Чефалу – ближайший к Палермо городок, который и сам по себе интересен, и позволяет выбираться в шум и круговерть сицилийской столицы. А остановиться лучше не в нем самом, а километрах в пяти. Благо тут и расположен самый приличный отель во всей округе – «Коста верде», «Зеленый берег».
Для того чтобы увидеть его во всей красе, надо оказаться на пляже, куда вас довезут на автобусе-шаттле за пять минут. Устроившись на пластмассовом лежаке, вы можете видеть ваше белоснежное восьмиэтажное временное пристанище, вцепившееся в бок поросшей зеленым кустарником горы. Можно продолжить это «дольче фар ниенте» – прекрасное ничегонеделанье: переводить взгляд с шелестящих волн на далекий изгиб берега слева, образующий то самое, прежде загадочное лукоморье, которое воспел «Наше всё». Покато спускающийся к воде край лагуны, словно спохватившись, в некотором отдалении от моря горбится довольно решительными скалами. Вдоль кромки воды угадывается шоссе, теряющееся вместе с самим краем лукоморья в туманной дымке. Мы обязательно проникнем в эту дымку – ведь она укутывает путь к столице острова, полулегендарному и одновременно приснопамятному Палермо. Но это будет потом. А сейчас надо прервать уже наскучившее за полчаса «фар ниенте» и сделать несколько шагов по крупному, перемешанному с мелким ракушечником песку, чтобы совершить неизбежный для каждого обряд окунания в средиземноморскую воду. Хотя здешняя часть великого Средиземноморья именуется Тирренским морем, это, кажется, интересует одних картографов. А нам предстоит открытие Чефалу, который расположен в получасе езды от нашего отельного пристанища.
Итак, скорее к автобусу-шаттлу. Мы еще не знаем, что через несколько дней мини-поездка на нем превратится в шумное действо. Это начнется с прибытием в наш «Коста верде» огромной группы французских пенсионеров. Временами они будут в холле отеля разбиваться на группки из трех-четырех галлов. Это минимальное число, позволяющее месье размахивать руками, наподобие ветряков, во всю мощь пенсионерских легких сообщая собеседницам нечто увлекательное, а мадам ежеминутно разражаться тем самым гомерическим, хотя и немного натужным хохотом. Группки будут протягивать мощные звуковые линии между собой, объединяясь в единое громыхающее франкофонное поле. Галантность явно оставлена в родной стране, равно как и элементарная воспитанность. О чем разговор, когда открываются двери в просторный ресторан? Плотная галдящая лавина бодрых старичков и старушек, сокрушая всё на своем пути локтями и децибелами, тут же облепляет гигантский стол с яствами. То же происходит и с посадкой в автобус, идущий в Чефалу. Фраппированная пара престарелых британцев отброшена в сторону и обреченно ждет возможности занять место хотя бы на ступеньках забитого франкоговорящего автобуса. А что касается предшествующей этому краткой поездки на шаттле от пляжа к отелю, то она теперь проходит по одной и той же программе. Французские гости требуют, чтобы водитель на полную катушку врубил песню про некоего осла, похоже, в исполнении самого осла. Раскаты галльского хохота достигают апогея, когда осел, видимо, в силу неких интестинальных причин, испускает вовсе непристойные звуки. А на самом пляже некоторые месье из моложавых пенсионеров будут прилюдно переодевать купальные трусы и, скосив глаза, оценивать впечатление, производимое на окружающих их мужскими авуарами. Какой же интерес отходить в сторонку, где есть специальные кабинки…
Справедливости ради и во избежание обвинений в галлофобии замечу, что схожие манеры довелось наблюдать и у представителей других стран, когда они оказывались на отдыхе большой группой, особенно в случае легкодоступного алкоголя.
Нимфа Эхенаида держит прачечную
…И все же мы добираемся до Чефалу. По его улочкам надо ходить неторопливо. Можно по асфальтированным тротуарам, а можно и по почти прикремлевской брусчатке, благо многие улицы пешеходные. Впрочем, не расслабляйтесь: вот за вашей спиной рычит скутер, а там впереди появляется и настоящий автомобиль. Как прав был покойный Никита Богословский: «Если нельзя, но очень хочется, то можно»... Что ж, мы и по тротуару с удовольствие пройдем. Тем паче, что хочется задержаться чуть не у каждого дома. Вот звонница церкви Божией матери с циферблатами часов по обе стороны ее угла. Строители старинного храма использовали глыбы совсем уж древних мегалитических построек. Остановившись, вы можете разглядеть эти обтесанные временем и зодчими валуны. К расположенному неподалеку другому храму – построенной более полутысячелетия назад церкви св. Марии ведут ступени, выложенные изразцами с жизнеутверждающим цветочным рисунком.
Вы будете заглядывать или даже заходить в уютные дворики, с ведущими на вторые этажи изящными наружными лестницами. Часто они уставлены горшками с цветами. Встретившись взглядом с кем-то из обитателей дома, вы им улыбнетесь и слегка поклонитесь, словно здороваясь, но одновременно и подтверждая распределение ролей: вы всего лишь гость, а хозяева – они. Получив ответную улыбку, двинетесь дальше, чтобы увидеть, как происходит «доставка на дом»: стоящая на балкончике третьего этажа хозяйка спускает на веревке корзину, куда торговец накладывает заказанные продукты. Торговля идет и прямо на мостовой: продавец, ловко орудуя помесью безмена и весов с гирькой, взвешивает свежепойманную рыбу. Сувенирные лавки органично чувствуют себя в первых этажах старинных особняков, соседствуя с кафе, кофейнями, пиццериями и остериями. Их ароматы завлекают. Но мы еще не заслужили обеденный отдых. Мы еще походим по этим улочкам, иногда сворачивая в совсем уж узкие проулки, где, раскинув руки в стороны, можно одновременно коснуться стоящих визави домов. Кое-где улицы превращены в подобие лестниц – вместо тротуара крутые ступени. Нередко вы проходите под каменными арками, перекинутыми через узкий проход между домами. Тут и там в небольших углублениях в стенах вас терпеливо поджидают статуи святых.
Потом мы выйдем на набережную, полюбуемся песчаным городским пляжем. На нем бурлит жизнь: одни играют в волейбол, другие в бадминтон, третьи уже обнимаются, не обращая ни на кого и не привлекая ничьего внимания. Сплошь и рядом под парапетом устроены укромные и по-разному – то в «морском», то в «восточном» стиле – оформленные кафе. Есть заведения, где столики вынесены на сваях прямо над набегающими волнами. Морская свежесть в виде легких брызг доставляется прямо к трапезе. Пляж прерывается живописным каменным мысом. Словно стекающая в воду, скала потрескалась и обрамила себя здоровенными, отдельно возлежащими каменюками. Сюда можно спуститься с набережной. Лавируя между расщелинами, приблизиться к концу косы. Насладиться новым видом Чефалу: простоявшими не один век и все еще обитаемыми обшарпанными, крытыми выцветшей красной черепицей рыбацкими домами, руинами древних крепостных укреплений, живописным маяком. Как ни странно, у скромной косы даже есть собственное имя – Пьяный риф. В давние времена на эти камни бросило барку, перевозившую спиртное. Рассказывают, что в течение нескольких дней рыбаки собирались здесь, чтобы подышать ароматом того, что уже не вернуть. Память о том событии и увековечена в имени этого, в общем-то, не слишком примечательного мыса.
Неподалеку отсюда, на параллельной побережью улице Витторио Эммануэле, есть место, объясняющее, отчего жители города на протяжении столетий всегда ходили в чистой одежде. Это так называемая «арабская прачечная». Собственно, прачечной она стала во времена арабского правления, которое длилось с IX по XI век. А до того тут были римские бани. Воды для помыва имелось в избытке. А все благодаря одной апокрифичной местной нимфе, звавшейся то ли Эхенаида, то ли Ксения. Она воспылала нежными чувствами к жившему на Сицилии отпрыску бога Гермеса, симпатичному юноше Дафнису: он ведь так прекрасно играл на дудочке и распевал собственные песенки... Юноша ответил ей взаимностью, и счастье влюбленных сделалось полным. Хотя нимфа мимоходом поставила будущему супругу одно условие, которому он по молодости лет, видимо, не придал значения: в случае адюльтера Дафнис утратит способность видеть. Однако во время одной из отлучек своей благоверной юноша не устоял против чар дочери здешнего правителя, которая предварительно опьянила его. Нимфа, разумеется, все прознала, и ссылки на последнее обстоятельство изменщику не помогли (видимо, уже тогда опьянение было отягощающим вину обстоятельством): он был ослеплен, и уже не в переносном смысле, как было с прелестями его мимолетной возлюбленной, а в самом что ни на сеть прямом. Дальше события развивались еще более драматично. По одной легенде, он с горя бросился в морскую пучину. По другой – от ужаса окаменел и превратился в огромную скалу, доминирующую над Чефалу (об этой скале мы еще поговорим).
Две легенды сходятся на том, что нимфа с неясным именем крайне огорчилась содеянным ею. Из ее глаз слезы покатились столь бурным потоком (Евгений Сазонов, «Бурный поток», 16-я полоса «Литературки») – или, согласно Ильфу и Петрову, «стремительным домкратом», – что набрался целый подземный водоем. Воды в нем вполне хватило на то, чтобы вытеснившие из Чефалу в III веке до н.э. карфагенян римляне устроили тут свои бани. С крушением Западной Римской империи, взявшие Чефалу под контроль византийцы тоже, возможно, пользовались ими. Запаса нимфиных слез хватило и на то, чтобы захватившие эти края спустя несколько веков арабы устроили на месте бань большую прачечную. Стиркой занимались только женщины, мужчинам вход сюда был заказан. И по сути, это стало единственным местом в городе, где хозяйки могли вдоволь наговориться вдали от мужских ушей. Обменяться новостями, посетовать на свою юдоль, просто почесать языки, а то и поделиться женскими тайнами. Они были готовы проводить здесь долгие часы, вновь и вновь перестирывая белье. Оттого-то и они сами, и их мужья, и дети выглядели опрятными, а одежда всегда была свежевыстиранной.
Какое-то время назад прачечную реставрировали. Все эти выдолбленные в черном камне квадратные ячейки-корыта, каменные же стиральные доски, небольшие бассейны для полоскания, мостки между ними, арки по бокам, придающие всему комплексу облик пещеры, веерообразная лестница из ракушечника, по которой вы поднимаетесь к выходу на улицу – сегодня все это, вкупе с легендами, в распоряжении любого гостя Чефалу. Правда, выйдя на свет божий из этого полуподземелья, вы можете невзначай взглянуть на табличку у ворот. Лучше ее не читать, если вы не хотите развеять флер легенд. Поскольку в ней сообщается, что «здесь течет река Чефалино, чья вода полезнее для здоровья, чем воды любой другой реки, чище серебра, холоднее снега». Это была главная водная артерия города. Она всегда служила источником питьевой воды, здесь же поили лошадей, и еще несколько десятилетий назад, пока поверх нее не построили дома и подворья, речная вода, как и века назад, использовалась и для постирушек.
Добавим, что уже чисто римский банный комплекс, с каменными лавками, уютным сводчатым потолком и мозаичным полом бассейна, был обнаружен на улице Бани ди Чичероне. Чтобы посмотреть его, вовсе не обязательно ехать в Чефалу. Он запечатлен на полотне французского художника Жана Уэля, хранящемся в Эрмитаже. Не исключено, что сюда (в баню, разумеется) действительно захаживал сам Цицерон (Cicero), на что намекает топонимика. Он был, направлен Римом на Сицилию формально в качестве квестора, а фактически для сбора компромата на воровавшего «не по чину» сицилийского наместника Верреса, чье лихоимство привело жителей на грань нищеты. Цицерон очень полюбил город Чефалу, где написал значительную часть из восьми сотен филиппик, нацеленных, словно стрелы, в высокопоставленного ворюгу. Умозрительно не сложно представить, как, сидя после омовения вот на этой каменной скамье, великий оратор обдумывает свой очередной разоблачительный перл...
Не выдержав красноречия Цицерона, зарвавшийся наместник, задолго до завершения судебного разбирательства, почел за благо «на легком катере» бежать с острова.
Старший брат Моны Лизы?
Чефалу с его менее чем 15-тысячным населением повезло: городок располагает удивительным музеем. Если бы сицилийцы знали такой термин, его бы назвали «краеведческим». Впечатляющий раздел истории Чефалу и окрестностей, в том числе близлежащих Липарских островов, представлен каменными топорами и браслетами эры неолита, черно-коричневыми древнегреческими амфорами, множеством других артефактов, относящихся к незапамятным временам, богатейшей коллекцией монет начиная со времен финикийцев и карфагенян. Многое из этого в результате археологических раскопок извлечено на свет самим создателем коллекции, возможно, самым прославленным уроженцем Чефалу – бароном Энрико Пирайно ди Мандралиска (1809-1864). К счастью, не стесненный в средствах, он их щедро тратил на то, что представляло сферу его интересов. А это включало не только археологию. Неутомимый путешественник, он оказался и увлеченным малакологом – исследователем жизни и коллекционером раковин моллюсков. Их тут представлено свыше двадцати тысяч. Благодаря своим научным трудам он был признанным авторитетом в области малакологии.
Любознательность барона, по сути, была безграничной. Он отыскивал и привозил в свой особняк антикварную мебель с изящной инкрустацией. Собрал ценнейшую библиотеку из шести тысяч старинных книг, среди которых есть инкунабулы и фолианты XVI века. Но особое место в музее отведено собранию изобразительного искусства. Здесь немало византийских икон, полотен венецианской школы живописи XVII века, работ известных итальянских и голландских мастеров более раннего и более позднего времени. И все же особняком стоит одно произведение. И не только в переносном смысле: «Портрет неизвестного» кисти сицилийца Антонелло да Мессина установлен на специальной треноге и в гордом одиночестве встречает вас у входа. Толстое, явно пуленепробиваемое, но не мешающее разглядывать эту удивительную работу, стекло умело освещено и, главное, со всех сторон зажато выставленными напоказ железными тисками – дабы ни у кого и мысли не возникло о похищении шедевра. А это именно шедевр. Вы это сознаете, когда чувствуете, что не можете оторваться от картины. И вскоре понимаете: это часть диптиха, второй половиной которого является «Джоконда». Та же ускользающая и манящая улыбка, тот же загадочный взгляд. Отчего-то всплывает сладкоголосый Фрэнк Синатра: «The shadow of your smile …» – «Тень твоей улыбки…». Таинственный «Неизвестный» старше «Моны Лизы» примерно на 35 лет: он написан в 1470 году, когда Леонардо да Винчи еще лишь осваивал мастерство живописца.
Антонелло да Мессина учился у мастеров Венеции и Неаполя, многое перенял у голландских художников. «Неизвестный» является самым ранним из сохранившихся портретов работы этого выдающегося мастера. И оказался он во владении барона Мандралиска не без сложностей. Владевший холстом некий фармацевт с Липарских островов ни за что не хотел уступать его нашему коллекционеру. Сподвигло его на продажу картины поведение незамужней дочери. Та буквально впадала в транс, когда на глаза ей попадался сардонически улыбающийся господин. Похоже, виной тому был комплекс собственной невостребованности как невесты. Картину спрятали от нее в шкаф, который она случайно открыла. Результат: несколько надрезов в районе губ, заметных на портрете и сейчас. Кто знает – выйди неврастеничная девица замуж пораньше, может, и не ранила бы ее эта ирония в складках рта противного незнакомца, и сам бы он не был изранен порезами. Но тогда бы и мы сегодня не стояли в оторопи перед этим портретом. Уже ради одной этой встречи с магнетической усмешкой стоит отправиться в Чефалу.
Остается добавить, что барон Мандралиска был не только коллекционером искусства, археологом и малакологом. Он пользовался всеобщим уважением как филантроп – открыл и содержал несколько школ для детей местных крестьян и рыбаков. Оставив все свои богатства городу и наказав из его средств продолжать финансировать школы, барон удостоился высшей чести: на базе его коллекций создан музей его имени, расположенный на улице, также названной Мандралиска.
На радость Рожеру
Между тем город все же больше знаменит другим. Наискосок от музея находится главное архитектурное и культурное достояние Чефалу. И не одного этого города, а всей Сицилии. Интеллектуал и путешественник Петр Вайль оценивал его еще выше, утверждая, что это «самый величественный собор в Италии южнее Рима, а уж южнее Чефалу ничего подобного нет до Южного полюса».
…Во второй половине XI века завершилось почти трехвековое правление арабов. Они немало сделали для превращения Сицилии в цветущий край – научили крестьян передовым методам обработки земли, многое построили, Палермо стал важным торговым и культурным центром. Захватившие остров норманны постарались придать сицилийским городам еще больший блеск. Провозглашенный первым королем Сицилийского королевства норманн Рожер II выбрал именно Чефалу для возведения невиданного в тех краях собора. Согласно – апокрифу в благодарность за чудесное спасение возле его берегов во время шторма. Признательность признательностью, но король должен был продемонстрировать своим подданным собственную абсолютную власть, и собор был задуман как нечто грандиозное, особенно в сравнении со скромными домишками у его подножья. Строительство, начатое в 1131 году, тянулось бесконечно долго. Только в 1240 году, спустя много лет после кончины Рожера II, был завершен фасад. Кафедральный собор и сегодня впечатляет своими габаритами, так что проникаешься глубоким уважением к зодчим давних времен.
Возведенный на наклонной площадке у подножья скалы, он кажется еще выше – похоже, его сдвоенные островерхие башни из светлого известняка рвутся к самим небесам. Жесткие контуры, естественно, норманнского стиля, хотя и с некоторой примесью мавританского в виде двух рядов барельефных арок на фасаде, сменяются полным смешением стилей наполненного воздухом интерьера. Понятия «кич» тогда не было, да и неуместно вспоминать этот термин – перед вами плоды трудов талантливейших мастеров, просто живших в разные столетия и по мере смены правителей выполнявших их волю. Римские колонны с коринфскими завитками капителей поддерживают арки мавританского ордера (как без этого после стольких лет арабского правления?). Довольно много резьбы по камню. А вот пол выложен византийской мозаикой. В этом же стиле и возвышение для алтаря, пресбитерий. Кстати, на ближайшей к нему колонне довольно явственно, хотя и расплывчато просматривается золотисто-коричневое изображение в полный рост некой фигуры в церковном одеянии. Сфотографировать его гораздо проще, нежели получить объяснение его появления там. В итоге снимок есть, научного или хотя бы мало-мальски логичного толкования нет. Как ни странно, пока не возникло и никакой легенды на этот счет.
Гораздо более убедительно выглядят мозаичные изображения святых на ослепительно золотом фоне купола и Вседержителя, взирающего на паству. Вокруг него крылатые серафимы и херувимы, что подтверждают и легко прочитываемые греческие слова. Напоминание о том, что Кирилл и Мефодий при создании славянской азбуки брали буквы из греческого.
Вверху виден и орган, который, возможно, скоро зазвучит: у входа в собор собираются многочисленные гости на свадьбу. Женщины в праздничных ярких платьях, солидного возраста жених в черном, невеста в пышном и длиннополом белом одеянии с фатой. По проходу к алтарю они пройдут в сопровождении двух похожих на херувимов, одетых в белое детишек, маленького мальчика и совсем крохотной девочки. Бракосочетание в таком соборе должно привести к счастливой супружеской жизни. Возможно, сам Рожер II благосклонно взирает на них откуда-то сверху – не зря, мол, затевался со строительством такого собора, если и спустя чуть не тысячу лет люди здесь скрепляют свои судьбы.
Ландо из Красной книги
Кафедральный собор спиной почти опирается на гигантскую скалу, которую тут именуют Рокка. Все сходятся на том, что ее очертания дали название городу. Правда, довелось слышать несколько версий. Одна – это то, что впервые упомянутый в греческом тексте (в IV веке до н.э.) городок именовался Кефалойдион. И что тогда это означало «подобный голове», которую напоминала скала. (Воображению древних можно позавидовать – у кого же могла быть голова таких циклопических габаритов? Хотя, согласно легендам, первыми обитателями Сицилии и были гиганты, но все же...) Появившиеся здесь позже римляне «ороманили» название – до Цефаледиума, приблизив его к сегодняшнему Чефалу, что уже вплотную ассоциируется с итальянским cefale. А это означает «кефаль», которая тут водится, и гора, соответственно каким-то образом смахивает на выныривающую из моря рыбину. Есть объединительная версия: гора похожа на голову кефали. Короче, «Шаланды полные чефалу В Одессу Костя приводил…». И вообще, отчего бы на этой основе Чефалу не завязать побратимских связей с Одессой?.. Палермо-то обрел себе побратима в России в лице Ярославля. Ну, это так, к слову, о Палермо позднее.
Рокка 270-метровой громадой довлеет над городком, который послушно обтекает «голову кефали». Но так было не всегда. Самые любознательные и выносливые могут в этом убедиться. Надо лишь набраться терпения и двинуться с западной стороны по крутой, хотя и мощеной тропе вверх. Местами она выложена плоскими невысокими ступенями, временами превращается в каменистое «направление». И уже через часок вы будете вознаграждены, достигнув так называемой «нижней» стены. Прилично сохранившаяся кладка с прямоугольными зубцами служила передовой линией обороны от неприятеля. Повыше вы найдете «верхнюю» каменную стену аналогичной кладки. А на довольно плоской вершине – руины крепостных укреплений. В давние времена именно здесь, а не у подножья Рокки, и находилось поселение, теперь именуемое Чефалу. Вы находите каменные свидетельства ушедшей жизни: очаги, небольшие часовни, остатки жилых построек.
Жизнь здесь продолжалась до относительно недавнего времени – последние обитатели покинули скалу тогда, когда основная жизнедеятельность давно перекочевала к подошве горы – аж в XIX веке. А ведь люди тут селились с незапамятных времен. Говорят, наскальным рисункам в одном из гротов Рокки, сегодня доступном лишь профессиональным скалолазам, насчитывается более четырех тысячелетий. В сравнении с ними подреставрированным мегалитическим руинам так называемого «Храма Дианы» на склоне скалы не так уж и много – он возведен за девять веков до новой эры. Сохранилась каменная емкость для сбора дождевой воды: святилище связывают как раз с местным культом воды. Понять его возникновение легко – влага на скале была бесценной…
Те, кто побывает на «голове кефали», будут щедро вознаграждены роскошными видами. И на море, и на черепичные крыши города, и на цветные пятнышки рыбацких лодок. И наконец, на великий собор можно взглянуть сверху вниз. Кстати, на набережной, возникло некое столпотворение, появились какие-то странные машины. Скорее вниз…
Мы застаем остановившееся на отдых стадо великолепных механических животных прямиком из Красной книги. Кабриолеты и ландо, седаны и спорт-кары, древние модели «мерсов» и «альфа-ромео», и еще масса вообще забытых марок. Олдтаймеры горделиво сверкают гаммой ярких красок, причем доминируют огненный алый и кармин. Они вынырнули из прошлого, всем своим видом демонстрируя: оно было не таким уж и плохим. Все машины без водителей, которые вышли поразмять кости и заодно полюбоваться красотами Чефалу, оставив авто на попечение щеголеватого полицейского в сапогах, брюках с красными лампасами, голубой безрукавке с погонами и в черных очках. Поговорить особенно не с кем, но и так ясно: на передних бамперах одинаковая табличка «Raid dell’Etna». То есть, ретро-авто-стадо остановилось для прыжка на вулкан Этна, для чего им предстоит пересечь всю Сицилию… Некоторые кабриолеты нагружены старинными, но отлично сохранившимися дорожными чемоданами из толстой кожи с путевыми наклейками на них, как это было принято в прежние времена. Туристы фотографируются на фоне удивительных и прекрасных машин. Что же так привлекает в них? Конечно, непривычный облик. И совершенство обтекаемых форм. И ухоженный, вопреки возрасту, вид. Но, наверное, есть и что-то еще. В чем люди с будущих фото, возможно, и не отдают себе отчета. Вероятно, это зримое свидетельство того, что старые киноленты с Рудольфо Валентино, Полой Негри, Хамфри Богартом, Ингрид Бергман, Марлен Дитрих, с их трогательной, возможно, наивной, но какой-то теплой, особенно на фоне нынешнего холодного гламура, романтикой, не такая уж и сказка. А если и сказка, так отчего бы умозрительно не вернуться в нее? Снявшись на фоне этих замечательных ландо…
Но пора отдохнуть и немного упорядочить впечатления. Есть кафе на берегу, прямо у парапета. Там особенно вкусное местное мороженое. Столик под тентом позволяет укрыться от солнца и мечтательно следить за набегающими на песок тирренскими волнами. Но мы решаем вернуться на пьяцца Дуомо, то бишь на Соборную площадь. Растущие тут пальмы не дают тени – свои листья они утащили слишком высоко. Но, к счастью, над столиками предусмотрительно натянута зеленая парусина. Прямо перед нами широкая каменная лестница ведет к огороженной металлической изгородью площади перед кафедральным «дуомо». Некогда здесь в ходе съемок «Развода по-итальянски» герой Мастроянни, разорившийся аристократ Фефе по фамилии Чефалу (поклон от сценариста нашему городку) флиртовал со своей сколь очаровательной, столь и ветреной кузиной в исполнении тогда еще 15-летней Стефании Сандрелли, и очаровательной, и талантливой.
…Между тем нам надо не только перекусить, но и составить план вылазок из ставшего почти родным Чефалу.
12 января 2011 г.
Комментариев нет :
Отправить комментарий