КАК ЖИЛ И УМЕР ФРАНЦУЗСКИЙ ГЭТСБИ

История из жизни, которую мы вам здесь представляем, случилась в конце прошлого века, но очень созвучна нынешней поре мирового финансового кризиса. Перед лицом денежного тайфуна, как плывущие в шторм на одном корабле, одинаково уязвимы и богатый, и бедный. Более того, богатый может быстрей и в более резкой форме попасть под обвал экономического оползня.

Эта история – о богаче. Зная, как наши соотечественники относятся к российским богачам, любым, не взирая на национальность, расу, социальное происхождение, вероисповедание, источники обогащения, мы предпочли рассказать о жителе неблизкой нам Франции.

Безопаснее будет. 

Тимофей СЛАВИН


Кто сказал, что жизнь - это не мыльная опера? Или что Великий Гэтсби и граф Монте-Кристо – только литературные персонажи, а Гаруны аль Рашиды встречаются исключительно в арабских сказках?

 «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью» - это не только про строителей коммунизма. Это про всех нас. И кто об этом не забывает – у того так и получается. Хотя бы на миг…

В больнице небольшого городка Сен-Антуан умирал Паскаль Жанде - тридцатидвухлетний «король недвижимости», как называли его совсем недавно французские газеты. Несмотря на однозначный приговор врачей, король выглядел спокойным и умиротворенным - в этой жизни он успел почти все. Буквально за минуту до смерти бывший миллиардер задал своей матери, проводившей у его постели дни и ночи, вопрос, больше подходивший герою какого-нибудь мексиканского сериала, чем нормальному человеку, расстающемуся с жизнью. Он спросил: действительно ли он все еще привлекателен? Затем потребовал зеркало и, лишь убедившись в том, что болезнь не слишком изменила его внешность, перешел в иной мир.

Внешне этот обаятельный бургундец мало чем отличался от среднестатистического француза. Выходец из рабочей среды: мать была упаковщицей на конфетной фабрике, отец шахтером, отчего, вспоминал Паскаль, в доме стоял постоянный запах угля.

Он, как и многие его товарищи, мечтал изменить свою жизнь - добиться богатства, успеха, славы. Вспомните, в литературе у героя в детстве всегда есть кто-то, старый и мудрый, любимый и наставляющий. У Жанде, как у Максима Пешкова (Горького) была бабушка, перед которой он преклонялся. Она сумела внушить ему несколько простых и непреложных правил. Одно из них гласило: «Лучше плакать в «Роллс-ройсе», чем радоваться в «Рено»» (ну, ей-ей, как в сериалах –  уж не насмотрелась ли старушка знаменитых «Богатых», которые «тоже плачут»?).

 Паскаль был весьма восприимчивым мальчиком, и настолько впитал бабушкины заветы (потом, гораздо позже, он привез на ее 70-летие Шарля Азнавура, чтобы любимый певец смог усладить слух дорогой наставницы, так и не сумевшей за свою жизнь побывать ни на одном из его концертов), что так ни разу и не сел за руль «Рено».

Согласитесь, это тоже метафора, чистой воды литература. Но это правда.

А биография миллиардера, начавшего свое крупнейшее во Франции состояние, как полагается в легендарных сюжетах, с одного франка, и выглядит, соответственно, хрестоматийно. В школьные годы ничем не отличался от одноклассников, и его неуспехи в учебе вовсе не превосходили допустимые. Как и многие одногодки, в 17 лет он простился с товарищами по команде регби, поцеловал близких и отправился (может, даже с котомкой) на поиски счастья за тридевять земель - в Латинскую Америку. «В люди». Там Паскаль прошел свои университеты выживания. Обладай он таким же талантом, как наш великий пролетарский писатель, мир, возможно, узнал бы много нового об обидах и гнусностях, с которыми столкнулся будущий герой.

Но у Паскаля были совсем другие способности. Вместе с группой таких же, как он, охотников за удачей он кочевал с квартиры на квартиру, из города в город, из страны в страну. Вместе они пытались найти путь к успеху. По первости не вышло. Но основа будущих побед была заложена. Жанде сформировал свое понимание жизненной стратегии: чтобы пробиться сегодня, надо суметь создать свою команду и, используя возможности всех и каждого, рвануть, как в регби, сминая противников…

Через год Паскаль вернулся во Францию, где предпочел армейской лямке альтернативную службу на верфях в Дюнкерке. Закончив ее, он несколько лет работал уборщиком пляжей на одном из самых престижных курортов Франции, в Сен-Тропезе. Потом продавал там же дешевые книжонки, журналы, и, наконец, освоил первый собственный бизнес: пытался всучить капризным и избалованным богачам свое некое «ноу-хау» - специальную бумагу, смазанную маслом для загара.

Из этого ничего не вышло.

Но именно здесь, в Сен-Тропезе, Жанде обзавелся влиятельными и преданными приятелями, которые вскоре оказали ему неоценимую помощь. Один из новых друзей помог Паскалю обосноваться в Париже и устроил его на работу в одном из бюро по торговле недвижимостью.

Молодой человек получил рабочее место со столом и телефоном. И - свой шанс. Восхождение началось.

Сегодня операции, которые этот 22-летний обаятельный француз проворачивал на бирже недвижимости, кажутся невероятными. Вот пример.

Один из его информаторов - а у него их были многие десятки - сообщил, что в престижнейшем 17-м районе Парижа умер владелец

многоэтажного особняка, а его наследники проживают в провинции. Паскаль тут же выезжает к ним и, используя все свое обаяние, убеждает неопытных провинциалов продать ему дом за 20 миллионов франков (которых у него не было). Выписав долговое обязательство, он получил купчую на дом и тут же продал особняк за 120 миллионов, после чего расплатился с бывшими хозяевами, щедро вознаградил информаторов и положил себе в карман 80 миллионов.

Наконец, все сложилось. Паскаль стопроцентно использовал предоставленный судьбой шанс.

Сеть информаторов, созданная Жанде, не имела себе равных. Она-то и привела его к богатству. Сам создатель новой системы торговли недвижимостью лично не видел и пяти процентов проданных им особняков. «Как только информатор сообщал мне, что в районе Бастилии продается дом, - рассказывал Жанде, - я покупал его по цене примерно 6 тысяч франков за квадратный метр, чтобы продать по 10 тысяч. Главное - вся сделка занимала не больше 15 минут».

Это был его стиль: не раздумывать долго, а мгновенно принимать решение. В то время, в начале 90-х, рынок недвижимости в Париже был настолько активен, что один дом мог в течение недели несколько раз выставляться на продажу, все время повышаясь в цене.

Паскаль Жанде напоминал знаменитого Бернара Тапи, французского промышленника, также выбившегося с самого низа, но сколотившего свое состояние не самыми праведными путями (кстати, он лишь сравнительно недавно покинул тюрьму, где отбыл почти три года за коррупцию и укрывательство от налогов). Однако надо заметить, что если Жанде и нарушал закон, то никогда не «мочил» своих клиентов, чтобы по-бандитски завладеть их площадью, как это часто делалось примерно в то же время в России. Но действовал стремительно, нагло, безоглядно. Пока другие «жирные пингвины» риэлторства робко прятали свое «тело», то есть капиталы, боясь оступиться с финансовых утесов, этот капиталист-буревестник гордо реял – совершал умопомрачительные сделки одну за другой.


Через несколько лет после начала своей карьеры Паскаль владел 40 особняками в Париже и сетью гостиниц на юге страны. Ему давали кредиты самые престижные банки Франции (один из них открыл Жанде персональную кредитную линию в 30 миллионов). Он становится одним из самых популярных французских нуворишей. Славе его весьма способствовали появившиеся возможности красиво и с шиком тратить заработанные миллионы.

В те годы многие отмечали внезапно проснувшийся в нем интерес к искусству. Его личный особняк и штаб-квартира компании на улице Коперника были украшены десятками, если не сотнями, разных картин, статуэток и прочего. Он был одним из первых французов, купивших обломки берлинской стены, расписанные самыми авангардными художниками 20-го века. Он приглашал в гости поэтов и музыкантов (в основном это были неосюрреалисты и прочие концептуальные авангардисты). Жанде стал постоянным участником их самых различных «культурных акций». А его участие гарантировало авангардистам защиту от полицейского произвола.

То было дивное время. Как вспоминает один из его приятелей, Жанде почти никогда не оставался один, а все свободное время находился в обществе представителей богемы. «Все это напоминало сказочный сон, - рассказывала одна из его немногих подружек (Паскаль был романтичен и джентльменски сдержан в отношениях с женщинами) Наташа Жиро. - Он был настолько легок в общении, настолько обаятелен, что всем окружающим казалось, что и они живут в каком-то сладчайшем сне».

Вероятно, Паскаль Жанде действительно вообразил себя современным Гарун аль Рашидом и стал делать жизнь по образу и подобию сладких арабских сказок или по голливудским образцам тридцатых годов.

Кроме страсти к искусству, в нем проснулась потребность делать подарки. И если на приемы он тратил до десяти миллионов ежемесячно, то не меньше - на презенты тем, кого любил. О сюрпризе бабушке на день рождения мы уже упоминали, таким же вниманием были окружены его родители, а на свадьбах сестер гулял весь Париж.



Увы, всякая сказка имеет конец, и на одном из своих последних дней рождения «веселый принц», как называли его приятели, был против обыкновения мрачен и даже расплакался, когда ему напомнили о чем-то неприятном. На вопросы гостей не отвечал, а потом вообще ушел в свои комнаты и больше не появился.

…Кто бы мог подумать: оказывается, настоящие, а не телевизионные кризисы бывают не только у нас.

На рынке недвижимости Франции цены вдруг стремительно понеслись вниз. И тотчас кредиторы, как один, стали требовать немедленной уплаты долгов. Казавшиеся раньше любезными банкиры теперь все больше напоминали Паскалю ненавистных с детства акул капитализма. Не стало кредитов - и выяснилось, что, по крайней мере, лет пять Жанде жил не по средствам, его расходы превышали доходы.

Так начался закат. Судебные процессы, в ходе которых Паскаль пытался отбить у кредиторов остатки своего состояния, продолжались два года. Кое-что «веселому принцу» удалось. В частности, его кредиторы оставили ему ежемесячное обеспечение в три сотни тысяч франков, небольшой домик в Париже и несколько вилл на Лазурном берегу.

А он все еще, не смирившись с поражением, пытался блефовать: во время очередного посещения своей родины, небольшого городка Мансо в Бургундии, уверял всех, что по-прежнему является хозяином положения и вскоре все вернется на свои места. На самом деле агония империи недвижимости, созданной Жанде, вступила в последнюю стадию. Художники мгновенно оставили «возлюбленного собрата» и откочевали в другие места, где бесплатно поили и кормили. Затем пришла пора приятелей и знакомых, потом и немногочисленных подружек «веселого принца».

Когда те, кто диктует правила игры на финансовой бирже в Париже, окончательно отвернулись от него, Паскаль запил и решил, что больше жить незачем. Однако и тут он придумал нечто особенное. Пригласив в последнее путешествие двух приятелей, Жанде на своем «роллсе» отправился на виллу на Лазурном берегу. По дороге, высадив друзей в придорожном кафе, он поехал дальше и на полной скорости врезался в дерево на обочине. (Именно так умирает один из героев раннего Жоржа Сименона. Что, опять литература взяла верх над реальной жизнью? Или ее, так называемой «настоящей» жизни, нет, а все вокруг – беллетристические сюжеты?).

Увы, в конце жизни у Паскаля ничего не получалось: умереть не удалось, он еще несколько месяцев пролежал, прикованный к постели параличом, на своей последней, не заложенной, вилле. И лишь через четыре месяца его мучения кончились в захудалой провинциальной больнице.