Леонид ЛЕРНЕР
…А началось все с «Новой газеты», которую я уважаю и которой доверяю. Вот что я прочел в ней:
«Лев Рубинштейн, один из основоположников московского концептуализма, нередко высказывается по важнейшим поводам в числе первых. И нередко его едкие и остроумные колонки расходятся по соцсетям. А все потому, что Рубинштейн умеет видеть мелочи, из которых складывается «жисть», и облекать свои наблюдения в слова. Как следствие, говоря уже словами Петра Вайля: «Рубинштейна читать хочется – для получения физиологического удовольствия. Когда никого рядом, а ты смеешься, хохочешь в голос и выбегаешь, чтобы пересказать. Рубинштейна читать нужно – это душеполезно. Рубинштейна читать необходимо – чтобы все замечать и ничего не забывать».
Я позвонил в итернет-магазин и заказал эту книгу.
На обложке книги («Скорее всего», издательство Corpus, АСТ) изображен был сам автор чуть не во весь рост. А сверху и снизу автографы известных писателей, уверяющих читателя, что автор, которого они рекомендуют, едва ли не гений.
Петра Вайля я уже цитировал в рекламе «Новой газеты». А вслед за ним шел знаменитый Борис Акунин: «Книгу Рубинштейна хочется растащить на афоризмы. Не сомневаюсь, что именно это и произойдет».
Однако, начав читать книгу, я был, мягко говоря, разочарован, и сначала разозлился, а потом рассмеялся. Первое, что бросилось в глаза: Лев Рубинштейн чуть не на каждой странице осуждал моралистов, будучи сам явным моралистом. Забавно! Но еще забавнее, как это не заметили Петр Вайль и Борис Акунин?
Мне даже пришло в голову, что если бы так, к примеру, писал мой любимый Мишель Монтень, он так бы и не вышел из ворот своего замка как писатель и философ.
Буквально в каждом своем «эссе» ( а ведь он слывет чуть ли не лучшим колумнистом нашего времени) Л.Р. ломится в открытые ворота.
О сексе. Л.Р. утверждает, что «во времена моей юности никакой пропаганды секса не было. И настолько ее не было, что некоторые чистые души были уверены, что секса в СССР и вовсе нет». Какая избитая истина! А ведь была пропаганда, ясное дело – подпольная. Я помню, как все мы (уверен, что и сам Л.Р. и восторгающийся его книгой г-н Акунин) с ума сходили от самиздатовских «сиповок» и «корольков». Кстати об этом писал еще И.Бродский.
К сожалению, Л.Р. не хватает чувства юмора. Вот, скажем, такое: «барышня, историческая достоверность которой до сих пор оспаривается неисправимыми скептиками, возникла буквально из соленой морской пены». Пытаясь быть остроумным, он Венеру называет «барышней». А возможно (и на полном серьезе), подражая небезызвестным опусам Емельяна Ярославского.
Глава «Булгакова (-о) знаешь?»
Это что-то вроде детектива. Жаль только, что ничего не надо разгадывать. Этот «детектив» раскрывается в заголовке. Некто думал, что спрашивают про Булгакова, оказалось - про деревню Булгаково. Но чтобы до этого дойти, нужно прочесть целых три страницы.
О национальной гордости великороссов. И как же, простите, занудны размышления Л.Р. по национальному вопросу. Но к этому мы еще вернемся.
Из этой книги явствует, что лучший колумнист нашего времени буквально заваливает СМИ своими нравоучениями, которые Вайль, а вслед за ним и Акунин называют сплошь состоящими из афоризмов, которые «буквально растаскивают» из-под его пера. Настоящий афоризм – вещь редкая. Так вот, поверив Акунину, бесспорно, умному и образованному человеку, я и попросил прислать мне книгу Льва Рубинштейна. И получил отнюдь не оригинальные эссе, полные афоризмов, а тривиальные заметки, на которые могла бы польститься лишь современная «Литературка» Полякова.
И вот, наконец, глава: «Ты кто?»
«На вопрос - ты кто? – пишет Лев Рубинштейн, - отвечали, кто как. Кто-то называл свое имя, другой профессию, третий – половую принадлежность. Кто-то что-то еще. Я вот помню, три раза подряд назвал свое имя и фамилию, за что был заподозрен в сугубом эгоцентризме. А также мне запомнился молодой человек, который на вопрос – ты кто? – трижды без запинки ответил – «армянин». Меня это, признаться, поразило».
А поразило потому, что Рубинштейну, как он сам признается, никогда в жизни не нравилось говорить, что он еврей. С тех пор он стал крайне озабочен национальным вопросом. Цитирую:
«Одни кричат, что же ты, еврей, тут делаешь, если тебе все тут не нравится? Другие увещевают – ну вот, видите, в какой стране мы живем? Как вы можете здесь жить? А однажды я прочитал такое: «Статья ваша интересна, но кажется странным ваше упорное нежелание касаться еврейской темы». Что тут можно ответить? Почему бы попутно не поинтересоваться, почему я не пишу о ценах на нефть или о военной реформе?»
А в другом месте его спрашивают: «На каком языке говорили твои родители?» Он отвечает: «На русском, разумеется». - «Ничего не понимаю», - отвечают.
- Все понятно. Я не русский. И я это знаю твердо. И все мое дворовое детство прошло в беспрерывных драках «по национальному вопросу».
«Но иногда я все-таки бываю и русским. Им я становлюсь, пересекая государственную границу моей родины. Только здесь я могу уверенно, без оглядок сказать, что да, я русский. А кто же еще? Китаец, что ли? И есть еще такой аспект этнической идентичности, как стыд. Когда я слышу или читаю какую-нибудь гадость из уст того или иного трижды еврея про то, что «русский народ – это народ свиней и рабов», мне бывает стыдно, как еврею».
Трижды еврей! Какая метафора! А если бы это сказал единожды еврей? По мне так лучше просто в морду дать. Вы же, Лева, сами уверяли, что когда-то были еще каким «драчуном».
«Не стану врать, что меня вовсе не волнует и не интересует эта тема. Но интересует меня она в аспекте, скажем так, этногра-фольклористическом. Разве не увлекательны и не поучительны семейные предания, анекдоты, поговорки, песенки? А уж кухня!»
О, кухня! Какой еврей не любит цимес, форшмак, фаршированную щуку! Я люблю. А вы?
«Однажды в Нью-Йорке,- продолжает Л.Р., - куда я попал впервые, я рассказал анекдот про чукчу – про то, что чукча не читатель, а писатель. А поскольку приятель мой был как раз писатель, мне показалось, что ему это будет забавно. Но ему это не было забавно. Он печально сказал: «Да, как была Россия расисткой страной, так и осталась». Тут пришла очередь взгрустнуть и мне. Вот во что, подумал я, превратила веселого и насмешливого человека суровая и стерильная политкорректная реальность. «Ты, в общем-то прав», - сказал я. - Россия действительно заражена бытовым расизмом. Но вот только анекдоты про чукчу здесь совсем не причем»
А анекдоты про евреев? Про армян, грузин, хохлов... Они тоже не причем? А ведь их, пожалуй, еще больше, чем про чукчей. Только вот про русских анекдотов куда меньше. А если русский встречается с евреем или с армянином – он всегда наверху. И с французом, немцем, англичанином то же самое, русский и тут всегда герой. Ну, это повелось еще в русских сказках. Впрочем, это не самая большая беда. Лучше и умнее всех в русских сказках дураки. Они всегда женятся на принцессах!
А вот еще образчик юмора Л.Р.
«Помню, однажды, в конце 90-х годов, я чуть не сорвал выпуск издания, в котором тогда работал. Я этого не хотел, это получилось случайно. Просто я пришел к коллегам из отдела политики, где горячо обсуждался материал про чеченские события, и сказал, что мне пришли в голову неплохие имена для полевых командиров: Ушат Помоев, Букет Левкоев и Рулон Обоев. Дня на три работа застопорилась: из разных углов редакции раздавались спонтанные взрывы. Из одного угла слышалось - Камаз Отходов (взрыв). Из другого – Рекорд Надоев (опять взрыв). Из третьего – Парад Уродов».
Дальше читать эту «великую» книгу не смог – скучно.
И напоследок. Вспомню еще раз незабвенного Петра Вайля и его вещие слова: «Рубинштейна надо читать, чтобы все замечать и ничего не пропускать». Этот его совет весьма примечателен. Л.Р. все замечает и ничего не пропускает, проще говоря – всюду сует свой нос, подобно мальчику из легендарного фильма Элема Климова, который тоже всюду совал свой нос и удивлялся: «А чо это вы тут делаете? А?»
25 января 2014 г.
…А началось все с «Новой газеты», которую я уважаю и которой доверяю. Вот что я прочел в ней:
«Лев Рубинштейн, один из основоположников московского концептуализма, нередко высказывается по важнейшим поводам в числе первых. И нередко его едкие и остроумные колонки расходятся по соцсетям. А все потому, что Рубинштейн умеет видеть мелочи, из которых складывается «жисть», и облекать свои наблюдения в слова. Как следствие, говоря уже словами Петра Вайля: «Рубинштейна читать хочется – для получения физиологического удовольствия. Когда никого рядом, а ты смеешься, хохочешь в голос и выбегаешь, чтобы пересказать. Рубинштейна читать нужно – это душеполезно. Рубинштейна читать необходимо – чтобы все замечать и ничего не забывать».
Я позвонил в итернет-магазин и заказал эту книгу.
На обложке книги («Скорее всего», издательство Corpus, АСТ) изображен был сам автор чуть не во весь рост. А сверху и снизу автографы известных писателей, уверяющих читателя, что автор, которого они рекомендуют, едва ли не гений.
Петра Вайля я уже цитировал в рекламе «Новой газеты». А вслед за ним шел знаменитый Борис Акунин: «Книгу Рубинштейна хочется растащить на афоризмы. Не сомневаюсь, что именно это и произойдет».
Однако, начав читать книгу, я был, мягко говоря, разочарован, и сначала разозлился, а потом рассмеялся. Первое, что бросилось в глаза: Лев Рубинштейн чуть не на каждой странице осуждал моралистов, будучи сам явным моралистом. Забавно! Но еще забавнее, как это не заметили Петр Вайль и Борис Акунин?
Мне даже пришло в голову, что если бы так, к примеру, писал мой любимый Мишель Монтень, он так бы и не вышел из ворот своего замка как писатель и философ.
Буквально в каждом своем «эссе» ( а ведь он слывет чуть ли не лучшим колумнистом нашего времени) Л.Р. ломится в открытые ворота.
О сексе. Л.Р. утверждает, что «во времена моей юности никакой пропаганды секса не было. И настолько ее не было, что некоторые чистые души были уверены, что секса в СССР и вовсе нет». Какая избитая истина! А ведь была пропаганда, ясное дело – подпольная. Я помню, как все мы (уверен, что и сам Л.Р. и восторгающийся его книгой г-н Акунин) с ума сходили от самиздатовских «сиповок» и «корольков». Кстати об этом писал еще И.Бродский.
К сожалению, Л.Р. не хватает чувства юмора. Вот, скажем, такое: «барышня, историческая достоверность которой до сих пор оспаривается неисправимыми скептиками, возникла буквально из соленой морской пены». Пытаясь быть остроумным, он Венеру называет «барышней». А возможно (и на полном серьезе), подражая небезызвестным опусам Емельяна Ярославского.
Глава «Булгакова (-о) знаешь?»
Это что-то вроде детектива. Жаль только, что ничего не надо разгадывать. Этот «детектив» раскрывается в заголовке. Некто думал, что спрашивают про Булгакова, оказалось - про деревню Булгаково. Но чтобы до этого дойти, нужно прочесть целых три страницы.
О национальной гордости великороссов. И как же, простите, занудны размышления Л.Р. по национальному вопросу. Но к этому мы еще вернемся.
Из этой книги явствует, что лучший колумнист нашего времени буквально заваливает СМИ своими нравоучениями, которые Вайль, а вслед за ним и Акунин называют сплошь состоящими из афоризмов, которые «буквально растаскивают» из-под его пера. Настоящий афоризм – вещь редкая. Так вот, поверив Акунину, бесспорно, умному и образованному человеку, я и попросил прислать мне книгу Льва Рубинштейна. И получил отнюдь не оригинальные эссе, полные афоризмов, а тривиальные заметки, на которые могла бы польститься лишь современная «Литературка» Полякова.
И вот, наконец, глава: «Ты кто?»
«На вопрос - ты кто? – пишет Лев Рубинштейн, - отвечали, кто как. Кто-то называл свое имя, другой профессию, третий – половую принадлежность. Кто-то что-то еще. Я вот помню, три раза подряд назвал свое имя и фамилию, за что был заподозрен в сугубом эгоцентризме. А также мне запомнился молодой человек, который на вопрос – ты кто? – трижды без запинки ответил – «армянин». Меня это, признаться, поразило».
А поразило потому, что Рубинштейну, как он сам признается, никогда в жизни не нравилось говорить, что он еврей. С тех пор он стал крайне озабочен национальным вопросом. Цитирую:
«Одни кричат, что же ты, еврей, тут делаешь, если тебе все тут не нравится? Другие увещевают – ну вот, видите, в какой стране мы живем? Как вы можете здесь жить? А однажды я прочитал такое: «Статья ваша интересна, но кажется странным ваше упорное нежелание касаться еврейской темы». Что тут можно ответить? Почему бы попутно не поинтересоваться, почему я не пишу о ценах на нефть или о военной реформе?»
А в другом месте его спрашивают: «На каком языке говорили твои родители?» Он отвечает: «На русском, разумеется». - «Ничего не понимаю», - отвечают.
- Все понятно. Я не русский. И я это знаю твердо. И все мое дворовое детство прошло в беспрерывных драках «по национальному вопросу».
«Но иногда я все-таки бываю и русским. Им я становлюсь, пересекая государственную границу моей родины. Только здесь я могу уверенно, без оглядок сказать, что да, я русский. А кто же еще? Китаец, что ли? И есть еще такой аспект этнической идентичности, как стыд. Когда я слышу или читаю какую-нибудь гадость из уст того или иного трижды еврея про то, что «русский народ – это народ свиней и рабов», мне бывает стыдно, как еврею».
Трижды еврей! Какая метафора! А если бы это сказал единожды еврей? По мне так лучше просто в морду дать. Вы же, Лева, сами уверяли, что когда-то были еще каким «драчуном».
«Не стану врать, что меня вовсе не волнует и не интересует эта тема. Но интересует меня она в аспекте, скажем так, этногра-фольклористическом. Разве не увлекательны и не поучительны семейные предания, анекдоты, поговорки, песенки? А уж кухня!»
О, кухня! Какой еврей не любит цимес, форшмак, фаршированную щуку! Я люблю. А вы?
«Однажды в Нью-Йорке,- продолжает Л.Р., - куда я попал впервые, я рассказал анекдот про чукчу – про то, что чукча не читатель, а писатель. А поскольку приятель мой был как раз писатель, мне показалось, что ему это будет забавно. Но ему это не было забавно. Он печально сказал: «Да, как была Россия расисткой страной, так и осталась». Тут пришла очередь взгрустнуть и мне. Вот во что, подумал я, превратила веселого и насмешливого человека суровая и стерильная политкорректная реальность. «Ты, в общем-то прав», - сказал я. - Россия действительно заражена бытовым расизмом. Но вот только анекдоты про чукчу здесь совсем не причем»
А анекдоты про евреев? Про армян, грузин, хохлов... Они тоже не причем? А ведь их, пожалуй, еще больше, чем про чукчей. Только вот про русских анекдотов куда меньше. А если русский встречается с евреем или с армянином – он всегда наверху. И с французом, немцем, англичанином то же самое, русский и тут всегда герой. Ну, это повелось еще в русских сказках. Впрочем, это не самая большая беда. Лучше и умнее всех в русских сказках дураки. Они всегда женятся на принцессах!
А вот еще образчик юмора Л.Р.
«Помню, однажды, в конце 90-х годов, я чуть не сорвал выпуск издания, в котором тогда работал. Я этого не хотел, это получилось случайно. Просто я пришел к коллегам из отдела политики, где горячо обсуждался материал про чеченские события, и сказал, что мне пришли в голову неплохие имена для полевых командиров: Ушат Помоев, Букет Левкоев и Рулон Обоев. Дня на три работа застопорилась: из разных углов редакции раздавались спонтанные взрывы. Из одного угла слышалось - Камаз Отходов (взрыв). Из другого – Рекорд Надоев (опять взрыв). Из третьего – Парад Уродов».
Дальше читать эту «великую» книгу не смог – скучно.
И напоследок. Вспомню еще раз незабвенного Петра Вайля и его вещие слова: «Рубинштейна надо читать, чтобы все замечать и ничего не пропускать». Этот его совет весьма примечателен. Л.Р. все замечает и ничего не пропускает, проще говоря – всюду сует свой нос, подобно мальчику из легендарного фильма Элема Климова, который тоже всюду совал свой нос и удивлялся: «А чо это вы тут делаете? А?»
25 января 2014 г.
Комментариев нет :
Отправить комментарий