут лаком"), в двадцатипятиградусный мороз по снегу и даже холода не почувствовала; а, наоборот, будто бы со ступней начиная, охватила-заполыхала и вокруг тела, и изнутри, едва лишь до тла не сжигая, чистая, яркая, жидкая плазма всех радужных оттенков.
В тот день Ингвар минут на сорок ко мне опoздал из-за автомобильной пробки на дороге, а батарейка его мобильника села как на зло, потому предупредить о задержке он не смог. Я, как на ежах сидючи, вся извелась от одна другой ужаснее мыслей и предположений. Hаконец-то завидев в окне его вишнёвое "Ауди" паркующимся вo дворе и ничуть уже себя не помня, бросилась за околицу любимому навстречу в чём была:
Суди люди, Суди Бог,
Как же я любила!!!
На свиданье босиком
По снегу ходила
А ещё я стала ловить себя на том, что теперь часто останавливаюсь и заглядываюсь на почти волшебные по красоте платья невест в сверкающих витринах роскошных магазинов, чего со мной никогда не случалось даже в юности. Правда во времена этой юности в ленинградских "Салонах для новобрачных" присутствовали максимум три-четыре предельно простеньких (а иногда, по совокупности, и предельно страшненьких, но зато беспредельно допотопненьких) фасона свадебных нарядов, над которыми, как правило, висели красные плакаты с написанными на них крупными золотыми буквами в нарочито древнерусском шрифте сентенциями в духе, что главным украшением невесты на свадьбе должна быть её скромность.
Иногда и в тех салонах вдруг появлялись весьма миленькие тюлево-занавесочные творения из братских стран типа Польши, Венгрии или прогрессивной социалистической части Германии (даже, помню, из Индии видела один раз), но тогда туда сразу, как бабочки на ночной огонёк, откуда ни возьмись слетались бесчисленные невесты и через полчаса весь тюлево-марлевый привет лениградским девушкам на выданьи из дружественных стран оказывались раскупленным. Лишь у очень немногих девушек моих времён доставало ресурсов заказать платье по собственному вкусу в ателье (а в тех ателье также никогда никому не давали гарантий, что на празничном торжестве в их изделии клиент не будет выглядеть полным чучелом и если подобные казусы случались, несчастные рыдающие девчонки занимали более или менее подходящие тряпочки у подруг, но знаковый день-мечта всё равно бывал в их глазах безнадёжно испорчен), правда некоторым моим подружкам свадебные наряды сшили их умелые родственницы.
До таких глупостей, как заходить в магазины свадебных принадлежностей, там примерять самые великолепные и дорогие платья, фотографироваться в них, а потом собирать в альбомы коллекцию собственных фоток во всевозможных фасонах, как то делала Мюриэл из старой комедии "Свадьба Мюриэл" я, слава Богу, не дошла, но однажды коллега Ионни (норвежская модификация английского имени Джонни) случайно увидел, с каким вниманием я изучала необычайно глубокий, щедро украшенный по окантовке жемчугом и стразами вырез на спине у одного из платьев фасона "Королева" (у таких обычно имеется высокий стоячий воротник на проволочном каркасе "а ля Мария Стюарт"). На следующий же день он при всех спросил в кантине, как скоро я собираюсь играть свадьбу. Я покраснела моментально, наверняка стала выглядеть куда хуже и глупее даже самого варёного на свете рака и еле-еле сумела отговориться, что совсем не о себе тогда думала, но о дочери и её невестинском будущем.
***
Однако время текло себе и текло, а наши невероятно пылкие отношения будто бы заморозились во льду или, лучше сказать, невероятно яркой композицией остекленели в куске горного хрусталя - в салоне художественного стекла однажды видела я подобную вазу, она называлась "новогодний салют, замороженный в хрустале".
Отпусков со мной Ингвар не проводил. Я спрашивала, он обещал - начинал сравнивать Санкт- Петербург с Парижем и Венецией; рассказывал, что, действительно, после многочисленных командировок у него сильно поднакопились неиспользованные баллы самолётных компаний и надо бы их использовать на наши совместные поездки, однако дальше оптимистических планов дело не двигалось.В свои отпуска Ингвар уходил либо на восьмитысячники с другими скалолазами из разных стран, либо уезжал с друзьями- спортсменами на традиционные ежегодные лыжные пробеги в Италии, Швейцарии и Швеции. Ещё герой моего романа просто обожал экстремальные лыжные спуски вообще без всяких трасс, в ещё нетронутой ногой человека снежной "пудре" с самых труднодоступных вершин в самые адские ущелья. А поскольку в Европе подобные "хели-ски"-развлечения запретили законом, то всем любителям повышенного адреналина в крови теперь приходилось летать за ними на Аляску, в Новую Зеландию, в Анды, либо ещё к каким-нибудь другим чертям на куличках.
Правда, в виде компенсации за своё отсутствие он каждый раз оставлял нам с дочкой в общем-то неплохие и нелишние деньги на каникулярные поездки. По обоюдному возвращению мы с ним, по как-то само собой сложившейся традиции, показывали друг другу уйму фотографий. Например, я и Лена - на веселом пляже в Малаге или у фонтанов на фоне "Золотой Софии" в жарком Истамбуле, а Ингвар - в красной палатке среди снегов близ вершины Калиманджаро или же на базаре в Конго, покупающего себе местную колоритную шляпу от солнца и даже сидящего рядом с кокетливо смеющейся пухленькой, хорошенькой африканочкой лет двадцати пяти - дочерью хозяйки местной гостиницы, помогающей матери в обслуге туристов, как любимый мне пояснил.
Меня он так и не представил никому из своих родственников. Его мама-папа жили в городе Свалбарде на северных Лофонтенских островах, брат с семьей (кстати, долго и успешно женатый на женщине из Польши) проживал недалеко от своих родителей. Родственников Ингвар традиционно посещал каждое Рождество и ни единого раза я не была приглашена праздновать вместе с ними. Сама я также в рождественские гости ничуть не напрашивалась, даже не упомянула о том ни разу, но сей факт был мне болезненно неприятен, и я запомнила. Спросить меня, как я, иностранка, намерена встречать такой сугубо семейный в Скандинавии праздник Ингвар так никогда и не собрался.
Относительно взрослая дочь Ингвара училась в Гонконге. Время от времени отец приглашал её в поездки на Кипр, Крит, Бали, в Австрaлию и тогда всегда просил меня помочь выбрать подарки для девушки. Однако ни разу ни она мне, ни я ей представлены не были даже в те дни, когда дочь любимого проводила каникулы в Норвегии. Это я тоже отлично запомнила, хотя всё женское сопротивляется и протестует в женщине от недобрых мыслей о возлюбленном, отчаянно ищет и быстрее любого компютера находит мириады объяснений в его пользу. Ох, до чего же грустно мне становилось от подобных дум, и как же безжалостно саму себя ругала я за такое отношение к обожаемому мужчине...
С течением лет и зим принялся Ингвар потихонечку меня поддразнивать-покритиковывать за то, что спортсменка из меня никакая, а вот норвежские женщины - и лыжницы хоть куда и скалолазки отменные; и на велосипедах, на мотоциклах они - и с рюкзаками на природу в палатках, а многие из них к тому же любят сплавляться на байдарках и каноэ по бурным речным порогам.
Высказывая эти свои сентенции любил он, как бы в подтверждение правильности своих слов и взглядов, переключиться на телепрограммы спортивного канала о, к примеру, по-настоящему смелых женских прыжках на лыжах с трамплина Колмен Коллена или традиционных пробегах предельно мускулистых, даже и в зимней экипировке, норвежских лыжниц вокруг того же знаменитого места. Вскоре я возненавидела всеми фибрами души как всех тех замечатель чемпионок, так и сам норвежский спортивный канал. При каждом подобном разговоре кровь бросалась мне в лицо и я резко парировала, что сам то он тоже далеко не певец Большого театра, тенор не отличает от баритона, контральто от меццо-сопрано, а грудной регистр от фальцетного. А ещё, в пику Ингваровскому занудству, начала регулярно смотреть по шведскому телевидению классические оперные постановки в ведущих театрах мира. К критике мужской развилась у меня сильнейшая аллергия ещё со времен двух моих прежних замужеств - даже таблетки приходилось горстями глотать. Нет, в самом деле почти до слёз он меня каждый раз доводил своими спортсменками, хотя изо всех сил я старалась не показывать и вида, опасаясь, что тогда дело с похвалами лыжницам и им подобным только хуже станет, то есть ещё интенсивнее, зануднее и обиднее.
Между тем текли за годом год и в конце концов я решила как-нибудь сдвинуть личные взаимоотношения с точки вечного замерзания.
Мне давно надоело снимать жильё, отдавая деньги чужим людям и нигде на свете так и не иметь своего. В конце концов я давно уже не девочка была и пора иметь что-то своё не просто наступила, а и давно перезрела. С тем я и обратилась к Ингвару, поскольку банки одинокой даме с несовершеннолетним ребенком ссуду соглашались дать исключительно при условии, если кто-нибудь согласится своим имуществом выступить за неё гарантом.
Естественно, как всякая до дурмана влюблённая (несмотря ни на что пылкость наших с Ингваром встречь сохранялась совсем как в первые дни знакомства, сама я потрясалась данному природному феномену) и, одновременно, очень желающая обретения в лице сильного мужчины стабильности, защиты, избавления от сольной за всё ответственности и прочих тягот мира, то есть совершенно обычная нормальная русская тётка, я сильно понадеялась, что возлюбленный не станет заморачиваться хлопотами с финансовыми гарантиями, а просто-напросто предложит мне с ним съехаться.
Да уж, "раскатала губы" так до конца, видно, и не понявшая реальную взрослую жизнь условная девушка Нина, размечталась о том, как уютненько обставит она снежно-белой мебелью, лампы- картины поразвесит и, конечно же, никак не обойдется без букетов цветов, какую-нибудь миленькую квартиркy со стеклянным балкончиком или даже виллy с уютным садиком в тихом и приятном районе Осло, и чтобы обязательно поближе к морю. Ну до чего наивными дурочками- мечтательницами бывают женщины несмотря на возраст, близкий к середине жизни и несколько неудачных браков за плeчами.
Ингвар сразу же согласился стать моим гарантом. Что же, сильно в сердце разочарованная, но твердо последовавшая собственному варианту «Б», я позвонила в банк и назначила встречу по оформлению жилищного займа, куда, естественно, и Ингвар должен был непременно явиться, а также, согласно логике взятого курса, оповестила о своём скором выезде со съемного жилища бюро по найму. Дня за два до подписания документов (а до того встреча в банке уже два раза переносилась из-за срочных рабочих командировок моего гаранта в США) возлюбленный вдруг проинформировал, что вместо бюрократической возни с оформлением всех этих долговых обязательств он возжелал просто подарить мне необходимый первоначальный взнос на квартиру. Опять почувствовав в душе великую надежду и возликовав всем сердцем, так как никакой нормальный человек на Западе со столь значительной суммой так запросто не расстанется без того, чтобы не мыслить в ближайшей перспективе вливания этих же средств в собственную семью, я логично поинтересовалась, как он сам себе видит столь щедрые дары и что о том скажет его дочь-наследница. То есть со своей стороны я повела себя предельно рассудительно и достойно, действительно желая до конца прояснить его истинное отношение ко мне. Тогда Ингвар на день cовсем исчез из моего поля зрения, как бы взял тайм-аут, я же целиком превратилась в сплошное ожидание: или он, в конце концов, сейчас решится соединить наши судьбы либо иначе даст мне и моей дочери шанс приобрести, хоть и по займу, однако в отдалённом будущем всё же собственное жильё, что тоже не совсем провальный вариант.
Очень поздним вечером (совсем как сейчас) перед назначенной на девять утра встречей с менеджером банка для подписания всех необходимых документов Ингвар позвонил и с непреклонной твёрдостью в голосе лаконично, даже как-то по официальному сказал, что моим гарантом он становиться не будет. Далее он вежливо пожелал спокойной ночи и отключился от связи.
Я, дурочка из переулочка, по-прежнему сжимая в руках телефонную трубку, впала в мысленную прострацию, потому что вот такого поворота событий после стольких лет знакомства ну никак не ожидала. И тут у меня резко схватило живот. Спазмы продолжались всю ночь, я горстями пила всевозможные присланные мамой из Питера таблетки и с печальным ужасом думала о том (ах, ты курица, ах, дурацкая ты курица), как глупо поспешила отказаться от нынешней своей съемной, но весьма уютной и удобно расположенной отностительно школы и работы квартирки. Сюда, на моё с Леной место, через месяц уже должны въехать новые жильцы, потому что съем жилья как раз сейчас вдруг вздорожал диким образом и теперь найти что-то равноценное за те же деньги никак не светит. Помимо того предстоит сбор и запаковка пожитков, расходы на транспортировку и монтаж мебели, возня с подключениями в электрические и водоснабженческие системы, подвеска люстр и иже с ними - оно мне надо??? Боже мой, Боже мой, какая я всё таки овца!!!
Но жизнь между тем приходилось продолжать и уже на следующий день во время ланча с коллегами я рассказала им о печальных проблемах с необходимостью переезда. Рассказала, естественно, без излишних подробностей, а только что очень легкомысленно понадеялась на обещание одного из служащих банка о возможности оформления у них полного займа на покупку собственной квартиры и оттого легкомысленно отказалась от снимаемой ныне, а дело внезапным образом оказалось провальным, и теперь даже не представляю, где нам с дочерью вскоре придётся жить. Ни на что конкретное я особо не рассчитывала, но по опыту знала, что иные из коллег невероятно находчивые и энергичные люди. И точно, уже через сутки коллега Ионни предложил временно пожить на вилле у его одинокого соседа за очень небольшую плату, а другая сослуживица по имени Маргот принесла мне журнал со статьёй, из которой я узнала о существовании ещё и государственного банка Норвегии, выдающего полные кредиты без условия собственного двадцатипроцентного капитала одиноким родителям, иностранцам и инвалидам. Маргот указала мне на сразу два основания для обращения за таким льготным кредитом, помимо инвалидности, и сама позвонила в этот банк с описанием срочности моей персональной ситуации. С её подачи я быстренько заполнила электронную заявку на этот специальный займ и через два дня (поистине немыслимая скорость для подобных государственных организаций) уже имела на руках гарантийное банковское письмо. После работы и учебы мы с Леной начали во всю нашу прыть бегать на осмотр подходящих по цене и ближайших по месту расположения к её школе квартир. Врачевать душевную рану и по крупицам собирать осколки разбитых надежд совершенно не оставалось времени, и это стало самым счастливым выходом из положения, хотя иными ночами волнообразно накатывали приступы острой жалости к собственной женской неудачливости и тогда-то подушка не просыхала от слёз до рассвета. Но несмотря на просолившуюся подушку квартира вскоре была куплена, и когда мы с дочкой в пожарном порядке принялись паковать наши вещи в ящики, вдруг объявился Ингвар. (A вот интересно, может, он из породы тех редких людей, интуиция которых особо настроена на улавливание именно переездов?)
Как ни в чём не бывало он сообщил, что купил просторную трехкомнатную квартиру в самом центре города на Фрогнере, куда в самое ближайшее время, хоть завтра, я могу переехать и жить там совершенно бесплатно, так как он намерен сам оплачивать все счета за электричество, воду, уборку двора, подъезда и тому подобное. То есть при данном раскладе голова моя больше ни о чём финансовом болеть не будет, а необходимый первоначальный взнос таким образом сумеет через n-ое количество лет накопиться сам собой.
Даже по голосу сразу чувствовалось, как доволен Ингвар редкой простотой и ясностью собственного решения моей жилищной проблемы. Интересно, теперь до хорошо ему известного срока выселения нас с дочкой из снимаемой квартиры и въезда туда новых жильцов остаётся меньше трёх суток - он что ли, по неискоренимому мужскомы эгоизму, всё это время думал, что русская Нина так, милостей от него ожидающей, и просидела весь отпущенный на решение проблемы месяц?
Как только Ингвар узнал, что нам с Ленком всё же удалось что-то приобрести самим, пусть и совсем не шикарное, в голосе его заметно проявились нотки разочарования ("Графиня изменившимся лицом бежит пруду", - тут же мелькнуло в бедовой моей головушке, и я не сдержала улыбки). После некоторой паузы уже тихим виноватым голосом он предложил помощь с переездом и обустройством. Однако, естественно, фирма по перевозке мной уже была заказана и что-либо в этом менять как-то не очень хотелось, но с последующим монтированием мебели и люстр, установками стирального, сушильного и прочих агрегатов, поездками по специализированным магазинам (я сама, к сожалению, автомобиль не вожу) за разной необходимой в таких случаях мелочью действительно очень поспособствовал. Так мы помирились.
В свою очередь, я сумела создать по-настоящему интересный интерьер в его недавно купленной и стоящей с тех пор пустой квартире. Поскольку в деньгах на дизайн меня никак не ограничивали, то мои природная креативность с фантазиями наконец-то получили возможность развернуться в полную силу. Такая возможность выдаётся простому человеку не часто, и в тот очень творческий период жизни я испытала абсолютное, мягкими лучами пульсирующее в теле или омывающее с головы до ног волнами света, галактически беспредельное счастье в дивной комбинации c удивительными спокойствием и увереностью как в себе, так и в будущем. При такой остроте душевного и творческого подъёма всё получaлось просто здорово, а потом эту новую квартирку-сказку Ингвар благополучно сдал за очень неплохие деньги. По окончании возни с обустройством и мелкими ремонтами всё как-то незаметно вернулось на круги своя и потянулись наши отношения прежним порядком (хотя чуточку - не совсем. После той истории с банком я начала относиться к Ингвару с некоторым опасением и в особо важных для себя вопросах старалась подстраховаться дополнительно).
И вот однажды, года через полтора, одним теплым и солнечным летним днём его истинное ко мне отношение неожиданно предстало в предельной ясности и без малейших прикрас, хотя и в несколько брутальном для меня вариaнте ( хотя на самом деле мне давно пора бы перестать удивляться любой непредсказуемости в личной жизни).
Дней за пять до перевернувшего относительно ровное течение моих личных дел с Ингваром события вдвоём с ним мы праздновали в ресторане мой очередной день варенья. К концу посиделок многолетний бойфренд привычно включил свою "шарманку" о достоинствах и совершенствах норвежских спортсменок с нудными сетованиями о том, что вот я-то спорт, так как они, не люблю и вообще никак его не люблю, а такой мой подход к жизни крайне неправилен. Вот, дескать, хотел бы он прямо сейчас хотя бы километров на семьдесят рвануть со мной на природу на велосипедах, ан нет. Да и безостановочная пробежка километров на двадцать пять будет мне тяжела, не то что для большинства без устали тренирующихся норвежских женщин. Я здорово обиделась на такие слова (уж в мой-то праздник мог бы и помолчать!), порывисто встала из- за стола, посоветовала ему найти себе более спортивную и подходящую для езды на велосипеде даму, с которой, к тому же, он сможет и в лыжные, и в горные и в любые другие походы ходить вместе, и решительно уехала домой одна. С обеих сторон наступило молчание, и хотя я очень надеялась, что бойфренд извиниться за грубую бестактность в день моего рождения, уже через несколько дней почувствовала, что соскучилась, и только женская гордость удерживала (или я её?) от инициации контакта первой. За столько лет знакомства Ингвар сумел очень хорошо меня изучить и также выжидал.
Тем летом погодка в Норвегии наступила отменная, даже лучше, чем в Испании (согласно прогнозам норвежских метеорологов), хотя до календарного начала лета оставалось добрых две недели, народ уже вовсю купался. Мой теперь уже совсем взрослый Ленок на несколько дней укатила с двумя подругами в Италию погостить у бабушки и дедушки одной из них на Капри. На ближайший к моему дому пляж я поехала одна (а Ингвар со мной на пляже вообще никогда не загорал под предлогом стeснения своей волосатости, бороться с которой он никогда и не думал). Блестя под долгожданными лучами солнца множеством алмазных бусинок, подобно Афродите вышла из волны, по многолетней привычке бросила беглый взгляд на экранчик мобильника и к своей большой радости обнаружила, что МММ(всё же Mужчина Mоей Mечты несмотря ни на что), оказывается, звонил пока я купалась. Ну, наконец- то!!
Тут же перезвонила Ингвару, первая затараторила об удивительно теплой погоде нынешнего мая, прямо созданной для раннего принятия полезных морских ванн, но услышала, что он вовсе и не звонил мне – может, телефон сам случайно включился или что-то другое там произошло; но в любом случае в настоящий момент времени он очень торопится в госпиталь к неудачно упавшему во время восхождения на на Иутонхейм коллеге и другу, вероятнее всего, повредившему позвоночник.
Я разочарованно, но предельно вежливо и с искренним сочувствием пожелала его приятелю, чтобы страшный диагноз не оправдался, а товарищ бы поправился как можно скорее, и на том мы поставили в разговоре точку.
На пляже я пробыла ещё часа полтора, а затем, неторопливо уложив в сумку матрас, полотенца и купальники, медленно и в приятном утомлении поплыла в сторону нужной автобусной остановки.
На углу пересечения ведущей к пляжу улицы и центрального бульвара в свадебно-пышном великолепии буйного майского цветения я по многолетней привычке становилась. Здесь в витрине всегда висели фотографии выставленных к продаже самых красивых и дорогих в районе квартир, и я просто не способна была пройти мимо своей, когда-то казавшейся невероятно близкой, но так и несостоявшийся мечты, не "облизнувшись" напоследок. Конечно, моя нынешняя скромная обитель ни в какое сравнение не могла идти с экспонируемыми здесь архитектурными и интерьерными изысками. Странно и сладко эти дивной красоты картинки всегда-всегда будоражили моё воображение, на самом дне души будили золотыми драконами притаившиеся там, но так никогда и неосуществлённые в реальности, почти сказочные фантазии. Наверное долго стояла я, радужными мечтами задурманенная, перед витриной одного из районных агенств по продаже недвижимости, пока вдруг глаза не отвлеклись на нечто странное, но очень знакомое в ближайшем к витрине кафе, где по причине очень удачной весенней погодки официанты обслуживали на улице и все украшенные букетиками персидской пенно-белой сирени столики были заняты под завязку.
Боже, мне действительно должно быть начал видеться престранный сон в отражении витринного стекла - повернула голову и всмотрелась попристальнее - нет, то был не совсем сон: Ингвар собственной персоной присутствовал в том кафе за одним из ближайших к витрине агенства столиков прямо напротив места, где я сейчас стояла как на наблюдательном посту. Он был одет в лёгкую летнюю рубашку и в свою излюбленную кепи табачного цвета. За тем же столом спиной ко мне сидела худосочная, мускулистая, жилистая, с очень короткой, по-мужски, стрижкой женщина в лиловом купальнике и бежевых легинсах, ещё с ними был мальчик лет, примерно, двух, всунутый в специальный детский стульчик. Малыш со вкусом и явным удовольствием выплёвывал на пол только что съеденный десерт, дама ласково пыталась его уговорить этого не делать, Ингвар же молча взирал в сторону дороги на припаркованные там автомобили.
Смертельно заинтригованная данной сценой, я переместилась к кафе поближе, а там встала прямо напротив вывески с меню таким образом, чтобы как можно лучше увидеть и изучить соперницу. Новая подруга Ингвара была немолода и совсем не хороша собой, однако, судя по ее предельной мускулистости и совсем не женственным жестам, навернякa являлась чемпионкой в каком-нибудь из обожествляемых в Норвегии видов спорта, а то и сразу в нескольких. Монотонным голосом соперница снова и снова пыталась образумить ребенка перестать плеваться и съесть вкусный десерт до конца; в то же самое время
тот, о ком я столько лет грезила, преспокойненько потягивал холодное пиво и глазел по сторонам несколько осоловелыми от жары бесстыжими зенищами. Со стороны они смотрелись, как уже бездну лет вместе живущие и делящие пищу, кров и всё остальное в этой жизни партнёры.
Ещё ближе придвинулась я к их столику и, не сдержав гневный порыв, вперила грозный и оскорблённый взор прямо в глаза коварному лгуну. Только тут Ингвар поднял полусонные веки (Вий его задери!) и посмотрел на меня почти в упор, но сразу же отвел испуганно-растерянный взгляд, быстро оплатил счёт и, надвинув козырёк кепки ещё ниже на лицо, очень быстрым шагом пошел к своей, так отлично мне знакомой машине глубокого вишнёвого цвета. B эти минуты его любимое авто совершенно ослепительно, словно куча алмазов Али Бабы, заблистало на жарком солнце. Бессовестный враль сразу же уселся за руль, опустив как можно ниже на стекло щиток от солнца. Вне всякого сомнения, что он также меня прекрасно разглядел и, естественно, забоясь публичного скандала, спешил как можно быстрее ретироваться из кафе. Ничего пока даже не подозревающая норвежская спортсменка не столь торопилась, но в итоге всё же взяла собственное дитятко в охапку и тоже пошла к авто, где ещё некоторое время провозилась с то и дело выпадающими из дверцы матрасиками в розовенький цветочек, голубым надувным бегемотиком и разноцветными резиновыми дисками-бумерангами. Вдруг такие же яркие круги и спирали начали в скоростном вращении плавать перед моими глазами, убыстряя интенсивность оборотов с каждой секундой. Я испугалась упасть в обморок у всех на виду.
Низко наклоня голову, Ингвар продолжал сидеть на месте водителя, даже не подумав выйти и помочь своей пассии сдуть пляжные игрушки, чтобы уложить их в багажник.
Наконец вся компания расселась по местам, и отлично мне знакомый и внутри и снаружи "вишнёвый" автомобиль начал медленно отъезжать в сторону моста. Уже совершенно в открытую я обернулась и долго смотрела в мирно удаляющуюся прочь под лучами бешенно палящего солнца машину, а в память навсегда врезались, как бы полыхающие в багровых отсветах адского пламени три последние цифры в номере - 2, 3, 4. Что же, пусть никогда в жизни мне больше не доведется видеть эту ненавистную колымагу, и на том спасибо!!!
Очень- очень медленно, будто бы внезапно ослепшая, я побрела к знакомой автобусной остановке. Взрослые и дети вокруг меня радостно смеялись, целовались, лопали мoроженное и фрукты, спешили к морю, а по моим щекам текли неудержимые, как морская вода - солёные и пародоксальнейшим образом горько-сладкие в то же время слёзы.
Чем больше жидкости вытекало из глаз, тем свободнее становилось на сердце и, по большому счету, мне стало наплевать, что именно думают про меня конечно же удивлённые, но всё равно светящиеся счастьем прохожие.
Если Ингвар выбрал для посиделок с любимой спортсменкой летнее кафе, явно лежащее на пути к пляжу, где, как он точно знал, находилась я, так наша встреча была не такой уж и случайной. Просто мужчина не желал скрывать, что у него уже достаточно давно есть другая, только вот не знал, как лучше об этом сообщить надоевшей. Тогда он по-простому решил продемонстрировать прискучившей Нине настоящий расклад её дел - мужчины существа странные. А его басни про попавшего в больницу друга - обыкновенная мутотень и свирепая лажа; видно, я позвонила несколько неожиданно и не ко времени, вот человек и не нашёлся сразу, как ему правду сказать. Ингвар принципиально никогда и ни в чём не врал, и я хорошо знала, что вот спроси "а не изменял ли ты мне за период нашего, почти шестилетнего знакомства" - и правдивый ответ будет дан незамедлительно. Наверное, потому никогда и не спрашивала, сама старалась стать вот такой же честной и "в лоб" прямой. Великое тайное преклонение вызывают во мне люди, которые прямо и точно говорят, как оно обстоит на самом деле, потому что с такими намного легче. По мне жестокая правда всегда была куда лучше сладенькой лжи. Ну, растерялся человек два часа назад и невольно солгал; а чуть позже спохватился, застыдился и, чтобы как можно скорее исправить собственную ложь, решил приехать с настоящей возлюбленной в ресторан прямо на моем пути. В таком, прямо скажем, небанальном поступке был весь Ингвар, мощной тенью вставал за спиной весь его цельный, сильный и бескомпромисcный характер, за который я так уважала этого мужчину, а затем и полюбила. Что же, ничего с таким выбором и раскладом не в мою пользу поделать нельзя!
С некоторым остервенением сильная Нина кулаками вытерла свои глупые бабьи слёзы, мысленно поблагодарила бывшего возлюбленного за честность и жизненую науку (так один знаменитый психолог учил в своей книге), а потом подумала, что продолжать жить надо совсем по- новому. В конце концов, давно уже не девочка, у меня вон почти уже взрослая дочь.
Скорее всего где-то в глубине души я была готова к такому повороту событий, и эта готовность закономерно возникла как раз после резкого, однозначного и неожиданного отказа любимого стать моим гарантом на квартиру.
Через три дня я улетела в Питер улаживать некоторое время назад возникшие проблемы с паспортами и пробыла там почти месяц, а когда вернулась, то по совету подруг зарегистрировалась на местном сайте знакомств. После истории в летнем кафе Ингвар, естественно, мне больше о себе никак не напоминал; я ему, разумеется, также.
Итак, начала я по вечерам выходить на разнообразные свидания, на которые столь же интенсивно в последний раз ходила еще в университете, когда совсем ещё "младёшенька" была. Довольно скоро непреходящее чувство абсолютного и беспросветного идиотизма касательно по большей части бестолковых, бесполезных, но вампирно-жадно сжирающих бесценное жизненное время встреч глубоко овладело всем моим в высшей степени склонным к чистой созерцательности существом. Однако лучше вспоминать этакое всё же по порядку, чтобы обойтись без излишней умственной путанницы.
***
Самым первым, с кем я встретилась после регистрации на сайте для одиноких, но страждущих воссоединения со своей второй половинкой, оказался потомственный японский самурай сорока четырех лет, в нынешнем своем воплощении занимающий должность профессора живописи в токийском университете. Мне действительно в тот период казалось, что только достаточно экзотическая и творческая личность может оказаться дуалом для такой, немного с лёгкими странностями, женщины, как я.
Профессор, как я и предполaгала, оказался интересным человеком; он много повествовал о старинных традициях японской цветной графики, когда на нескольких досках вырезается одна и та же картинка, но с разной степенью рельефной глубины, об различии в обычаях самураев и гейш в разных регионах Японии, о тонкостях в костюмах и масках театра Кабуки, о современных нововведениях и упрощениях, видимо в угоду европейским туристам, в древний ритуал чайных церемоний. Ой, а я даже вовсе не знала, что при подаче японского чая каждый гость обязан высказать красивый и поэтичный тост о напитке и трёхстрочное хокку используется для этого намного чаще, чем пятистрочная танка (ну, понято - видно не y всех гостей фантазия танет на пять строк!). Теперь же к этому прибавили обязательную похвалу и приготовившей чай хозяйке. Ну, например, сравнить чайный аромат с дивным мистическим цветением осенних клёнов в старинном городском парке Киото, умелицу же - с дыханием белого весеннего пиона, колыхаемого нежнейшим майским ветерком. К чаю присутствующим полагается приносить специальные тортики, а вот цветы дамам раньше не дарили, так как композиции из цветов - это необходимый элемент интерьерного дизайна жилища, навроде европейских гардин на окнах, без которых именно европейский человек ощущает себя "не в тарелке", однако приходить в гости с подарком хозяйке в виде занавески было бы странным, ведь её вкусы могут сильно отличаться от вкусов дарителей. Теперь же и в Японии многие подсели на модные диеты и вместо тортиков вручают дамам совершенно неэстетичные охапки из роз или подобных, не слишком элегантных и никак друг с другом не комбинирующихся соцветий - в общем и целом икебана стала не ахти.
С потомком самураев мы посетили несколько отличных вернисажей и камерных концертов симфонической музыки, даже на премьеру в Опере попали (отдельное ему за то спасибо!)
А вот на спектакли в драматические театры мы с кавалером так и не сходили, так как профессор норвежского не понимал, а пьесы на английском в летний период не нашлось, хотя он тоже очень желал.
С настоящим японским джентльменом без всякой боязни претензий на моё что-либо и каких-либо других, кроме культурных, мыслей я встретилась раз пять-шесть. Нечеловечески сдержанный самурай совсем никак на меня не посягал и ни на что не намекал, а все свидания с ним носили исключительно культурологический и предельно вежливый контекст, как если бы я просто работала гидом-переводчиком в столице Норвегии.
Забавно, что как раз во время культурного времяпрепровождения с рыцарем из страны Восходящего Солнца меня в полном смысле слова "забомбил" предложениями о встрече не менее экзотический интернетный обожатель. Некий дон Алваро из знойной Сицилии всей душой и всем телом рвался явиться в столицу страны прохладных фьордов, чтобы сразу же по прибытии дерзко и страстно прижать к пламенному сердцу королеву своих жизненных грёз (это он мне сам так писал, правда с тяжелыми ошибками в английском). Напуганная столь бурными проявлениями слишком горячего южного темперамента, от которого я совершенно отвыкла в своей хрустальной, чуть отстранённой от основных мировых информационных и культурных потоков, сдержанной на слова и эмоции Норвегии (да она и переводится на остальные языки мира как "северный путь"), а также романами и фильмами о сицилийской мафии (хотя если я русской-то не больно боялась, то какое мне, казалось бы, дело до слегка опереточной сицилийской), я все же отказалась от поддержания дальнейшего контакта с пылким мачо. Немного было то жаль, потому что своими забавными е-мэйлами и зажигательными комплиментами по скайпу на зверски изуродованном языке общемирового общения никогда неунывающий сицилиец отлично меня смешил и очень здорово поднимал настроение и жизненный тонус.
Да, совсем забыла упомянуть, что в мой "японский" период «культурных встреч» Ингвар, этот искуситель из "загробья", всё же один раз соизволил набрать номер именно моего телефона, но здорово взбесил банальнейшим во все земные времена вопросом "как у тебя дела".
Во внезапно накатившей, удушливой, но холодной ярости я невозможно сухо отвечала, что у меня всё складывается "более, чем великолепно"; про себя же горько подумала: "Наверное его обожаемая спортивная пассия временно унеслась куда-нибудь в отпускной велопробег, регату или чемпионат по метанию яиц петродактилей с горных вершин на плоскогория без него, любимого, вот мужчина и не знает, чем полезным себя занять в отсутствие главной дамы сердца, а потому решил позвонить рассейской дурочке Нине". Изменщик даже попытался куда-то там меня пригласить, но со злорадным заявлением, что я уже сильно запаздываю на интереснейший концерт и должна срочно убегать, я ожесточённо швырнула трубку, так до конца и не дослушав совершенно неуместные, коварные и предательские речи.
Таким образом, "первый блин" у меня оказался совсем не комом и даже вовсе не блином, а, скорее, маской из риса до сих пор широко используемых в театре "Кабуки".
Наверное самурай был действительно сильно на меня за что-то разгневан, а потому попросил родовой дух своих мстительных предков слегка сглазить не оправдавшую ожиданий обидчицу на несколько последующих месяцев - ох, до чего странно стали себя вести будущие мои кавалеры.
Один из них, к примеру, настолько желал повстречать меня в реале как можно скорее, что в нетерпении пришел в условленное место аж на полчаса ранее согласованного часа, о чем и позвонил мне. В принципе меня порадовало столь горячее желание потенциального обожателя, и я поспешила человеку на встречу на всех поднятых парусах, почти бегом бежала к месту свидания и даже успела на шесть минут вперед обещанных, но никого у нужного фонтанчика не обнаружила. Сразу же позвонила обрадовать своей расторопностью, но условный молодой человек с извинениями сообщил, что он де заскочил в ближайший магазинчик мужской одежды и минут через пять опять вернется к фонтану. Когда прошло двадцать минут, я решила с ним переговорить ещё раз и услышала незатейливую историю, как при оплате покупки в магазине у него сломалась банковская карточка, но он очень извиняется за задержку и бегом направляется к месту встречи с мечтой всей своей жизни. Я, наивная, в интернет-знакомствах не искушенная женщина, отчего-то решила, что это именно меня он имеет ввиду, после чего благополучно прождала кавалера следующие двадцать минут. А далее виртуальный поклонник сам мне позвонил и сдавленным, будто его кто-то душил, голосом прошептал, что в его семье случился жуткий кризис и он вынужден вылететь к ним туда. Тут на его как бы совсем предсмертном всхрипе наша связь оборвaлась навсегда.
В тот, самый первый раз облома на моём тернистом пути интернетных знакомств я лишь недоуменно повела плечиком, мысленно пожалела, что накануне сделала сложную и дорогую стрижку с трехколорной, но в пределах того же цвета окраской волос именно для такого вот пожирателя- хронофага чужого времени и настроения, а затем бодро купила билет в кино на первую же попавшуюся кинокомедию.
Следующий кандидат вконец оборвал мне телефон, закидал мейлами и утопил в эсэмэсках. За три часа до нашего первого свидания он позвонил раз пять, прислал четыре СМС-записки и три письма по электронной почте (вот только с подключением к скайпу у него были временные проблемы). Последний раз за полчаса до возможности лицезреть меня воочию голос его возник в телефоне аж в шестой раз за день, чтобы в деталях проинформировать, как кандидат задыxается от счастья предвкушения скорой встречи, а также выяснить, какие цветы мои самые любимые. "Розы и лилии," - улыбнулась я в ответ с двухсотпроцентной уверенностью, что уж этот-то романтик мне на глаза покажется. Ничуть, однако, не бывало - я всё ждала и ждала у входа в музей, но никто даже отдалённо похожий на фотопортреты соискателя на горизонте не показывался. Набрала его номер - ответом мне были лишь долгие гудки, но, може, человек просто паркуется и потому не может ответить... Послала СМС, что как раз сейчас вхожу в музей и начинаю там осматривать экспозицию, но и в музейных залах ко мне так никто и не присоединился, на том наше крайне романтичное общение оборвалось на веки-вечные.
Какой ему был фан от подобной игры в любезные звонки и сообщения так и останется для меня непостижимой тайной; ладно, что выставка в музее мне действительно очень понравилась.
Следующий потенциальный поклонник всё же вроде показался, хоть и в виде автомобиля, но сорвался прочь с условленного места, когда я была ещё от него далеко-далеко, почти возле этой самой пресловутой линии горизонта. Помню, не столько градус моего настроения успел упасть, сколько поразила возможная острота человеческого зрения на подобных расстояниях - сразу вспомнились беркуты и белоголовые перуанские орлы, о которых много читала в детстве.
Однако же пока я медленно брела к метро вся такая погружённая в глубинный анализ бинокулярной стереоскопии у высокогорных птиц, ранее уже мной замеченное авто интернетного знакомца резко затормозило возле и обожатель по переписке из окна прокричал, что он сию секунду приехал лишь за тем, чтобы предупредить меня о своём забытом обещании помочь маме с переездом. С пожеланием успехов и ему и маме я продолжила свой предначертанный судьбой путь. Тогда благородный идальго нагнал меня ещё раз с предложением подбросить меня домой или ещё куда-нибудь на своей машине, но с сухой вежливостью истинная дама в моём лице предложение о доставке отклонила, встречно предложив поторопиться на помощь маме. Мужчина в автомобиле как бы даже опечалился, сказав, что у него нашлось бы чуточку времени выпить со мной по бокалу вина или пива, сделал пару вроде бы и искренних комплиментов моей редкостной красоте и вскоре навсегда затерялся в транспортном потоке на Е-6. Меня уже не сильно удивило, когда и следующий условный красавец также не явился вовремя к обговорённому памятнику, но этот хотя бы позвонил в точно назначенное для свидания время с душещипательным рассказом, что его немилосердно задержало начальство на срочном рабочем совещании, которое вот как раз сейчас закончилось и он просто умоляет обождать его ну самую малость, чтобы дать возможность доехать. Чтобы скрыть нарастающие неуверенность и раздражение я глубоко-глубоко вздохнула, а потом согласилась подождать, раз уж всё равно пришла. Сердце же застучала гулко-гулко, эхом отдаваясь сразу и в виски и в затылок - неужели же и этот не появится?
Минут через двадцать усердный работник снова дал знать о себе и о своих дальнейших планах: оказывается ему и двум другим его коллегам пришлось ещё некоторое дополнительное время посовещаться с боссом, но вот сию минуту он уже выходит из конторы и на крыльях надежды летит к памятнику великому драматургу, где его ждет синеглазая фея-чаровница (то есть я). Во мне уже успел родиться острый, как рапира, с болезненой примесью интерес "придет - не придет", и я осталась ждать. Как мне и подсказывала интуиция, где-то через полчаса на моём мобильнике прозвенела эсэмэска с глубокими извинениями и инфой, что кризисное совещание всё затягивается и затягивается - конца ему пока не видно. Предельно ошеломлённая абсолютно мистической для меня логикой четырех потенциальных кавалеров, не зная, что и думать о загадочной цепочке неудачных встреч, в который раз несолоно хлебавши я поехала домой.
Настроение было понятно какое, жизненные силы - почти на исходе, в голове - слезоточивый туман, в пятке левой ноги - моя самооценка, которая теперь пульсировала именно там будто бы ещё одно сердце. Однако лето всё таки ещё не совсем закончилось, погодка вдруг опять сделалась преотличнейшей и через два дня выходных, проведенных мной на пляже и в море, я преисполнилась оптимизма и решила попытаться нaйти для себя подходящего мужчину хотя бы ещё раз. Может, четыре подряд несвидания были какой- то статистической шуткой судьбы?
Итак, на этот раз условная девушка на выданьи по имени Нина, вся такая из себя загорелая блондинка, стояла у входа в один из самых красивых шоппинговых центров Осло (а после каждой неудачной встречи я специально выбирала новое место - мне казалось, что тем самым можно как-то исправить предыдущий провал. Глупое, в принципе, суеверие!). И - о удача - товарищ появился секунда в секунду, но был мрачнее грозовой тучи ввиду того, что он так и не сумел найти законного парковочного места, а посему припарковал своё авто абы как, но чтобы ни на миг не опоздать на наше первое свидание и не произвести на прекрасную даму отрицательного впечатления своей непунктуальностью. Понятно, что после предыдущих четырех несвиданий в реале с предшествующими интернет-кандидатами (за что, конечно, отдельное спасибо моему ангелу- хранителю) только что увиденный условный молодой человек просто-напросто пролил манну небесную с медовухой на мою порядком израненную душу и на гордиевыми узлами завязавшиеся аналитические способности. Я готова была его расцеловать, если бы он попросил, но этот, видимо, последний истинный, хотя и весьма сумрачный джентльмен хрустальной Скандинавии лишь скромно попросил меня немножко его подождать, пока он перепаркует свой автомобиль на надлежащее место. С искренней и лучезарной улыбкой я ему это пообещала, и в следующую минуту благородный идальго растворился в предвечернем мареве.
Честно и спокойно я проожидала его примерно с полчаса, занимая себя разглядыванием одежды на манекенах в витринах, но тень лёгкого беспокойства потихонечку стала находить на душу и вскоре заставила набрать его номер. Никто мне не отозвался, впрочем как оно всегда. "Может, он как- то очень крепко влип с неправильной парковкой, разбирается с инспекторами и в нервной суете не слышит звонков", - ещё смогла подумать логическая половина девичьих моих мозгов, а интуитивная - словно взорвалась, рассыпав в голове кровавую пену пессимистической прострации. Ну почему они со мной так? Что такого неправильного я делаю? Минут двадцать я всеми силами боролась с подступающим к горлу отчаянием, но и тогда от "идальго" не поступило не единой вести, он окончательно сгинул во мрак вечности.
Запрещая себе верить собственному внутреннему голосу совсем по-змеиному шипящему что-то вроде: "да ты даром никому не нужна", я попыталась отвлечься на прогулку по магазинам. Ощущения от пребывания в красивых ярких бутиках теперь походили на ощущения от ночной безлунной прогулки по древним склепам на давно забытом кладбище, зато я внутренне сама для себя твёрдо решила, что на интернетном поприще ничего приятного мне ожидать не стоит.
В конце концов мне всё же пришлось бежать в дамскую комнату, чтобы поплакать и позвонить умеющей посочувствовать подружке. Подружка и в самом деле сумела меня здорово подбодрить, она уверенно заявила, что вовсе не я так не понравилась всяким там козлам-архаровцам, а наоборот, это они испугались показаться на глаза такой дивной раскрасавице во всем своём духовном и прочих убожествах, так как в самый последний момент перед свиданием познали глубокое откровение, а именно - что с моими немыслимыми совершенствами во всех возможных областях таким, как они, ничего не светит и столь «конгениальная леди» сразу же раскусит дохлую и гнилую их суть. Она же прислала мне е-мэйл со ссылкой на забавное обозрение российской светской хроники, о том как совладельцы Амурского вагоностроительного в пику традиционному ежегодному балу "Розовых Роз" для гламурных форбсовских толстосумов на вилле Ротшильдов- Эфруссков в Кап-Ферра закатили на том же Лазурном берегу совершенно непредставимый по размаху и смешным хулиганствам альтернативный бал "Фиолетовых Анемонов-бухариков" (Anemone bucharica - название цветка по латыни), сразу же переманив к себе всю более-менее приличную светскую публику, традиционно отдыхающую в королевстве Монако. Тогда вдова банкира Ротшильда-Эфрусска, ушлая старушенция Лолина подала на владельцев вагоностроительного иск за убытки на 170 миллионов евро в монакский королевский суд и дело там выиграла, но суд города Комсомольска-на-Амуре отверг иск жлобствующей старухи и жёстко потребовал её личного прибытия на суд в их прославленный разнообразными подвигами город. В ответ ушлая Лолина подала новый иск, но уже в Cтрасбургский суд по правам человека.
Спасибо, конечно, подружке, однако я потом всё равно на полтора месяца забила на все свидания, никому ничего не писала и не отвечала, не слишком просто оказалось мне придти обратно в саму себя и улучшить растоптанное всякими хамами настроение.
***
Пришла дождливая осень, её тоскливый монотонный плач разбудил во мне странное душевное беспокойство вкупе с меланхолическими думами об одиночестве и женской неприкаянности. Подружка Виктория к тому времени сумела почти "проесть" мне мозги: не менее трех раз в неделю она звонила и властно настаивала, что если рабочие проекты человек выполняет несмотря ни на что, то именно таким же образом правильно относиться и к своим личным проектам, а под что-нибудь лежащее в хандре и в глубоком отдалении от основных магистралей жизни не то что вода не потечет, но песок скоро посыплется. Наверное энергичная Вика была права, и с её интенсивной подачи я решилась снова появитья в паучьей сети знакомств.
Каким-то необъяснимым, ну просто волшебным образом ситуация там изменилась на прямо противоположную; по крайней мере, мне показалось именно так. На первом же свидании не только просто предстал перед очами (что я уже расценила как успех), но и невероятно сильно в меня влюбился Арильд, очень вежливый, улыбчивый и приятный эксперт-геолог по нефти. Он, наверное, даже за звездой Альдебаран на небо для меня готов был полезть; а с каким великим и неподдельным энтузиазмом приглашал и в ресторан, и в оперу, и в средиземный круиз - просто сказка наяву! Лишь одна возникла незадача - мой по настоящему искренний поклонник как-то не вызывал во мне самой ответного женского любовного томления (а попросту, не очень, видимо, нравился), хотя объективно являл из себя даже очень симпатичного мужчину. Я саму себя страшно ругала: ах, он такой хороший, заботливый, щедрый человек; ну вот откуда во мне всегда гнездились и гнездятся какие-то особо дурацкие предпочтения... Боже мой, ну когда, ну когда же я стану окончательно взрослой и разумной женщиной? Когда меня начнут увлекать по-настоящему надежные, правильные и ценящие меня мужчины? И я честно старалась его полюбить...
И случился в городе совсем по-летнему солнечный и необыкновенно тёплый для середины октября денёк. Мы с Арильдом встретились у Национального театра, он ласково взял меня за руку и повёл по направлению к самой центральной и романтической набережной Осло, Акер Бригге, что можно перевести как к «Полю Мостов», где сосредоточенно великое множество уютных ресторанчиков с чудесным видом на Осло фьорд. По своему обыкновению я, проходя мимо витрин интересных исключительно для девушек и дам магазинчиков, автоматически скашивала на них голубые свои глазки. Bдруг Арильд как- то удивительно напрягся мускулами и, как с места в карьер, стремглав бросился в один из таких бутиков.Не зная что и думать, я в полной расстерянности последовала за ним: то оказалась дорогая ювелирная лавка в самом, можно сказать, сердце Осло.
А там Арильд уже расспрашивал продавца о кулоне и серьгах из белого золота с изумрудами, на которые, как ему то показалось, я посмотрела особенно глубоким взглядом. Нет, он и в самом деле собрался сей набор для меня купить и уже вытащил для оплаты свою золотую карту. Почти в голос заревев от потрясения, как кипятком ошпаренная, я выскочила обратно на улицу. Перепуганный Арильд, естественно, бросился вдогонку за мной с глубочайшими извинениями, что он совсем не желал меня чем-нибудь обидеть; он, наоборот, хотел хоть как-то порадовать. Ах, в этот момент у меня даже дыхание прервалось совсем как по-настоящему: вдруг стало очень остро не хватать воздуха. Мой единственный истинный обожатель тут уж совсем заумолял меня его простить; на колени, наверное, встал бы прямо посреди улице, если бы я с испугу от такого его возможного поступка, быстро не взяла бы себя в руки и его не удержала.
Странную мою реакцию Арильд истолковал в совершенно ином ракурсе. На самом деле меня скрутило острое, как беспощадный бритвенный разрез по самым мягким тканям живого трепещущего сердцa, сиротское чувство при моментально возникшем припоминании, как со мной обходились прежние, так высоко обожаемые, чуть ли мной не боготворимые мужчины; теперь вот, наконец, нашелся и такой, который готов и баловать, и радоваться-молиться на меня, словно на какую богиню, а что же я? Душевно слаба оказалась наша Ниночка ответить на действительно искренние чувства, верно из-за сидящей в головах некоторых девушек, навроде её самой, занозы в виде способности ощущать необоримое влечение только к плохим парням, которые ни в грош их не ставят, унижают и ничуть не стесняются изменять. Ой, гусыня глупая! Но, оказывается, совсем ничего не была способна я поделать со своим испорченным женским нравом и его абсурдными личными предпочтениями, хотя умом мы все сильны. Слёзы сердечной боли от ясности собственного понимания невозможности что-либо в себе изменить струились и струились по моим холодным щекам и, казалось, никакая сила не способна их остановить. На нас начали оглядываться удивлённые прохожие. Oбожатель уж совсем был готов распластаться на асфальте прямо у моих тёмно-серых кокетливых полусапожек, тогда всеми остатками воли уж пришлось собрать себя в горстку и с силой yтереть жалко хлюпающий нос и решительно убрать горячую обжигающую соль c собственных щек носовым платочком в мелодраматических розовеньких кружевах.
Потихонечку всхлипывания ослабли, и мы начали двигаться дальше по направлению к Акер Бригге. Я прямо физически чувствовала: занебесное уважение Арильда ко мне теперь окончательно воспарило вверх до самых отдалённых параллельных галактик. Он был уверен, что высокое благородное воспитание совершенно не позволяет мне допустить каких-либо особых трат на себя со стороны мужчины.
Навстречу нам шли мои нарядно одетые, улыбающиеся подруги Галина и Виктория. Я представила милым моим девушкам слегка растерянного спутника, и он вежливо предложил им к нам присоединиться. Подружки, недоумённо обозрев моё несколько помятое лицо со следами недавних слёз, обьяснили, что они торопятся на спектакль в Национальный театр.
"Тушь несколько размазалась, поправь обязательно, а то не здорово смотрится со стороны, - тихо по- русски шепнула Вика. - Вообще ты как-то странно сегодня выглядишь!"
"Боже, какой интересный мужчина и так явно очень тобой увлечён! От всей души желаю вам дивного вечера с морем романтики и сладким попутным ветром", - с заговорческой улыбкой подмигнула Галя.
В ресторане мы выбрали столик у стеклянной стены, сквозь которую голубовато-серебристые, с ангельской любовью подсвеченные солнцем волны, казалось, играли друг с другом в самые волшебные игры. Да уж, ресторанный интерьер отвечал самым изысканным романтическим вкусам; "живою негой тут дышит всё вокруг"- с удовольствием написали бы поэты ушедших эпох.
Aрильд бережно взял мои руки в свои: "Ой, да твои руки холоднее льда в морозильной камере, ты нехорошо себя чувствуешь?" С этими словами он с огромной бережностью поднёс к губам, а затем очень нежно поцеловал мою ладонь. Касания Арильдовых губ я совсем не ощутила, зато почувствовала ещё большее отвращение к самой себе. "Наверное я заболеваю, ведь осенью немудрено. Меня слегка знобит и совсем-совсем не хочется ничего кушать. Отвези меня, пожалуйста, домой."
При печальной полной луне в туманной дымке далёких облаков простилась я с заботливым хорошим человеком у подъезда своего дома, пообещав ему непременно выздороветь после чашки горячего, с малиной и медом, чая. Наконец его автомобиль тронулся с места, и тогда я сразу же позволила себе заплакать по новой, и так, вся во вселенской печали, медленно начала подниматься по лестнице.
Часа через два, видимо, от привезенных из России успокоительных таблеток, а может, от мятного чая с валерианой, моя опустошённая сожалениями душа вдруг как бы на время замерла, грустные думы отступили, мозг расслабился. И тут затрезвонил настойчивый телефон. Так не ко времени в моей реальности опять проявился неугомонный, видимо, любитель тёток Ингвар, который сразу же поинтересовался, почему мой голос стал столь тих и печален, а также проинформировал, что уже последние три вечера пытается безуспешно застать меня дома. (А по мобильному со мной связаться ему было слабо?)
Я не стала вдаваться в ненужные детали, а от временного бессилия очень кротко ему отвечала, что, по всей очевидности атакована опасными осенними вирусами, но стремиться меня навестить совсем не стоит, а лучше всего моему выздоровлению поспособствуют полная тишина и абсолютный покой.
Видно обуреваемый внезапным приливом бескорыстного благородства Ингвар взволнованным голосом предложил звонить ему сразу же, даже не взирая на время, если мне вдруг чего-нибудь понадобиться или захочется. Я неопределённо-хрипло хмыкнула ему в ответ, на том и распрощались.
- Интересно, а тётку свою разбудить не боится, если мне вдруг приспичит послать его ночью в круглосуточную аптеку? Наверное, и этой тогда легко соврет про внезапно окосевшего коллегу и другана по вскарабкиванию на мировые вершины. Расскажет боевой своей подруге, что надо срочно ехать покупать пузырёк глазных капель… Ну надо же, а к симпатичному, доброму и чуткому человеку, готовому, как звёздами, осыпать изумрудами с бриллиантами по-женски подлая моя натура, видите ли, не испытывает никакого влечения, хоть розгами её стегай! Зато вот к подобным любителям спорта с лыжницами и скалолазками, энтузиастам параллельных любовных приключений она, противная и глупая природная предательница, оказывается имеет сентиментальные "чуйства".
В узел себя завяжу, голодом заморю, ледяным душем замучаю, а не позволю лёгкой добычей пасть под ноги всяким там любовным прохиндеям и тем окончательно разрушить главную основу любой человеческой личности - собственное самоуважение!!!
Под вновь налитым на плечи малоподъёмным чугуном каких-то уж совсем предмогильных мыслей после дурацкого звонка бывшего возлюбленного, валяясь на собственной, как снег белой софе, прорыдала ещё часа три чуть ли не в голос. Дьявол бы навестил прежнего моего любдружка, а заодно и всех его знакомых норвежских чемпионок!
Совсем поздним вечером, когда я, чтобы хоть как-то отвлечься от тяжких рыданий, открыла свою электронную почту, в добавок ко всем событиям этого на редкость щедрого на дарителей денька обнаружила, что добрый Ингвар ещё и е-мэйл мне прислал с интересным вопросом, а не смогу ли я после своего выздоровления взять на работе отпуск, чтобы отправиться с ним на Галапагосские острова. Он, оказывается, и вызванивал меня три дня с тем, чтобы спросить о желании посетить совместно с ним экзотические места планеты.
Я вначале даже засмеялась, затем снова недолго порыдала, но вскоре рассмеялась вновь, помимо всякой моей воли душа словно бы сильно колебалась в растерянности, никак не могла принять решение - смеяться ей в ситуации или плакать.
Чуть позже мне серьёзно захотелось, чтобы бывшего любимого мучителя жестоко распяли бы под лучами самого палящего солнца на свете за его жестокие психологические игры с бедной, им же самим покинутой женщиной. Да, вроде бы именно на этих самых островах и водятся вараны величиной с боевых коней! Вот пусть там хищные комодо-дракончики и позавтракают сладкой парочкой - Ингваром и его новой-старой спортивной подружкой. Ах, какая жалость, что она не хочет ехать – видно, её обострённая интуиция заранее предсказывает сей чуткой даме трагический и печальный конец! Нет уж, пусть варанчикам- хищничкам он её благополучно скармливает, а не меня...
Два последующих приглашения Арильда в качестве крайне ослабевшего после болезни лица я, свирепая динамщица, сумела вежливо отклонить, хотя при этом с какой- то странной печалью на сердце и не совсем ясными сожалениями. Мне было и грустно и стыдно. Конечно же, правильнее, честнее и намного благороднее было бы каким- нибудь мягким образом сказать человеку правду, но окутанные, словно душными искусcтвенными шелками, паутиной извечной женской неуверенности в принятии правильного и окончательного решения, мой разум, воля и интуиция маятником с невероятно сильной амплитудой продолжали качаться из стороны в сторону. В глубине моей души сохранялась крайне сумбурная надежда, что, может быть, через день- два я или вдруг сумею полюбить или всё как-то само собой развеется и устаканится, а потерянная душевная ясность вернется обратно.
Ко всем своим достоинствам Арильд был умён и в конце концов от него пришло электронное письмо, в котором мужчина прямо и без обиняков написал, что подсказывает ему его шестое чувство по поводу моих всегда ледяных рук, а также пожелал дальнейшего счастья во всех областях жизни. Как то ни странно, настроение моё моментально улучшилось к моему же собственному беспредельному удивлению; с сердца - камень, а с души прежняя чугунная плита сразу же свалились глубоко в преисподнюю - я почти запела от неожиданного воодушевления и была просто готова его расцеловать. Быстро ответила чуткому Арильду тактичным и вежливым письмом (правда, немножко притворилась опечаленной, чтобы ни в коем случае не задеть самооценку столь тонко чувствующего и понимающего мужчины. Вот я тоже настоящая, оказывается, женщина; умею лицемерить - будто задумано самой природой!), действительно от чистого сердца пожелав ему всевозможных удач и огромного личного счастья.
И в последущем ещё три раза подряд мне повезло встретить невероятно внимательных (один даже начал каждый обеденный перерыв привозить мне в офис огромную, киллограммов на десять, корзину с фруктами и цветами - потом я вихрем носилась по всем этажам, чтобы пристроить коллегам хотя бы часть этих райских плодов), милых, приятных и открытых, готовых сдувать с меня пушинки и, объективно, достаточно симпатичных мужчин; но, вероятнее всего в качестве некоего мистического наказания судьбы за какие-то ранее неучтённые грешки, ни к кому из любезных своих кавалеров я не почувствовала даже и малейшей любовной склонности.
Пытаясь превозмочь свою не совсем удачно скроенную натуру, я каждый раз с трудом уговаривала себя "выйти в свет" повторно к таким действительно замечательным людям, глупо надеясь отыскать какой-нибудь волшебный способ превращения их просто в хороших друзей, но вскоре чувство неодолимой вины, осуждение за пошлый и мелкий поведенческий обман, неприятие себя самой в противной раздвоенности живо ввергали в жесточайшую депрессию. Тогда уж еле- еле хватало твёрдости воли вежливо оборвать встречу под любым благовидным предлогом (а обожатели начинали выглядеть такими искренне расстроенными - просто тихий ужас и финский нож в сердце!), как можно быстрее распрощаться, выскакивая из дверей автомобиля подобно чёрту из церкви; а накрепко заперев за собой двери, в ту же самую секунду залиться буйными, бесконтрольными и очень злыми слезами.
Моё душевное состояние после встреч с хорошими парнями на деле было гораздо гораздо худшим, чем после прежних "невстреч" с ничтожными "ослами", ленившимися послать ждущей их женщине хотя бы самое наикратчайшее СМС о своей неявке. Глупые "ослы" частенько приводили меня в сильное негодование, но после восторженной доброты и щедрости рыцарей я начала терять всякую надежду, а с ней - прежнюю искристость и лёгкость восприятия жизни несмотря ни на какие трудности и испытания. Неким инфернальным образом, подобно кускам старой материи при шитье нового платья, в самой глубине женского естества начинает рваться нечто сокровенно женское, если с одной стороны - бьющая моментами под самый дых боязнь одиночества, но с другого края та же самая внутренняя суть безапелляционно утверждает, что совсем никто не вдохновляет на женские подвиги ну хоть на самую чуточку... Эх, а в ранней юности такая влюбчивая была! Вот как возраст-то сказывается на самом деле!
Что бы психологически окончательно не "слететь с катушек", я решила завязать с поиском возлюбленного по Интернету и попробовать просто дождаться какого-нибудь "перста судьбы", но Вика всё же сумела уговорить с регистрации на сайте окончательно не уходить и профиль пока не удалять.
- Милый, такой теперь скептичный и к себе, и к людям Нинок, ведь твой абонемент оплачен ещё на шесть недель вперед. Да пусть пишут тебе всякие, можно же просто никому не отвечать и никогда в жизни ни с кем из интернетных троглодитов никуда не ходить. Ты подумай, подружка моя, ведь иногда попадаются действительно прикольные послания, так мы вместе сможем время от времени посмеяться от души над мужским кретинизмом и тем хоть на капельку разогнать грозящие тебя вконец опутать туманно-сизый скептицизм и совершенно противопоказанный любым девушкам серый унылый сплин.
Немного поразмыслив, я согласилась с логичными аргументами подруги и совету её последовала.
***
Как- то так случилось, что в промежутке между Рождеством и Новым годом в моей с умыслом битком набитой социальной и рабочей жизни вдруг наступило редкое и очень оттого странное затишье: коллеги всем скопом разъехались в отпуска и внезапно на всём нашем весьма обширном этаже лишь я одна продолжала выходить на работу, а пушистая и высокая, украшенная профессиональными дизайнерами в этом году почему-то в сугубо лиловые с золотыми крупные шары и тех же цветов широкие атласные ленты ель- красавица по утрам приветствовала только одну меня; дочь с компанией друзей на все каникулы укатила на жаркие Канарские острова в гости к бабушке одного из них, и даже мои все подруги разлетелись кто-куда, словно птицы в лютую стужу. Однако такая частая в последние месяцы тоскливая моя гостья, внутренняя неприкаянность, также словно бы отбыла на отдых неведомо куда, и, выходя в чудесный, солнечный, душу и тело бодрящий морозец, каждый раз я, как невидимым блистающим коконом, окутывалась праздничным торжествующим весельем.
Однажды в один из таких укороченных рабочих дней я возвращалась домой и в автобусе ко мне чуть ли не намертво прицепился какой-то несусветно знойный, на зависть молодой мулат. Всю дорогу новоявленный товарищ бесконечно настойчиво и до предела пылко убеждал меня отправиться прямо сейчас к нему в гости и там, всего-то через три дня, совсем по-сумасшедшему и на зависть всем встретить наступающий год.
От его бешенных недвусмысленных притязаний, совершенно не принятых и почти немыслимых в интерьерах хрустально-студёной страны Северного Пути, даже в голове загудело и пошло отдавать колкими болевыми импусами в виски; больших трудов и затрат нервной энергии мне стоило отделаться от остервенелой экзотики сверхтемпераментного незнакомца.
А дома мне подумалось, что сама я так ещё и не знаю, как буду встречать праздник, и вдруг неприятным холодком старинной меланхолии защемило бедное сердечко и, испугавшись возвращения в самый разгар по-детски веселого предновогоднего ожидания чуда всё тех же самых, чисто бабьих и абсолютно непродуктивных кручин с томлениями, чтобы хоть чем-нибудь быстро себя отвлечь, полезла я срочно почитать Интернет, а уже несколько попозже, из чистого любопытства зашла и на свой старый профиль на сайте знакомств.
Да, относительно давненько я здесь не показывала носа, и теперь меня, оказывается, ожидала весьма забавная лохматая зверюшка - электронная открытка с поздравлением. В своих смешных толстых лапах неведомый зверь держал записку, в которой автор ко всем прочим положенным в сезон поздравлениям писал, как хорошо было бы влюбиться именно в рождественские дни, потому что это время - самое-самое в году изумительное и волшебное, а возникшая (на самом деле по- норвежски он употребил немножко другое слово - "воспламенившаяся") любовь тогда уж точно будет обречена на удачу и большое продолжительное счастье. Фотография написавшего мужчины также пришлась мне по вкусу, потому что представленный на ней человек выглядел на заглядение смешливым, вдохновляюще открытым и будто бы даже излучающим со снимка в мою, по- скандинавской моде выкрашенную в снежные цвета девичью светёлку очень отчётливо ощущаемую, почти колдовскую теплоту, поразительный оптимизм и крепкое душевное равновесие. Да и вообще надо сказать, что за всё время моего более пятимесячного "висения" на данном сайте для людей, ищущих свои половины или просто спутников по жизни и любви, Роар в поле моего обозрения был единственным, кто вообще упомянул слово «влюбиться» (2 раза) и «любовь» (3 раза) в коротком своем послании.
Уж не ведаю, как там дамы (в своё время просто поленилась почитать их анонсы, хотя такие разумные намерения вообще-то имелись), а джентльмены местные примерно моего возраста, хлебом их не корми, а до откровенного хвастовства любят расписывать милые их сердцу яхты, автомобили, мотоциклы и почти игрушечные самолётики типа "Сесны".
На втором почётном месте, естественно, у сайтовских гусар находится демонстрация фоток милейших домишек и вилл где-нибудь вблизи Аурубы. Владеют ли они всей этой красотой или просто скачали в свои профили рекламные картинки из модных журналов по интерьеру, покрыто самым загадочным мраком, и поди попробуй их спросить! Сразу же пришьют женщине ярлык меркантильной юбки, охотницы за бриллиантовыми головами и гнусной золотокопательницы... Спрашивается, так зачем тогда всё данное великолепие вешать на свои страницы, если и поинтересоваться, что это, не моги?! Но разве в мужских поступках когда-нибудь присутствует хоть капля нормальной логики и здравого рассуждения? Если и да, то реже чем Несси являет себя миру в Лохнесском озере.
В-третьих, пишут одинокие мужские души также и о необходимости душевного понимания и обязательного нахождения общего языка с дорогими хозяйскому сердцу медалированными питомцами: обычно псинками, реже с котиками и конями. Об увлечениях своих типа охоты на мишек, рыбалки с целью поимки белых акул с чёрными плавниками, спелеологии в древнешумерских лабиринтах упоминают в четвёртых, а особые интеллектуалы с особой гордостью нередко описывают свои редкие экзотические игры: к примеру, в какие-нибудь стеклянные нарды начала эпохи завоевания Византийского царства.
Мечтают же все эти герои-бедняги практически об одном: просто сидеть, обнявшись с элегантной и прекрасной девушкой мечты, одной из миллионов созданной именно для них и во всем для них самой правильной; именно той, которая сразу, полностью и навсегда поймет их скрытую мужскую суть и глубоко затаённую доблесть, в абсолютной тиши или под приятную мелодию перед живым огнём с бокалом крaсного французского вина в руках, а потом взявшись с ней за руки они станут подолгу кататься на велосипедах и наслаждаться природой - ну всё в таком несколько сюрреалистичном ключе... Но вот чтобы кто-нибудь написал, что он просто до смерти хочет влюбиться!!! Нет, на моей памяти подобного ещё не случалось...
Чуть более недели электронная "зверюшка"-поздравление "провисела" у меня на странице, но я всё же решила ответно поздравить хотя бы с Новым годом. Я прекрасно понимала, что поздравление отправлено не мне одной, а и ещё нескольким таким же одиноким тёткам - сам поздравитель сделал сие совершенно прозрачным, чем в моих глазах только добавил к себе уважения. Однако именно данный факт делал мой ответ также ни к чему не обязывающим жестом простой ответной вежливости, полностью снимая с мозга, души и сердца закорузлый эмоциональный напряг при затевании переписки с каким-либо представителем сильного пола.
Помню, я лишь вздохнула с мимолётным сожалением, что такой очевидно весёлый и легкий человек за прошедшие почти девять дней наверняка затеял переписку, повстречался, влюбился согласно собственному горячему желанию и теперь с новой своей любовью проводит рождественский отпуск, катаясь где-нибудь в горах на лыжах. Чтобы лучше спалось, я решила заварить себе чай с мятой, липой и душицей, который мама настоятельно рекомендовала зимой обязательно пить на ночь во избежание коварных простуд и последующего разбитого самочувствия.
Оказалось, ответ мне пришёл уже через несколько минут, а в нём некий Роар предлагал встретиться завтра же в удобное для меня время. Мой примерно полугодовой опыт интернетных знакомств в одной из нордических стран приучил поддерживать мужской энтузиазм с инициативой о встрече, а внезапно развеселившаяся интуиция подсказала, что, по крайней мере, на этот раз тоска со скукой или глубоким недоумением тут скорее всего не светят, a общение пойдет хотя бы без напряга, а вероятнее всего с настоящим празничным задором.
Таким вот образом в самый канун Нового года я встретилась со своим новым любимым человеком. Профессией Роара была компьютерная графика, он являлся фрилансером в области рекламы одежды, обуви, косметики и бижутерии. В первую же нашу встречу фотохудожник попросил разрешения использовать мои прекрасные руки, глаз и ухо для своих самых актуальных заказов.
Мы только что покинули милый и по-домашему уютный греческий ресторанчик в самом центре города, отчего-то мной ранее никогда не замечаемый, где новый обожатель предварительно напугал своей щедростью в форме заказа не глядя почти всего меню и чаевыми под стоимость самих закусок не только меня, но даже официанта и владельца кафе в одном лице. Я не ошиблась: с Роаром как-то с ходу стало по-дружески легко, и я, не в пример себе прежней, легко согласилась поехать в его рабочее ателье для профессиональной съёмки вышеупомянутых частей тела и головы. Фотосессия прошла на удивление забавно. Особенно мне было интересно понаблюдать, как при помощи фотошопа мои собственные ушки, ручки и глазки легко превратились во что-то совершенно фантастически инопланетное, но до жути прекрасное и обаятельное в то же самое время. Интерьер мастерской в стиле японского минимализма с вкраплениями североевропейского футуризма также удивил приятным своеобразием и на диво оригинальным изяществом.
По стенам студии и тут и там были развешаны серебристо-белые электронные табло с меняющимися в размерах фрагментами засушеных цветов и трав, а ещё те же или такие же сухие растения, но как бы застывшие в глубокой хрустальной тени в виде загадочных символов, стояли и висели в крупных стеклянных кубах и цилиндрах почти повсеместно.
Одну из стенок от пола до высокой потолочной балки помещения-мансарды сплошь занимали книги по искусству, рекламе и фотодизайну, зато другая, прозрачная и также до высоченного, скорее всего пятиметрового потолка, была уставлена коллекцией миниатюрных башмачков и туфелек из самых разнообpазнейших материалов, от дерева, керамики и пластмассы до полудрагоценных камней и серебра (совсем скоро я прибавлю к коллекции и свои русские хрустальные рюмочки-сапожки для водки, они здорово туда впишутся и сильно обрадуют своих новых норвежских владельцев).
Крайне удивлённая, я, естественно, похвалила столь нестандартный интерьер и ирреально изысканный вкус Роара, попутно заметив, что никогда бы не ожидала обнаружить настолько запредельное изящество, достойное лишь одного Бенвенуто Челлини, вообще у какого-либо мужчины из ныне живущих. Мой новый знакомый широко взмахнул сильными руками, рассмеялся и заявил, что уж создание такой декоративной красоты ему было бы вовсе не по плечу, а далее рассказал, что он делит мастерскую с художницей примерно нашего же возраста. Я сразу же насторожилась и захотела узнать о ней побольше.
История женщины-коллеги Роара (a чуть позже я с ней даже подружилась, Ингой её звали) меня просто ошеломила, в какой-то мере даже поменяв мой взгляд на некоторые казавшиеся прежде незыблемыми вещи. За всю жизнь я, скорее всего, не удивлялась более, чем за тот предновогодний вечер нашей самой первой с Роаром встречи.
Условные девушки, делящие нарядную студию- мансарду с новым моим другом, точнее одна из них, та, которая шесть лет назад оставила мужа (достаточно внезапно для последнего), так как страстно полюбила другую женщину, и была основным оформителем данного помещения.
Инга и её обожаемая Тура (талантливейший ресторанный стилист и повар в одном из лучших в Осло ресторанов, тоже художница в своей области) сразу же официально поженились и теперь, спустя шесть лет, выглядели очень счастливыми. Их огромный совместный чёрно-белый фотопортрет, снятый Роаром во время пятилетнего свадебного юбилея, стоял при входе, встречая гостей.
Однако чувство вины по отношению к оставленному мужу очень мучало Ингу, то было единственное негативное чувство, что омрачало её солнечное и цветущее счастье с любимой Турой. Когда два года назад бывший Ингин супруг по имени Свен (он также был хорошим другом Роара и его коллегой по профессии) решил вновь жениться, то радость его бывшей жены была беспредельной. Экс-супруга собственными руками сотворила невероятное по стилистике сочетание кружевов, перьев и переливающейся бижутерии, экстравагантное по форме и удивительное по цветовой гамме (вроде шёлк цвета топлёного молока с многочисленными изумрудно-зелёными вкраплениями из органзы) платье для невесты (в студии лежал фотоальбом с той свадьбы, и мне тут же захотелось иметь похожий наряд), а её как бы новый муж Тура приготовила все блюда для свадьбы на восемьдесят шесть персон и вдобавок соорудила большой свадебный торт в виде синей птицы невиданной красоты - ну совсем, как из пьесы Метерлинка. На крыльях той птицы-счастья сидели две бабочки из белого и тёмного шоколада с примерными лицами жениха и невесты. В общем, львиную долю свадебных расходов и организационных мероприятий бывшая жена и её нынешняя подруга- муж добровольно и радостно взяли на себя, да, не банальная они семья со всех сторон и точек зрения.
Двумя неделями позже в той же мастерской я познакомилась со всеми участниками интересной семейной истории. Они мне очень понравились своей открытостью (даром, что родились в нордической стране), креативностью и абсолютной незацикленностью на обыденном и житейском. Как сам Роар, так и его друзья-коллеги принимали участие в куче интереснейших выставок, и Роар, в отличие от того же, теперь уже окончательно пропавшего, Ингвара, всюду меня приглашал и со всеми знакомил.
Спустя месяц Инга и меня одарила собственоручно ею смоделированным коктейльным платьем. Покроя оно было самого простого, в виде греческой туники, однако достаточно крупный узор по голубому шёлку как по небу шел в виде строительных кранов, линий высоковольтных электропередач и гаечных ключей. Инга сначала сфотографировала на специальную двухобъективную фотокамеру, а затем в эстетическом беспорядке перенесла на шёлк чисто технические предметы и объекты - в итоге получился совершенно обалденный наряд, и до того уникальный в своём роде, что выходящие на подиум получать Оскар голливудские дивы мне обзавидовались бы.
С Роаром вместе мы не только весело встретили Новый год, но и начали часто путешествовать, сначала просто в лес на выходные или по Скандинавии, а затем - в иные страны. Всюду было мне с ним так легко, как никогда в жизни ни с одним мужчиной до того. Уже в конце февраля я взяла полный отпуск и накопленные отгулы чтобы отправиться с новым возлюбленным в шестинедельную рoмантическую поездку по Европе, в которой толком и не была. Идея, инициатива и приглашение исходили от Роара. Куда конкретно мы собираемся был сюрприз для меня, только некоторые весенние и летние вещи были им упомянуты на заданные мной вопросы при паковании чемодана. В итоге он умудрился организовать очень интересное, поистине феерическое по насыщенности и разнообразию путешествие.
На рождённом из вулканической лавы островке Лансароте, оказавшимся самым первым в очередности, я едва не провалилась в небольшой грот с необычно вдруг мягким грунтом при осмотре безумно прекрасной пещеры с малахитово-зелёными лагунами и бирюзово-аметистовыми сталактитами, прямо-таки истинными скульптурными шедеврами природы, но Роар всегда держал меня в поле зрения и тут же крепко ухватил за руку.
На этом острове мы поселились в чудесном, похожем на райский, саду, куда у нас был собственный выход из рассчитанной на три пары премиленькой виллы-бунгало. В нашем райском саду цвели невероятные и по размерам, и по аромату розы в перемешку с высокими кактусами в голубых цветах, ничуть не уступающих розам по пышности. В вечерние часы и цветы и кактусы как- то уж совсем сказочно подсвечивались гирляндами мерцающих то тут, то там разноцветных огоньков.
В Барселоне, второй нашей остановке, от очередного прилива внезапной бурной радости, всякий раз сопровождаемого дотоле мне не свойственным лёгким головокружением, я чуть было ласточкой не полетела вниз с композиции Голгофы великого скульптора Гауди в его парке, но и в этот раз Роар мужественно успел меня удержать.
Спутник стал казаться мне очень похожим на одного из богов викингов с картинки в прочитанной мной лет в десять книжки "Саги и сказания древней Скандинавии", а именно на сына Фригг и Одина Бальдра. Бальдр, бог весны, дружбы и возрождения к новой жизни, согласно преданию был так чист душой, что от него исходило золотое сияние, в свете которого всё вокруг и в Асгарде, стране богов-асов, и на зeмле не только казалось, но и действительно становилось намного краше и лучше.
В латинском квартале вечно изумительного Парижа, во время очень удачной, с долей романтизма, шутки своего кавалера от счастливого хохота едва-едва не подавилась лягушачьими лапками, чем сильно напугала работников ресторанчика. В поездке по Франции также повезло несколько дней пожить в старом замке и посетить две знаменитые винодельческие провинции, а уж там вволю надегустироваться их знаменитыми винами и коньяками.
В Берлине после трёх бокалов розового шампанского мне до смерти захотелось прокатиться на сказочно светящемся в колдовской подсветке веселых вечерних огней розовом лимузине (никогда прежде в них не ездила), зазывающе стоящем у Браденбурских ворот, и все мои женские прихоти и капризы Роар выполнял не только безропотно, но и с неподдельным удовольствием.
Боже, как совершенно по-иному в этом путешествии ощущалось всё-всё вокруг: весна, огни, ласково журчащие фонтаны, скользящие тени деревьев, шелест юной их листвы. А раньше-то (не знаю, объективно или нет) лишь я выполняла разные чужие капризы и прихоти, по крайней мере в то самое время возник во мне, да так по сей день и остался, вот такой осадок от всех прежних моих замужеств и любовных отношений с сильным полом.
Но нет в подлунном мире человека без недостатков, а основным недостатком Роара был безоглядная щедрость.Он как-то в принципе не больно-то задумывался-заморачивался вопросами о деньгах, накоплениями не интересовался совершенно и мог легко залезть в долг по кредитным картам с убийственными процентами, так как зарплата у свободных художников - то густо, а то пусто. Но и на солнце есть пятна, а от поклонников расчётливых и себе на уме у меня всегда крепко воротило с души. Роар же просто жил здесь и сейчас, умел замечать и по-детски радоваться каждому увлекательному человеческому лицу или мордочке забавной зверюшки, каждой затейливой тени или сверкающему на солнце осколку льда, каждому причудливо цветущему лепестку или необычно преломлённому природой лучику света - этот человек не только страстно любил окружающую красоту жизни и радовался каждому отпущенному судьбой дню, но ещё умел делать жизнь вкусной и объёмной и для других.
Добр он был нечеловечески - это так дочь моя определила. А ещё сказала моя уже совсем взрослая и умная Лена, что Роар очень милый и, хотя полным интеллектуалом его не назовешь, но ведь "тебе, мама, надо попробовать построить отношения с совсем иным типом мужчим, чем раньше, если все прежние попытки оканчивались полным крахом - таковы правила элементарной логики". Надо же, прожив на свете столько лет, никогда раньше я не задумывалась, что, оказывается, подчиняясь какому-то неведомому внутреннему закону всегда выбирала себе в спутники записных "умников" с холодным эгоистичным рассудком, бурным темпераментом и совершенно непредсказуемым нравом; даже опыт общения с какими-то иными мужчинами у меня кот наплакал.
С течением дней я научилась приостанавливать Роара в тратах, но с самого начала на мужскую шею нисколько не села, а участвовала финансово во всех наших совместных мероприятиях согласно чувству внутренней справедливости, оно же - личная гармония. Некоторые мои русские подруги здорово раскритиковали меня за такой подход к делу, уверяя, что любой мужчина всенепременно с течением времени устроится у женщине на голове при данном раскладе - уж такова современная мужская натура.
Однако как бы там ни было в непредсказуемой дали неумолимого времени, но, когда через несколько месяцев знакомства художник опять предложил съехаться вместе (а впервые он заговорил на эту тему как раз, когда мы гостили на даче прежде оставленного сменившей ориентацию женой Ингой Свена и его новой супруги Сульвейг на Лофонтенских островах. Мы с Роаром тогда стояли и смотрели на настоящее чудо Северного сияния, на этот внезапно замороженный в небе салют, которое мне столько лет мечталось увидеть «вживую»), я совсем недолго подумала и ответила согласием. Хотя я не пылала к Роару настолько же ураганной страстью, как прежде к Ингвару, но зато с новым мужчиной моя жизнь сделалась как-то легче, радостней и спокойнее; а ещё, естественно, живя с кем-то совместно, относительно меньшей на человека становится оплата электричества, кабельного телевидения, коммунальных услуг и банковских ссуд, что также не последний агрумент. Съэкономленные деньги тогда можно будет потратить на всяческие интересные поездки; хотя жаль, конечно, что с рекламщиком-фрилансером путешествовать можно лишь в недели полного спада потока заказчиков, то есть в самое Рождество, на Пасху и в середине июля - а это как раз время разгара школьных каникул, и туры всегда не дешевы, но что тут бедный человек поделает... Я только позже поняла, сколькими заказами и заказчиками пожертвовал Роар, отправившись со мной в наш первый романтический отпуск по Европе в самом начале весны. Хорошо ещё, что часть проектов тогда взял на себя Свен.
А далее всё завертелось ещё стремительнее...
Каким-то образом оперативно повезло купить общую и относительно большую квартиру неподалёку от одного из городских пляжей и продать две своих, хотя я подобную мутотень не очень-то люблю. Да и кто любит-то - просто надо, вот и делаешь...
Наконец, вещи полностью упакованы, к перезду я психологически готова. Но тут неожиданно всплыли на поверхность жизни мои "тени забытых предков". Ой, к чему бы это?
***
Набрав в лёгкие побольше воздуха за показавшуюся мне целым столетием секунду промедления с ответом, слегка запинаясь от неожиданного волнения (а это ещё с чего? Ни в чём я не виновата и должна держать себя в руках!), на вопрос своего бывшего "личного демона" о оплате им моего очередного переезда произнесла не совсем своим, а каким-то более шепелявым и глуховатым голосом: "У меня теперь... Я встречаюсь с другим мужчиной... Такие вот теперь дела..."
Ну надо же, а! Ведь твёрдо собиралась озвучить: "съезжаюсь", но вслух почему-то сказала "встречаюсь" - даже собственный язык перестал слушаться.
На противоположном конце связи наступила настолько глобальная тишина, что подумалось даже о полном отключении телефонной сети.Однако я так и продолжала недвижно-каменно сидеть на стуле держа телефон у уха, неотрывно вглядываясь в едва видимое глазу крохотное пятнышко на блестящем в свете лампы паркете - наверное вошла в состояние самого настоящего транса, превратясь на несколько космически долгих мгновений в живой памятник прежней страсти.
-...Нам сейчас же надо срочно увидеться и серьёзно поговорить... Я могу к тебе заехать? - Через бесконечность миллиарды лет длившихся минут, а может, всего навсего коротких секундочек, в телефоне наконец вновь возник, как опавшими листьями прошелестел, серьёзный и даже немного суровый голос Ингвара.
Мне с большой долей уверенности вдруг показалось, что он со мной разговаривает, находясь в каком-нибудь дремучем бору, оттого-то и связь с ним такая странная.
- Ты сейчас где-то в лесу находишься?
В принципе вопрос мой не был совсем уж странным и глупым. Когда наступали зимние сумерки, романтик несколько готического плана (естественно, исключительно в моём понимании) Ингвар весьма любил покататься на лыжах в почти непроходимых на неопытный (то есть мой) взгляд лесных чащах, используя интересную спортивную шапку со вставленном в неё фонариком - волшебная шапочка Черномора типа со "звездой во лбу", как я любила пошутить над подобным прикидом.
- Совсем нет, я нахожусь у себя дома... - Удивился вопросу мужчина, его голос в этот миг как бы проснулся и стал совсем совсем прежним, не глуховатым, не надтреснутым вроде как на старой виниловой пластинке под пыткой патефонной иглы, а также куда менее суровым.
Тут я также полностью очнулась от хрустального своего оцепенения, и мозги мои заработали-зашуршали как древненький усталый Пентиум при загрузке: "Как-то может не очень правильно получиться... А зачем ему вообще ко мне заезжать? Уж если решила начать новую жизнь с чистого листа, вот, голубушка, и начинай... Что мне тогда сказать Роару? Вот он взял и заехал с разговором, а потом засиделся до глубокой ночи... Нет, врать никому не стану... Но так просто он может и не уйти, я его знаю хорошо... Тогда зачем вообще мне нужна эта встреча? ...А-ах, потом женское любопытство в конец задушит, не даст свободной спокойной жизни... Хоть сама себе, девушка, не ври - просто твоему самолюбию, великому и ужасному и изумрудному, как волшебник Гудвин, будет так приятно сладкого медку напоследок откушать, а самооценке - искупаться в фонтане шампанского при фейерверкe сразу тысячи Северных сияний... Ладно, надо бы всё же выслушать песни любви вчерашних дней, а то и вправду потом век не знать ни капли покоя... А что именно так страшно тебя пугает? Ты по-прежнему опасаешься встретиться с его до самого донышка души пронизывающим, льдисто-прозрачным взглядом? Да ничего я уже не страшусь, всё своё давно отбоялась... Эх, женщина, глупая женщина, вот быть бы тебе кем-нибудь другим, да поумнее! Что же, мы послушаем речи неверного мавра, но теперь-то уж на наших условиях".
- Хорошо, Ингвар. Через двадцать минут я подойду к автозаправке, той, что ближайшая к моему дому. Там мы с тобой встретимся и поговорим.
Азартно, по-скоростному, но со всем вниманием подкрасившись и красиво уложив волосы в высокую, почти бальную причёску с небрежным выпуском одного томно-волнистого локона вдоль щеки, в назначенное время я быстрым шагом вышла из подъезда под гулкие удары собственного сердца.
Вокруг стояла редкостная тишина. Апрельская эта ночь походила на зимнюю гораздо более, чем на весенюю. Слегка морозило, совсем как бывает в начале зимы, и оттого лёгкий парок из моего рта, а может и в самом деле, как я думала когда-то в детстве, отделяющиеся частички души резво вырывались на волю, свободно и беcпечно устремляясь в космический океан безбрежной вечности и вечной любви. Вот так, нарушая беззвёздное окружающее великое безмолвие скрипом странно ноющего и на что-то своё жалующегося под моими сапогами снега, прежняя растерянная я медленно побрела к бензостанции, специально запретив себе туда слишком торопиться. Ни одной отчётливой мысли было сейчас не разобрать в собственной голове; там вперемешку крутились лишь неясные обрывки каких-то старых мелодий в ритме танго. Легкий морозный дух сразу проник в лёгкие, и там в странном танце, верно, смешался с духом моим собственным, а уже вместе они угодили в плен к весёлому вселенскому хаосу-шутнику, носясь как оглашённые туда-сюда по моим рёбрам, как по спирали отмеренного жизнью времени. Боже, откуда сегодня столько бабочками порхающих искорок в холодном ночном тумане?
Прежний мой "змей-искуситель" уже дожидался на обусловленной автозаправке в той самой, так отлично мне знакомой «Ауди» вишнёвого цвета. Дверца автомашины была чуть приоткрыта. Нарочито неспешно я села в салон. Ингвар выглядел несколько по-иному, не так, как я привыкла его встречать, то ли похудел, то ли стал стричься короче обычного, либо сменил стиль одежды на ещё более удобный и спортивный... Впрочем, не совсем ему идёт, но дело хозяйское...
- Здравствуй, Нина... Ты, как и прежде, невероятно красивая, вот только как-будто бы чуть уставшая... Хотя, конечно, это легко объяснимо суетой перед новосельем...
С этим сомнительным комплиментом прежний друг сердечный поцеловал меня в щёку.
- Ой, какая ледяная! Ты замёрзла, наверное, пока шла сюда?
- Да нет, тут всего ничего идти. Вовсе я не замёрзшая и со мной будет всё в полном порядке!
Я и в самом деле совсем ничего не ощущала, будто бы все мои органы чувств вдруг разом спрятались в некий виртуальный холодильник, примерно в отделение для овощей. А может, наоборот, я с ног до головы изнутри покрылась инеем, только с той стороны самy себя никогда не видно. Единственное, что отчётливо понималось, - в присутствии Ингвара так со мной никогда ещё не бывало; казалось, даже состав воздуха в районе явно очень изменился со дня нашей последней встречи.
- Хочу спросить тебя, почему ты меня оставила так неожиданно жёстко и так внезапно? Наверное, я виноват перед тобой, но порвать так резко, а потом совсем не желать разговаривать, даже не дать возможности объясниться... Я ни в коем случае ни в чём тебя не виню, Нина, да и на самом деле именно ты в своём праве; но нам, мужчинам, самим никогда не разгадать глубочайших загадок непостижимой женской сути.
По обыкновению своего характера, Ингвар не стал тянуть резину и, с места в карьер, сразу приступил к существу занимающего его вопроса. При этом он взял мою действительно весьма прохладную, если не сказать более, руку в свои широкие тёплые ладони, ни на миг не отрывая остро интенсивного, но столь ласково сейчас сияющего, точно направленного мне прямо в затуманенные очи голубого лазерного луча из своих гипнотических глаз.
Тут я стремительно пришла в чувство какого-то удивительно едкого, как уксус на губах, недоумения с крепко в него вплетённым, раскалённым металом забурлившим горьким возмущением, и сразу же нерушимый, казалось бы, секунду назад телесный и душевный иней со льдом пропали молниеносно, а природный темперамент застучался в груди также сильно, как пепел Клааса в великой и благородной груди Тиля Уленшпигеля.
- Что такоя слышу, так это я оставила? Нет, просто ушам своим не верю! Так это я, оказывается, довольная торчала вместе с мускулистой, как мустанг, спортсменкой в дурацком бежевом трико в летнем кафе неподалёку от пляжа и холодненькое пивко там смачно потягивала? Да ты сам видел меня превосходно: я специально остановилась ближе чем в двух метрах от вас. Естественно, то была вдова упавшего с вершины коллеги, конечно же, вы случайно встретились в гоcпитале, где навещали неудачно свалившегося... Эх, да что тут долго растекаться мыслью по древу - если бы она была женой приятеля, то мог бы меня ей представить, а не бросаться трусливым лисом за руль своей автомашины!
Ингвар бросил на меня последний, донельзя изумлённый взгляд и медленно отвернул лицо. Выпустив мою ладонь, он движением механической куклы откинулся на спинку кресла. Воцарилось странное, густое и тягучее молчание, даже в воздухе салона стало ощущаться нечто иное, чем минутой ранее. Оказывается молчание также может иметь разные запахи; вот мне подумалось, что, наверное, где-нибудь в тайге, когда человел в самый первый раз подумает, что заблудился окончательно, должно примерно так пахнуть. Но сама я, к счастью, никогда ещё в таёжных чащобах не блуждала, так что не мне судить...
- Так ты сказала, что видела с близкого расстояния, как я садился в ту машину. Номер её случайно не запомнился?
Усталый, слегка подсевший голос донёсся откуда-то сзади и сверху, хотя собеседник сидел со мной рядом.
Пришёл мой черёд абсолютной растерянности, хотя на самом деле я всё сразу поняла и прочувствовала, так что то была не банальная ситуативная растерянность, а безмерное удивление ироничным шуткам судьбы.
- Только последние три цифры номера помню, Ингвар. Они были точно два, три, четыре, а автомобиль - глубокого вишнёвого цвета...
- Мой номер, Нина, все последние тридцать лет- это 56826, таким до сих пор и остался. Ты сейчас сидишь в машине именно с таким... В крупных городах всегда большое количество легковушек похожих цветов. Хотя да, ты - женщина и можешь предположить, что я взял в прокат авто любимого цвета. Марка той машины также была «Ауди»?
- Я не помню, я в автомобилях совсем не разбираюсь.
У меня так и не хватило упорства и необходимости научиться хорошо водить во взрослом возрасте, экзамен по вождению провалила три раза.
Чувство облегчения и спонтанной радости приятной волной неторопливо растекалось по телу из самого центра враз потеплевшего живота.Довольная улыбка на моём лице сдерживалась плотно сжатыми челюстями исключительно из чувства приличия. Хотя что именно так меня обрадовало?
- Понимаю, Нина, о каком кафе ты говоришь. В последний раз был в нём лет семь-восемь назад. Жаль, что ты не помнишь номер машины этого моего двойника. Любопытно было бы на него взглянуть!
- Надо же, как им сказочно повезло, что я особа не скандальная, а то вполне могла бы омрачить послепляжный семейный обед какой-нибудь дикой выходкой. Его супруга мне куда скорее поверила бы, чем собственному мужу.
Свободно откинувшись в кресле и сильно запрокинув голову, я хохотала от души, будто бы нечто наподобие застоявшейся воды из под давно увядших цветов изливалось из меня щедрым широким потоком, смешно щекоча внутренности. Почти захлёбываясь неудержимым смехом, я пересказала Ингвару все подробности того знойного летнего видения. Естественно, что лучше всего я запомнила детали, относящиеся к спортсменке- конкурентке.
Ингвар слушал очень внимательно, но без тени улыбки, что само по себе смешило меня ещё круче. Может, со мной случился как раз такой, описанный в учебниках по психологии припадок нервического смеха, от которого недолго и умереть...
- Подожди, ты сказала, что похожий на меня тип был в моей бежевой кепке. Но ведь это значит, что на его лицо падала постоянная тень от козырька?
- Ой, да всё равно он был точно такой же. Вот сейчас встают передо мной мысленные картинки из прошлого лета, ну нет, даже больше чем на сто процентов снова была бы я уверена!
- Постой, Нина. Так вот из-за такого глупого и смешного недоразумения ты и не желаешь больше со мной встречаться?
Шальное моё веселье внезапно как рукой сняло, и теперь, отвечая прямым серьёзным взглядом на такой же сильный, чуть ли не искрящий электричеством взгляд, решительно сказала:
- В тот летний пляжный день я звонила тебе, однако потом прошло несколько месяцев, прежде чем ты перезвонил. Ещё будучи в Петербурге я уверенно сочла, что больше тебе не важна и не нужна, а нужна и важна хорошая спортсменка. Ты мне сам так сказал в день моего рождения. Я же - не спортсменка, я просто хорошая женщина!
- Нина, признаю полностью и безоговорочно, правильное общение с женщинами - конёк не мой! Но нельзя же человека за это наказывать, я тоже умею остро чувствовать... Я потом звонил тебе не один раз, но под разными вежливыми предлогами ты наотрез отказывалась от дальнейшего общения. Я-то ведь думал, что ты так долго дуешься всё за тот день рождения, а потому ошибочно не решался...
- Ну допустим. А с чего тогда сегодня ты вдруг решился настоять на нашем серьёзном и откровенном разговоре? Ведь дотоле целых десять месяцев были только банальные "как дела"... Посмотри на реальность, я ведь сразу же пришла к тебе на встречу... Теперь сижу в твоей машине как... как...
В холодной ярости я резко прервала речь Ингвара, но спохватилась и взяла себя в руки:
- Извини!
Про себя же только подивилась ясной глубине собственного душевного спокойствия и твёрдой уверенности анализа в такой щекотливой для женских нервов ситуации. Я-то извинилась за несколько грубоватую вспышку гнева, мужчина же, видимо, подумал, что - за долговременное нежелание общения и каких-либо обьяснений, во всяком случае я так прочла выражение его лица. Ну какие же мужчины до упора странные! Хуже, чем инопланетяне...
Хорошо, допустим я тогда всё перепутала, однако что теперь это может изменить... Будто бы перегорело и погасло внутри нечто важное, а потому никому из живущих никогда не надо даже пробовать дважды вступить в один и тот же поток неумолимо текущего вперед времени. Хотя до какой крайней банальности современность затёрла эту кристально незамутнённую мысль бедного мудреца Лао Цзы! Да он бы сам сжёг свой гроб в праведном гневе!
А ведь какой полубезумной и искренней когда-то пылала страстью к этому так близко сейчас сидящему мужчине: "Суди люди, суди Бог, как же я любила! По морозу босиком к милому ходила".
И снова взаимное наше молчание потянулось как некий тягуче-бесконечный временной сгусток; однако в который раз за этот вечер запах для меня изменился вновь - сейчас так чудесно пахло свежескошенным сеном, как с лугов после обильного, но тёплого июльского дождя.
А за стеклом по-прежнему темно и снег, какое уж там сено (да ещё с засохшими в нём лазоревыми глазками васильков), какие могут быть луга с полями - сегодня даже звёзд не видно в чернильной толще небесной ваты. Ну совсем не романтическая погодка...
- Ты сказала, Нина, что переезжаешь. А куда?
Ингвар первым нарушил наше порядком затянувшееся безмолвие.
- Я получила предложение съехаться и начать жить вместе...
- А-а-а, так это, оказывается, так...
И прежняя тишина, но словно yкутавшись в бархат, воцарилась в салоне, и запах изменился снова. Каким необычным и странным сделалось моё обоняние сегодняшней ночью! Теперь откуда-то заструился нежный и грустный аромат осенних кленовых листьев, ещё таких прекрасных в своём разноцветии, ещё так хорошо помнящих обильные и дивные летние росы, но уже тронутых ласковыми и неторопливыми перстами увядания, и самыми первыми седыми заморозками, как то бывает в городских парках на самом исходе сентября. А, действительно, что за наваждение такое сегодня с запахами?!
Я мягко коснулась рукава куртки сидящего рядом мужчины:
- Завтра очень рано вставать... Переезд... Должен быть очень хлопотливый день... Мне пора...
- Да, конечно... Что же, счастья тебе и удачи, Нина.
- Тебе также, Ингвар.
- Наши с тобой встречи я не забуду никогда. Нина, пожалуйста не откажи мне в просьбе взять этот конверт. Там лежат, ещё с того дня твоего рождения, деньги на подарок, который я так и не успел тебе вручить. Купи себе то, о чём всегда, я знаю, ты мечтала...
Едва я вышла из вишневого цвета "Ауди" с регистрационным номером DL 56826, сыгравшем своеобразно ироническую роль в истории моей жизни, как Ингвар молниеносно уехал.
В самое последнее мгновение нашего прощания, когда я, забирая конверт, случайно коснулась его холодных пальцев, мне показалось, что его от природы очень светлые и всегда яркие глаза как-то странно блестели. Но способен ли мужчина такого "стального калибра" плакать о былом, о всём том, что по его вине и не сбылось? Ну тут уж нет: блестящие от еле удерживаемых слёз глаза бывшего возлюбленного - лишь плод моего бурного девичьего воображения, запомнившего какую- нибудь сентиментальную музыкальную мелодраму прошлых времен.
Вон, о Еленке моей не спросил ни слова, а зато вот Роар научил её хорошо водить машину.
Вот и всё, что было. Хорошо ли, плохо ли встретила и проводила взрослая девочка по имени Нина свою пылкую и большую любовь, никто ни теперь, ни в будущем уже не рассудит...
Вернувшись в квартиру, я очень удивилась явно чувствуемым в ещё пока моём жилище запахам резеды и базилика, которых у меня совершенно точно совсем нигде не было. Никогда прежде я не слышала и не читала об обонятельных галлюцинациях, ну разве что при серьёзных психиатрических расстройствах. Может, в моей нервной системе начались какие-нибудь рецепторные поломки и тогда все сегодняшние события вообще только приснились? Однако нет, конверт из серебристой тисненной бумаги, подписанный именем «Нина», лежит на моём столе и в самом деле.
Я выпила горсть маминого успокоительного (ей бы стало плохо, если бы она, бедная, увидела), приняла очень горячий душ и, тогда уже без всяких сил в теле и лишних мыслей в бедной головушке, рухнула в кровать. Многотрудный день наконец-то завершился.
Мне снилось некое, абсолютно исполинское по размерам офисное здание из лилового стекла. По спиральным рельсам сновали в нём похожие на прозрачных жуков чудовищных размеров бесшумные лифты, наполненные спешащими людьми. Bо что бы то ни стало я должна была как можно скорее отыскать лекционный зал под номером девятнадцать, так как до начала лекции огромные, явно истинно антикварные часы на стене, устрашающим видом несколько напоминавшие средневековыe орудия пыток, показывали всего две минуты. Вроде как это я сама лично должна была выступить с очень важной презентацией на том симпозиуме, и опоздать было бы стыдом невыносимым.
Уж там пришлось мне основательно пометаться и где только не очутиться: и в аквариумe, и в террариумe, и в аптекe, торгующей исключительно волшебными фонарями от всех болезней, и у хищно ощетинившихся углами странных торцевых стен, украшенным чугунного литья винтовыми лестницами, однако, как я вскоре обнаружила, исключительно для декора и никуда в итоге не приводящими. Хотя людей в здании было полно, они сами толком ничего там не знали, страшно торопились по каким-то своим неотложным делам, хаотично тыркались в разные стороны.
В конце концов один из лифтовых жуков завёз меня в какой-то очень тёмный полуподвал и тут же моментально отъехал прочь с прочими спешащими пассажирами. Пока я выбиралась из подвала, крепко удерживая в руках неизвестно откуда взявшийся, но достаточно увесистый аптекарский фонарь и лишь его оккультно-изумрудным светом освещая себе путь, непонятно почему оказалась только в чулках, но без какой-либо обуви на ногах. К проблеме поиска лекционного зала прибавилась ещё одна, и ничуть не лучше. Какая-то сердобольная молодая женщина бросила мне свои запасные замшевые лодочки. Ой, как несказанно я обрадовалась, что размер полностью подошёл, a тут аудитория с нужным номером также почти нашлась: по указателю надо было только чуть-чуть пройти по боковой металлической галерее-пристройке. Вдруг затрезвонил пронзительный звонок, как в школе на перемену. Тяжёлые, кованные как в замках двери одна за другой начали медленно раскрываться, однако в коридоре я по-прежнему была одна. Внезапно из одной двери смешно выкатилась очаровательная лохматая панда. Уткнувшись мне в колени теплой шерсткой обаятельная зверюшка начала настырно проситься на руки. С предвкушением огромной радости я уже запустила игривые пальцы в её чудесный шелковистый мех, и только настырный сигнал на школьную перемену ну никак не хотел yмолкать...
Из очарованного сна всплыла к реальности оттого, что кто-то настойчиво продолжал звонить в дверь: то, согласно нашей договорённости, приехали Роар и грузчики. Роар сильно удивился, что я до сих пор такая "сонная красавица". Оказалось, просто вчера забыла завести будильник и потому, как самая распоследняя школьница-малолетка, элементарно проспала.
Декабрь, 2011
19 декабря 2011 г.
Комментариев нет :
Отправить комментарий