воскресенье, 11 мая 2014 г.

СЕЗОН ДОЖДЕЙ


Инна ИОХВИДОВИЧ родилась в Харькове. Окончила Литературный институт им. Горького. Прозаик, также пишет эссе и критические статьи. Публикуется в русскоязычной журнальной периодике России, Украины, Австрии, Германии, Англии, Дании, Израиля, Италии, Финляндии, Чехии, США. Автор восьми книг прозы и одной аудиокниги. Многочисленные публикации в литературных сборниках, альманахах и в интернете. Отдельные рассказы опубликованы в переводе на украинский и немецкий языки. Победитель литературных конкурсов интернет-журналов «Эрфольг» (Москва), «Другие берега»(Тренто, Италия), финалист конкурса для русскоязычных авторов Дальнего Зарубежья журнала «LiteraRus»(Финляндия). Победитель Международного литературного конкурса, посвящённого 200-летию со дня рождения Н.В.Гоголя Союза русскоязычных литераторов Австрии (Вена, 2009) и конкурса фестиваля «Литературная Вена 2009», финалист международного литературного конкурса «Верность родному слову» (Россия, Нижний Новгород, 2009). Лауреат международной премии «Вольный стрелок: серебряная пуля» 2010 года издательства Franc-tireur USA.

Живёт в Штутгарте (Германия).


А как у Кати?..

(начало рубрики –

http://obivatel.com/artical/386.html)

ГУРМАНАМ НА ЗАКУСКУ

Как-то раз мой благоверный заявил:

- С завтрашнего дня веду здоровый образ жизни! Бросаю курить, начинаю бегать по утрам и сажусь на диету. А то ты меня абсолютно неправильно кормишь: я на ночь ем очень много, и у меня от этого живот большой. Даже коллеги стали это замечать.

Мою душу тут же затерзали смутные сомненья: интересно, для кого это он так старается? Уж не завел ли, часом, зазнобу на стороне? Думаю так, а сама говорю:

- Ладно, дорогой, курить можешь бросить хоть сейчас, против бега я тоже не возражаю, а вот что значит «неправильно кормишь»?

- Очень просто: скажи, что у нас сегодня на ужин? – ехидненько так спрашивает он.

- Котлеты с картошкой, - не подозревая подвоха, отвечаю я.

- Вот видишь! – радуется супруг. – Это очень тяжелая для организма еда, особенно на ночь. Жареное очень вредно, а картошка – так просто отрава для организма.

- То есть все десять лет нашей совместной жизни ты благополучно травился, а теперь вдруг решил, что все это ужасно вредно. Интересно только, кто тебя надоумил?

- Я тут журнал купил про здоровый образ жизни, там советы есть, как правильно питаться, и рецепты разных блюд, от которых просто слюнки текут! На вот, посмотри.

И любимый с тонким намеком протянул мне глянцевый мужской журнал с рассказом о том, из чего должен состоять ежедневный рацион полноценного здорового мужчины.

Начав изучать, как правильно кормить любимого, я поняла, что из всех перечисленных в рецептах ингредиентов, знакомыми для меня являются только соль и перец. Тертый пармезан, сухие перчики чили, листья чабреца, молотый кардамон, авокадо и кориандр я еще как-то пережила. Но когда речь зашла о кайенском перце, каперсах, луке-шалоте, рисовом уксусе, дижонской горчице, вине мирин и измельченных анчоусах, которые надо смешать с салатом-латуком и кумином, во мне постепенно начало закипать праведное негодование, по своей силе вполне сопоставимое с социальной ненавистью революционно настроенного пролетариата к буржуазии, жующей рябчиков с ананасами. Окончательно же добили меня оливковое масло холодного отжима и кисло-сладкий вустерский соус, который необходимо было плеснуть на отваренные до состояния аль-денте спагетти. Ну, думаю, буржуй, погоди!

На следующий день я выложила перед мужем полный перечень продуктов и специй, необходимый для приготовления его здоровых чудо-блюд, а заодно написала их стоимость.

- Да, дорогой, мне еще будет нужен фудпроцессор (не путать с мясорубкой). Без него я, к сожалению, не смогу приготовить тебе фахитас с креветками и гуакамоле, - войдя в роль образцовой супруги, задушевно пролепетала я, протягивая любимому заготовленный заранее список.

Муж глянул в бумажку и глаза его заметно округлились. Ничего не сказав, он ушел в магазин. А вернувшись оттуда, нежно поцеловал меня в щечку и смущенно произнес:

- Любимая, а может, все-таки лучше пожаришь котлеток с картошечкой?

Екатерина СЛЮСАРЬ

Р.S. Тем же, кто остался заинтригован приготовлением фахитаса с гуакамоле, сообщаю рецепт модного мужского журнала: нагрейте оливковое масло на медленном огне. Две порезанные дольки чеснока обжарьте до сильного аромата. Засыпьте туда 0,5 кг креветок и жарьте, пока не порозовеют. Смешайте мякоть авокадо с двумя столовыми ложками мелко порезанного лука, одной чайной ложечкой давленого чеснока и нарезанного чили без семян и сбрызните все это соком лайма. Подавайте с разогретыми лепешками-тортильяс. И помните о том, что оливковое масло должно быть непременно холодного отжима!

Инна ИОХВИДОВИЧ

- Нет, хозяин, мы с вами так не договаривались, - сказал штукатур, отирая тыльной стороной ладони, большой, в точечных пятнышках от побелки, лоб.

Но Игорь Николаевич, взахлёб, вновь и вновь утверждал свою правоту.

Майя Петровна слушала длившийся уже третий день, всякий раз, когда муж прибегал на перерыв,  спор. О перетирке, шпаклёвке... она так и не понимала о чём.

Муж рядом с грузноватым, но высокого роста, с крепко посаженной круглой головой, мастером, казался даже не худым, а костлявым, в своём поблескивающем дакроновом костюме. В эти минуты был он похож на кузнечика. Майя Петровна даже удивилась, насколько точным было это первое, пришедшее в голову слово. Подобно неугомонному насекомому он кружил вокруг неподвижной массивной фигуры мастера, и все его доказательства, как будто попискиванья, заглушались неторопливо-уверенным: «Нет, хозяин»; «не было этого»; «не договаривались, хозяин»... Это назойливое «хозяин», звучало насмешкой, лишь слегка, и то небрежно, прикрытой уважительной серьёзностью. Будто этот человек, неделю назад нанявшийся сделать полный ремонт квартиры, сам был хозяином, не только их времени и поступков, но и их жилья, по которому и ходил-то он тяжело, еле приподнимая над паркетом ноги.

Стрекотанье мужа, обрываемое медленной густой речью, смолкло, захлопнулась входная дверь.

Все дни ремонта Майя Петровна (если, конечно, не нужно было что-нибудь сделать или подать), проводила в кресле, среди теснящихся, сдвинутых с привычных мест мебели и вещей. Она куталась в плед, не защищающий от всепроникающей сырости. Стены долго не просыхали, потому что хоть и был июнь, но шли дожди, и было холодно. Сжавшись в комок, бессознательно стремясь стать ещё меньше, Майя Петровна думала о лете, не календарном, а настоящем – с плавящимся на солнце асфальте, о доводящей до изнеможения духоте предгрозовых вечеров, о звенящем полудне на истаивающем травяными  запахами лугу... Она мечтала о свободной квартире с занявшими по порядку, свои места, предметами, о чистом потолке кухни, о терпком аромате подсыхающего после мытья, пола. О конце, конце этого существования, в хаосе которого надо всеми и всем возвышается человек со слетающим незаметно и просто с губ его, словом: «хозяин».

Сегодня, сидя в кресле, и наблюдая за ними, она внезапно поняла как, глубоко страдая, презирает мужа, и как неистово, до острой сердечной боли, ненавидит штукатура, пришедшего и разрушившего, до основания, их жизнь.



С мыслями о мужа, она сострадала по себе. Но презирать себя, так же сильно, она не могла. И находила тому оправдания, аргументы, множество различных доводов. Что могла требовать она от себя? Она даже была бы возмущена различными требованиями. Прежде всего, она – женщина, а уж потом в разных ролях – мать, жена, педагог...

Сегодня она изумлялась себе, как могла она полуспать-полудремать в кресле или безучастно смотреть на оконное стекло, где дождевые капли, наползая струйками одна на другую, сонные, словно осенние, катились по гладкой поверхности вниз. Может быть летняя её «спячка» была своеобразной разрядкой после учебного года (она преподавала биологию в школе), после отправки сына на море к родственникам, или усталостью, чисто физической, после того, как носили в подвал вещи, двигали мебель... Она не знала почему, но сейчас ясно было только одно, что вот-вот, непременно что-то должно произойти, измениться в жизни всех, всех троих, потому что этот чужой мужчина был таинственно связан с нею, протянувшейся от неё вслед ему ядовитой нитью ненависти. И не могла она жить, элементарно существовать, полная чувств, не находивших исхода, но бушующих внутри, раздирающих её.

Она кинулась к телефону, сняла трубку, чтобы тут же положить. Прошла на кухню, набрала воды в чайник, зажгла газ и поставила. Вновь почти вбежала в комнату, взяла сигарету, руки тряслись. Курение, своей ритмичностью, чередованием вдоха и выдоха, выпускаемой изо рта дымной струёй, принесло небольшое облегчение.

Потом зачем-то открыла платяной шкаф, посмотрела на сложенные платья. Сбросив халат, натянула одно из них. Оно блестящим панцирем облекло тело, она сделала несколько шагов, сживаясь и привыкая... И, ощущение женской силы слегка раздвинуло в предторжествующей улыбке губы.

Когда Майя Петровна вошла в комнату, штукатур, орудуя чем-то, вроде большого пульверизатора, обрызгивал стены. Она увидала его спину, тесную в подмышках рубаху, волосы, припорошенные, и оттого, будто седые, расставленные широко ноги. Он не слыхал, или делал вид, что не знает о её приходе, о том, что она здесь.

Она же поражалась - и как раньше-то не замечала? - быстроте и ловкости его рук. Но вот он обернулся, она возликовала, значит, чувствовал, знал, что она здесь, не выдержал.

- Вы что-то хотите сказать, хозяйка? – пристальный взгляд его немного смущал её, словно знал он, зачем и почему она пришла сюда, разодетая. И разозлилась от его, будто бы издевательского тона, от вечного – «хозяйка».

- Виктор, я слыхала, что вы с моим мужем вроде как друг друга не понимаете,  у вас постоянные с ним разногласия. Я, конечно, не очень понимаю в чём дело, но неужели вы не можете договориться, придти к некому соглашению, - всё это проговорила она требовательно и внушительно, как на уроке. А он, глядя ей прямо в глаза, заговорил о множестве процессов в штукатурных работах...

Она не могла  слушать, видя своё искажённо-уродливое лицо  в его блестящих зрачках, слышала  тягучие звуки его голоса, и как-то, почти телесно, почувствовала его тело, большое, поросшее рыжеватыми волосами, сильное и потное, пахнувшее мелом тело Хозяина! И исчезло стремление подчинить и властвовать... кружилась голова, хотелось опуститься на колени, протянуть к нему руки, и только молить, умолять, чтобы взял он её! Она предчувствовала силу его рук, что могли встряхнуть, вырвать её из этого полусна-полузабытья, она пьянела от будущих поцелуев этого крупного, наверняка, жестокого рта. И радовалась, и пугалась, и жаждала крепкости и боли от его объятий. Сникнув, она отдавалась ему, она предлагала ему себя...

- Вот, хозяйка, теперь, надеюсь, вам всё ясно, а муж ваш упрямый ничего понимать не хочет.

Он отвернулся к стене и вновь запшикал странным, похожим на большой пульверизатор, устройством.

Майя Петровна больше уже ничего не могла, ни думать, ни чувствовать. Только вдруг вспомнился муж в поблёскивающем своём костюме, что-то, как кузнечик, стрекочущий. А себя она, так же неожиданно представила какой-то пташкой, тщетно натянувшей на  сверкающее одеяние-оперение...

Вечером с мужем они ужинали и смотрели по ТВ очередной чемпионат мира по футболу, а позже она снова погрузилась в свою дрёму, клубочком свернувшись в кресле.

Проснулась Майя Петровна на рассвете, точнее, разбудил  муж, обхвативший её бёдра. Она поддалась навстречу ему, и стали они одним целым, слившись в плоть единую...

Муж удовлетворённый заснул, а она лежала, глядя на белеющие в раннем утреннем свете стены.

Ничто не удивляло, не раздражало, было приятно-привычным. Это был их утренний ритуал многие годы, без одержимости, но и не без удовольствия.

По стеклу вновь забарабанил дождь, и в ней, неожиданным стоном прорвалось: « Ненастный, ненастный-то какой!» - и не знала сама о чём или о ком это она, то ли об этом, рядом лежавшем, то ли о том, недостижимо-манящем, а может  о дожде, беспрестанном  в этом холодном июне...

 

   Рисунки Натальи Шумак.

Татьяна РОДИОНОВА

Жадина-говядина

Где грань между жадностью и бережливостью, или просто чувством собственничества? Мое семейство сейчас находиться в тихой войне двух жадин, каждая из которых по-своему права. Маше три с половиной, Лизе один год и месяц. Играют в игрушки вместе, но как только одна хочет взять что-то, то в ту же минуту и другой нужна именно эта вещь.

Сегодня, например, Лиза взяла пирамидку и пытается надеть кольца, получается не очень хорошо, каждое второе кольцо мимо палочки проходит. Маша из лучших побуждений говорит: «Сейчас я тебе помогу» и надевает оставшиеся кольца через секунду, и палочка уже в руках старшей, она уже одна играет пирамидкой, естественно, Лиза ревет, так как Маруся, получается, просто хитро отобрала у нее игрушку.

В свою очередь и Лиза охотится за игрушками старшей сестры. Только Маша собирать пазлы сядет или откроет детский компьютер, Лиза тут как тут. Не дает ей ничего делать, лезет руками, загораживает, в общем, мешает.

Рисование - единственная вещь, когда наступает мир и спокойствие. Бумага одинаковая им дается, карандашей разных и одинаковых цветов много. Рисуют с удовольствием, а для меня это просто праздник души: ни воплей, ни рева.

Последнее время, чтобы избежать конфликтов - «Это мое! Я первая взяла» или «Это мне дарили!» - мы покупаем девочкам одинаковые вещи. Два зонтика непременно с одинаковым рисунком, зимние сапоги (разные, конечно, но в один день), раскраски в соответствии с возрастом. Даже фрукты стараемся давать одинаковые. Чтобы яблочки были одинаково красненькие… Может, абсурд? А я считаю, что в этом есть здравый смысл! Так как нет поводов для драк и скандалов, никто ничего не отбирает друг у друга. Когда им подарили зонтики,  они поменялись ими, так как хотели именно тот зонтик, который другому достался. Но они, действительно, одинаковые! Однако, вещь сестры всегда желаннее, чем своя.

Недавно мы были в гостях, где собрались семьи с детьми, так, дочки, к моему удивлению, вели себя дружно и стояли стеной одна за другую. Если дома и бывают конфликты из-за игрушек, то в гостях каждая брала игрушку и для себя, и для сестры. То же случилось и с едой. Маша взяла фрукты и на себя, и на Лизу. Лиза защитила Марусин рисунок от вторжения двухлетнего художника Егора, который пытался что-то подрисовать на  нашей картине. Они объединились! Ура!

…Дома, на следующий день было все так, как обычно, борьба продолжилась. Хотя они все-таки стали дружнее. Я хотела поругать Лизу за разлитый кефир и только нахмурила брови, как Маша за нее заступилась: «Мама, она же еще маленькая. Не ругай ее». Ну, кто же будет ругать после такого выступления? Или еще такая зарисовка: Лиза хватается за трусишки, Маша бежит за горшком. Марья заплакала, когда упала на скользком полу, а Лизонька села рядом, обняла и тоже заревела. Сидят и в два ручья рыдают.

Меня радует, что мои дети ощущают себя командой. Объединение произошло на чужой территории, в гостях, когда было много незнакомых людей, запахов, комнат. Им не за кого было держаться, кроме как друг за друга. И это им помогло! Надеюсь, что во взрослой жизни они будут дружны и навсегда останутся близкими людьми, как я и моя  сестричка Ирина, роднее которой у меня нет никого. Правда, есть мои дочурки… Но это уже совсем другие чувства!



Кондимилиционер

Маше три с половиной. Она уже имеет приличный запас слов и приходит в восторг от того, что может изъяснять свои мысли свободно. Любит словА в прямом смысле этого слОва. В место того, чтобы просто попросить конфетку, она загибает: «Мама, у меня такое ощущение, что мне хочется сладенького". Или просто себе под нос шепчет какое-нибудь стихотворение, а если какая-то фразочка не получается, то она ее несколько раз произнесет помедленнее и четче, чем другие. Смакует свое умение говорить. А ведь мы, взрослые, давно уже утратили ощущение счастья от собственной речи, и только в моменты, когда мы лишены этого, начинаем понимать, как это важно общаться именно с помощью слов.

Недавно мы все болели, и наше семейство с больными горлами почти не разговаривало. Что-то писали, что-то руками показывали. Но вот болезнь отступила, и мы вернулись в свое обычное состояние, но Маша, которая совсем недавно научилась говорить, оценила это «возвращение» - стала постоянно петь и говорить.

Вожу ее на занятия хореографией. Слово-то какое! Хореография! Ну, как его запомнить и произнести правильно? Маруся собирается на «фиографию», которая стала похожа больше на «фотографию» - знакомое ей слово.

Включила кондиционер на кухне. Маша спрашивает: «Это что жужжит?» - «Кондиционер».  Маша делает большие глаза: «Милиционер? Он там что делает?»

- «Не милиционер, а кондиционер»!

Маша бежит к папе: «Папа, мама кондимилиционер включила. И он у нас теперь жужжит!»

Незнакомое слово она соединила с хорошо известным ей «милиционером».

Есть разные ситуации, например, люди после инсульта не могут владеть совсем или частично речью. Начинается новая эпоха в их жизни, когда элементарное «здравствуйте» становится непреодолимой высотой, покорение которой занимает время. И вот занятия с логопедом и самостоятельные упражнения приводят к тому, что слова опять начинают складываться во фразы, а фразы уже в короткие выступления о том, какова сегодня погода. Это, действительно, победа.

Я смотрю на своих дочерей, старшая уже говорит, а младшая еще нет – ей всего годик. Как же радуется малышка, когда из ее жестов, причмокиваний, «най-най, мама, те-си», я делаю вывод, что она просит ложку. Она в этот миг счастлива, ее поняли!  Это ее самые первые слова. Будут и другие… но ощущение, что ты умеешь делать что-то необыкновенное, дети сохраняют довольно долго и, только становясь взрослыми, теряют это чувство, так как речь – уже само собой разумеющийся навык.
21 июля 2010 г.

Комментариев нет :

Отправить комментарий