Аурелиано должен выиграть 32 войны
Из разных посольств, которые доводилось видеть в Москве, мне больше всего нравится колумбийское – Ambassada de Colombia. Оно маленькое, тихо стоит в тени Академии имени Фрунзе. Иногда я хожу туда к старым друзьям, используя свое единственное вечернее платье, купленное, кстати, в Колумбии. Там я его не носила – работе “экспато”, иностранного специалиста в нефтяной компании, больше соответствует оверолл (комбинезон) или шорты и майка.
…С шортами там произошла одна хохма. На нефтяных скважинах работают вахтовым методом мужики, по полгода не видящие нашей сестры. И когда я легкомысленно продемонстрировала обнаженные ноги, один из них упал с буровой вышки – загляделся и не пригнулся под поворачивающейся стрелой крана.
Все бы легко-бодро-весело, но… Кто читал “Сто лет одиночества” великого колумбийского писателя Габриэля Гарсиа Маркеса, тот знает, что эта страна живет в состоянии постоянных гражданских войн. Помните, как в конце романа Амаранта Урсула рожает сына и предлагает назвать его Родриго.
“-Нет, - возразил ей муж. – Мы назовем его Аурелиано, и он выиграет тридцать две войны”.
С тех пор в стране в этом отношении мало что изменилось. Нас на нашей скважине частенько обстреливали с окрестных холмов. На это все реагировали по-разному. У меня, например, со страху прорезался черный юмор. Уже в самый первый обстрел я пошутила над полицейским. Лежишь ты, вжавшись в землю, а он тут спокойненько стоит и беседует с нами с автоматом наперевес… “Отойдите, пожалуйста, – говорю я ему, – а то вас подстрелят, и вы своей горячей кровью испачкаете мой новенький оверолл”. А полицейский, оказывается, просто был опытный и стоял себе безмятежно в непростреливаемом месте. В тот день меня еще хватило на то, чтобы позвонить моему шефу в Боготу и потребовать повышения зарплаты: “По нам тут стреляют, мы так не договаривались!” На что Андрес, шеф, меланхолично ответил: “А ты просто старайся, чтоб не попали”, и зарплату так и не повысил.
Позже мы научились различать, когда стреляют по нам, а когда – просто в воздух. Как стрельба немного затихнет, кого-нибудь посылали в офис за кока-колой, садились между трейлерами спина к спине и гадали, сколько все это продлится. Иногда партизаны хитрили. Только прогудит сигнал отбоя, сходишь, перевернешь карточку со своим именем и названием компании на площади для собраний (в знак того, что ты жив и здоров), придешь к себе в комнату, скинешь вывалянный в пыли оверолл, влезешь под душ, и, только намылившись, слышишь снова выстрелы. А значит, надо опять забираться под трейлер. Обидно ужасно.
Черным юмором не одна я там отличалась. Кто-то обратил внимание на странное совпадение: два раза подряд в ночь моего приезда приходили партизаны. На третий раз кто-то сказал: “Наверняка геррильеросам нужна Аленка, она же русская, а стало быть – коммунистка. Давайте, если опять начнут, выведем ее за ворота. Заберут они ее себе в горы, будет она читать им лекции по марксизму и учить русскому языку. Глядишь, от нас и отстанут…”
Незадолго до этого Эльвира Кортес, жительница одного из пригородов Боготы, не захотела или не смогла заплатить партизанам 15 миллионов песо (примерно 7500 долларов США) выкупа. Тогда они поступили в лучших традициях американских боевиков – надели ей на шею “колье”. Квадратный ошейник из четырех кусков пластика с динамитом внутри. Все те часы, пока полиция пыталась дезактивировать бомбу, женщина ждала и молилась. В самый последний момент, когда казалось, уже все позади, ошейник взорвался, убив женщину, полицейского и ранив еще троих.
…Как-то раз ехали мы ранним утром в аэропорт с водителем, он, кстати, был из соседней с нашим лагерем деревни, жил неподалеку со своей семьей. По колумбийским законам нефтяные компании обязаны принимать на работу некоторое количество уроженцев местности, в которой работают. Впереди, у реки, завязалась перестрелка между войсками и партизанами. Нас остановили какие-то вооруженные ребята в камуфляже, проводили на поляну, где уже и другие люди сидели, прочитали нам лекцию о социальном неравенстве и своей героической борьбе за свободу, раздали какие-то программки, угостили теплым пивом и, спустя несколько часов… отпустили. Правда, не всех сразу, а по двое, по трое. А чего, спрашивается, еще добиваться, если ясно, что все равно ничего за нас не заплатят. Однако водитель считал, что нам просто повезло...
В следующий приезд мне пришлось подарить водителю завалявшуюся в моей квартире матрешку - чтобы не проболтался о наших с ним приключениях. Я ведь могла и работу потерять: служащие компании, а “экспато” в особенности, должны были передвигаться только на вертолете, который почему-то считался более безопасным видом транспорта. Однако я, убедившись, что никто в раскладе политической жизни страны конкретно мной не интересуется, продолжала, при случае, ездить на автомобиле.
Другое дело - похищать общественных деятелей, их можно обменять на “своих”. Это стало настолько привычным, что несколько лет назад был принят закон, по которому кандидаты на политические посты могут быть избраны, даже если они в данный момент находятся в плену. Так, единственная женщина – кандидат в президенты Ингрид Бетанкур, угодившая в заложницы, вынужден была вести свою предвыборную кампанию через СМИ и интернет-сайт партизан.
Тогдашнего президента в народе не очень-то любили: он в конце 1998 года выделил партизанам “переговорные зоны” – жирный ломоть национальной территории, размером со Швейцарию или два Сальвадора, с тем, чтобы там они спокойно могли вести с ним (президентом) мирные переговоры. Чтобы партизанам, повстанцам, ФАРК (Fuearzas Armadas Revoluciones de Colombia), называйте их как хотите, было удобнее переговариваться, он удалил с этих территорий все национальные войска, оставив 18000 этих милейших головорезов один на один с населением, видимо, ожидая, что такой беспрецедентный акт доброй воли поможет прекращению гражданской войны.
ФАРК осваивают новую тактику и стратегию, перенимая циничный опыт ирландской ИРА, испанской ЭТА, Аль-Каиды и наших “доблестных” ваххабитов. Предпоследнее их изобретение - это “труп-бомба”.
На оживленной улице припаркован грузовичок. Стоит он там себе и стоит несколько дней, пока полицейские не обращают на него внимание. Заглядывают внутрь и… обнаруживают труп убитого тем же ФАРК крестьянина. Труп этот начинен взрывчаткой. В католической стране невозможно просто взорвать покойника, и полицейские начинают его разминировать. За этим занятием они часто и погибают вместе с десятком зевак, подающих советы…
А одно из последних достижений “радетелей народа” – “лошадь-бомба”. Лошадь живая, но обвешанная взрывчаткой. Пару запуганных крестьянских мальчишек заставляют подогнать ее поближе к расположению воинской части, но… взрыв происходит несколько раньше, чем задумано. Ребята и не подозревали, в чем участвуют. Даже животные теперь не вне подозрений…
“Фарковцы” научились делать взрывные устройства из удобрений, дизтоплива и чуть ли не из собственного дерьма. Как-то раз две такие штуковины средь бела дня подсунули под наш офис и незадолго до полуночи их взорвали. Компьютеры, стулья, столы, документы – все взлетело на воздух вместе с двумя сотрудниками. Просто повезло, что их было так мало, – работа на скважине продолжается круглые сутки, как раз в полночь происходит “смена караула”, ночная вахта сменяет дневную. После этого возле нас все 24 часа дежурили одетые в камуфляж солдаты с автоматами “Узи” (“Калашниковы” – принадлежность партизан), вроде бы как обеспечивающие нашу безопасность…
…А в посольстве никаких “коммандос” не видно. Даже привратник, в наилучших латиноамериканских традициях, предается сиесте. Первые месяцы в Колумбии меня раздражала громкая музыка, привычка “тусоваться” днем и ночью большими семьями, обычай в конце недели пить и плясать на последние деньги, не думая о том, что в понедельник не на что будет поесть… Понадобилось семь лет, чтобы увидеть обратную сторону медали. Я поняла, что книги – не единственный путь получения знаний, есть и другие дороги к мудрости, не всегда ведущие через университет, а вся эта толпа, включающая в себя беременных женщин с целыми выводками детей, - это твоя семья, которая в трудную минуту готова прийти на помощь и поделиться последним.
…Каюсь, люблю Колумбию. Несмотря на экономическую нестабильность и партизан.
“А почему вас никто не охраняет? – спросила я у посольских. – У нас тоже вроде бы есть террористы…” Дружный смех был мне ответом.
Колумбия, Колумбия… Биохимик Мануэль Патарройо создает новую вакцину от малярии, певица Шакира дает концерты по всему миру, гонщик Мантойа врывается в “Формулу-1”, скульптор Ботеро украшает города Европы, писатель Мутис получает премию Сервантеса… Однако на экранах и страницах газет появляются отнюдь не они. Да и в уличных разговорах звучат другие имена, окутанные дымкой тайны: Негро Антонио, Рамбо, Граноблес, Пабло Кататумбо, Уго, Пистолас и прочие. Борцы за свободу (убийцы и похитители) становятся частью фольклора, о них поют песни, их помнят. Как гласит местная пословица, “пусти о себе славу и ложись отдыхать”.
Прогнозы – дело неблагодарное. Не доверяя политикам, я, может быть, и наивно, верю в обычных людей, которые во всех “горячих точках” Земного шара хотят жить нормально и когда-нибудь этого все равно добьются.
Комментариев нет :
Отправить комментарий