(начало рубрики –
http://obivatel.com/artical/386.html)
ОДИН СЕКС
- В этом месяце у меня было четыре свидания и один секс, - заявила наша семилетняя дочь за ужином.
Муж, поднеся было пельмень ко рту, положил его обратно на тарелку и уставился на ребенка. Меня от обморока уберегло только свойство памяти фиксировать все когда-либо виденное или слышанное. Тут же проанализировав ситуацию, мозг услужливо подсказал: «Расслабься. Это всего лишь строчка из телевизионной рекламы».
- Та-а-ак, - начал разгневанный отец, - досмотрелись телевизор. А все ваши дурацкие любовные сериалы!
- А причем здесь сериалы?
- При том, что в них сплошной разврат. Там никогда не помнят, с кем спят и от кого имеют детей. Чтобы больше свое телевизионное «мыло» при ребенке не смотрела! - Далее последовал энергичный хлопок рукой по столу: знайте, мол, кто тут хозяин.
- Мам, я хочу, чтобы мои волосы выглядели сексуально, - продолжила дочь начатую тему.- Кстати, что это такое?
- Понимаешь, сексуально - это значит, привлекательно для мужчин, - попробовала объяснить я.
- А зачем?
- Например, чтобы твой муж тебя любил и не заглядывался на других женщин.
- Как папа?
- Что значит, как папа? - вкрадчиво поинтересовалась я у дочери, бросив при этом убийственный взгляд в сторону мужа. Тот, как ни в чем не бывало, жевал, уткнувшись в газету.
- Ну он же всегда покупает себе журналы с красивыми тетями на обложках. Я тоже хочу быть красивой. Только Володька из 1 «Б» сказал, что все блондинки тупые. Я тоже блондинка. Но я же не тупая.
- Нет, милая, ты очень даже умненькая. Просто мужчинам в это приятно верить, потому что они хотят быть мудрее и опытнее нас.
- А Рената сказала, что если я на дискотеке опять буду танцевать с Ваней, они с Олей меня побьют.
- Господи, это еще что за новости?
Муж, видимо среагировав на слово «бьют», оторвал взор от газеты.
- Это не новости, это ревность, мам, - со вздохом, включающим в себя всю вселенскую скорбь, произнес ребенок. – Они дразнятся и называют нас женихом и невестой.
- А ты дай им обеим в глаз, сразу перестанут дразниться! – прозвучал совет от домашнего Макаренко.
- Не надо в глаз, малыш. Просто они тебе немного завидуют, потому что у них еще нет друзей-мальчиков.
- А папа тоже любит блондинок?
Этот вопрос все-таки заставил меня поперхнуться чаем.
- С чего ты это взяла, дорогая?
- Потому что они сексуальные.
- Ну, это-то тебе кто сказал?!
- Артем, на переменке. Мам, я тоже хочу быть сексуальной. И блондинкой. Но только не тупой. Ты тоже красивая, но не сексуальная.
- Это еще почему? – искренне возмутилась я.
- Потому что все время сидишь за своим компьютером и мало двигаешься.
Ответом на эту реплику дочери стало двусмысленное «хм-хм» отца.
Да, трудно спорить с логикой семилетнего ребенка, рассуждающего про сексуальность. Однако, как говорится, устами младенца… Начать что ли бегать по утрам?
...Старшая дочка зовет ее: пама. «Потому что мама у нас и за папу, и за маму, - объясняет пятилетняя Людочка, не по годам смышленый ребенок. – Она, как папа, денежки в дом приносит. И, как мама, Антошу грудью кормит».
Антоше, младшему Людочкиному братцу, восемь месяцев. У него потрясающая улыбка и быстрые цепкие пальчики. Если парнишке нравится гость или, чаще, гостья, в его карих глазках тут же загорается свет. Неуемная радость плещется через край, Антоша улыбается всем своим маленьким личиком: губами, глазами, даже лобиком и подбородком. А Людочка прыгает рядом и норовит его чмокнуть. В ладошку, в щечку или в розовую пяточку. Она обожает малыша и буквально зацеловывает его. Это не слишком нравится маме Тане, и та одергивает свою не в меру любвеобильную дочь, спеша подсунуть ей какое-нибудь занятие – альбом для рисования, пластилин, куклу или книжку с картинками... Однако никакие книжки и игрушки не могут отвлечь Людмилку от брата, если она сама того не захочет. Рыжеволосая бестия весело хохочет и декламирует мне новое мамино стихотворение:
Пускай мне пять,
А Юльке шесть,
Но из всего двора
Лишь у меня братишка есть.
Я старшая сестра.
Он лучше кукол.
Он – живой,
Он вертит головой
И мне кричит: «Уа! Уа!»
А я ему: «Ура! Ура!»
Я старшая сестра!
«Это – про меня!», - юная прелестница довольно вскидывает голову: «Вот какая умная наша «пама»... Неугомонная Людочка скачет по комнате и между делом сообщает: «Тетя Лена, а я тоже поэт! Хотите, прочитаю, что сочинила?» Я киваю. Людмилка останавливается на скаку, подбоченивается и выпаливает: «По мосту идет коза. У ней добрые глаза... Всё, дальше я пока не придумала». Я хлопаю в ладоши, а мама Таня, литератор, журналист, психолог, привычно усложняет задачу: «А если по мосту идет козел?» Людочка замирает от неожиданности. Но уже через секунду радостно всплескивает руками: «По мосту идет козел... Нет, козел уже прошел!»
Мы смеемся. Ох, уж эта Людочка! «Молодец», - хвалит дочку Татьяна и, зевнув (спала ночью три часа, дописывала статью), берет на руки сынишку. Антоша нетерпеливо гулит и шарит по Таниному платью, ищет грудь. «Сейчас, сейчас, мой хороший», - Таня расстегивает лиф и пристраивает мальчишку поудобнее. А Людмилка на цыпочках, приложив палец к губам, покидает комнату. Кормление – дело серьезное, тут мешать нельзя...
Я наблюдаю эту благостную картину из старинного «вольтеровского» кресла, принадлежавшего еще Таниному прадедушке, который держал в Москве извозчищий двор и считался человеком образованным, обладавшим художественным вкусом, и вспоминаю, как год назад, когда Танюша уходила в декрет, наш с нею седовласый начальник, человек тонкий, порядочный, мягкий, подписав все необходимые бумаги, растерянно смотрел на захлопнувшуюся за беременной Таней дверь и, повернувшись ко мне, вопрошал: «Зачем она это делает? Ну, зачем??»
Этого никто в нашей крохотной редакции не понимал. Когда замужняя женщина решает родить второго, понятно. Особенно если муж тоже второй, а общих детей нет. Незамужние рожают дитятко «для себя». Чтобы было кому стакан воды в старости подать. Но у Татьяны уже есть дочь, а замуж она не собирается. И ладно бы работа ее не устраивала, хотелось сменить род деятельности. Так нет же! Танюша - успешная журналистка, востребована на сто процентов. И лет ей всего 30!
Впрочем, Таня еще пять лет назад, до Людочкиного рождения, огорошила коллег заявлением, что детей у нее будет... двое. А с мужем или без мужа, это уж как получится.
Правда, пять лет назад умудренные опытом коллеги ей не поверили. Мало ли, - рассуждали они, - кто чего хочет и кто о чем говорит. Вот понянчится с ребеночком, не поспит ночи и выкинет глупости из головы.
Но Татьяна, как оказалось, слов на ветер не бросает. Сказала, что родит второго и... родила. А через 5 месяцев, оставив крепыша Антошку вместе со старшей сестричкой на попечении матери-пенсионерки, вышла на работу. «Ни за что бы ни вышла, если бы деньги не были так нужны», - вздыхает усталая Татьяна.
Таня укачивает сытого Антошу, укладывает его в кроватку, тихо напевая традиционное «баю-бай... засыпай!» Потом наступает черед Людочки, которая упорно не желает умываться и ложиться спать. И всё задает, паршивка, коварные вопросы – язык уже отсох отвечать. «А где наш папа?» - выстреливает она свой последний козырь, и Татьяна опускает повисшие, словно плети, руки. Дочь все чаще интересуется родителем. А что она может ей сказать? Разве что отшутиться...
«А он ее видел когда-нибудь? Эдакое чудо...» - спрашиваю я о Людочкином отце, потому что помню сумасшедший роман шестилетней давности, когда Танюшу буквально распирало от негаданного счастья. Она сияла, точно новенький пятак, и ходила странной пританцовывающей походкой. Она летала над землей. Причем, так быстро, что никто за нею не поспевал. В память о тех безоблачных месяцах ей остались фотографии. Целый альбом улыбающихся Тань. В разных позах, нарядах, купальниках. Ее возлюбленный был фотокорреспондентом крупной газеты.
...Идиллия кончилась, когда Танюша отказалась избавиться от Людочки. Геннадий объявил, что не хочет никаких детей. Он не собирается тратить лучшие годы на походы в молочную кухню, стирку пеленок и обсуждение бесконечных детских болячек. Впрочем, Гена ведь и раньше ей об этом говорил. Он с самого начала их отношений расставил точки над «i». Он Таню не обманывал. Все так, все так... Но слова словами, а когда она уже носит под сердцем конкретного малыша, это совсем другое. Как это – хладнокровно взять и убить? Оно же живое! Татьяне было почти 26. У ее подруг подрастали пятилетние дети. Они озорничали и сочиняли стихи, как Людочка сейчас, а Таня жгуче завидовала их мамам, с которыми когда-то училась в одном классе, и чувствовала себя кем-то вроде второгодницы. Они успели освоить программу и родить, а она – нет. Она мечтала о дочке. Она ее видела в своих снах: вот такую рыжеволосую бестию, умненькую Людочку, вылитую копию Геннадия.
И если для того, чтобы мечта стала реальностью, она должна потерять любимого, да будет так!
Они расстались, но в глубине души Таня надеялась на примирение. «Надо подождать, - уговаривала она себя. – Вот родится малышка, и Геннадий ее полюбит, не сможет не полюбить... Ведь и ему уже 33... Самое время вить гнездо и растить детей...»
Татьяна совершала типично женскую ошибку, рассчитывая, что время и природа все расставят по своим местам. И очень удивилась, когда вышло иначе. «Представляешь, - делилась впечатлениями обиженная Таня, - моя мама ему Людмилку показала и... никакой реакции с его стороны!»
Да, Геннадий воспринял появление на свет дочери с полнейшим равнодушием. «Это твои дела, Тань, – пожал он плечами. – Ты этого хотела».
...А встретились они через четыре года на дне рождения у общей знакомой. И Геннадий пригласил Татьяну танцевать. Нет, он ни словом не обмолвился о Людочке. Будто ее и не было. Даже здоровьем малышки из вежливости не поинтересовался. Зато с присущим ему остроумием и живостью рассказал о своей последней поездке в США, где работал по контракту. Между делом, упомянул о новом фотоальбоме, чей тираж разошелся мгновенно – он и оглянуться не успел, как все было распродано. С гордостью сообщил, что его имя уже известно на Западе. С похвалой отозвался о Таниных очерках и репортажах: «Делаешь успехи, малыш!». Отметил ее новый имидж: «Прекрасно выглядишь, детка. Тебе идет короткая стрижка». А когда шумной толпой высыпали на улицу, прямо под дождь, предложил подвезти, кивнув на серебристый «BМW», и заодно показать свою новую квартиру («...здесь недалеко и по пути. Я мигом домчу тебя домой»).
И была восхитительная ночь. И великолепное солнечное утро. Геннадий был с нею нежен, и Таня вдруг представила себя его женой. Вот сейчас они проснутся от того, что Людочка – маленький метеор - с разбегу вскочит к ним на кровать. Однако чуда не произошло. Она проснулась от запаха черного кофе, который Гена принес ей в постель. Усмехнулась про себя: «Вот так. Кофе вместо Людочки». И... отхлебнула ароматного напитка.
Потом было еще несколько встреч в странной полупустой квартире с голыми окнами без штор и стенами, от пола до потолка увешанными фотографиями. Квартира была большой, гулкой и немного напоминала музей. Каждая комната отражала тот или иной отрезок жизни хозяина. Тане вспомнилось стихотворение: там весна звалась Натальей, лето Марией, осень Еленой. Впрочем, за точность имен она бы не поручилась. Хотя последнюю строчку помнила отчетливо: «А эту зиму звали Анной. Она была прекрасней всех». В квартире Геннадия были и Анны, и Елены, и Марии... А один уголок был посвящен их любви. Целый простенок направо от балконной двери заполонили Он и Она: счастливая, не чувствовавшая под собой ног, большеглазая застенчивая Таня и не менее счастливый и обаятельный широкоплечий здоровяк Геннадий. Таня стояла перед этим простенком и не знала, плакать ей или смеяться. Без Людочки картина казалась неполной. А Людочке здесь не было места.
Таня вздохнула и побрела на кухню. Варить борщ, потому что должен же ее любимый хоть раз в четыре года пообедать по-домашнему.
...Они ели борщ и говорили об искусстве. Искусство – тема безобидная. Это все равно что обсуждать погоду. Потом Геннадий положил ложку, сказал, что всё было очень вкусно и лучше Тани никто готовить не умеет. Он поцеловал ее и сообщил, что завтра улетает в Штаты – на презентацию нового альбома. «Вернусь – позвоню. Жди», - деловито пообещал Геннадий. Таня кивнула: мол, буду ждать.
Гена так и не позвонил. Он улетал и прилетал, уезжал и приезжал. Он привозил друзьям и детям друзей подарки и сувениры. И однажды – через третьи уста – узнал, что у него родился сын. То ли Антошка, то ли Алёшка, - приятель, принесший эту новость, точно не запомнил...
8 ноября 2010 г. Ведущие раздела Татьяна Родионова и Екатерина Слюсарь
Комментариев нет :
Отправить комментарий