четверг, 15 мая 2014 г.

Наталья АЛЯКРИНСКАЯ. МЕЛОДИИ ТЕЛАВСКОГО КВАРТАЛА


Эти заметки российской путешественницы о Грузии написаны почти семь лет назад. Тогда я начинала их такими словами: «Сегодня до нас почти не доходят вести о том, как и чем она живет. Только побывав там, можно почувствовать величие и трагедию этой земли. Так случилось, что в Кахетии живут мои лучшие друзья со студенческих лет. Вернувшись от них этой осенью, я узнала, что Россия вводит визовый режим с Грузией. И поняла, что ухватила за хвост улетающий самолет…»

Все оказалось еще хуже. Ныне самолет в Грузию вообще не летает и поезд туда не ездит. Между Грузией и Россией из-за чудовищной глупости политиков пролегла не просто полоса – пропасть. Новая страна, пережив революцию роз, накололась на их же шипы.
Но не изменилось главное. Город Телави по-прежнему неспешен и обаятелен. Здесь все так же бывают засухи, отключается электричество, а зимними вечерами в домах загораются огоньки буржуек. И здесь по-прежнему рады гостям из России. Только доехать до моих замечательных грузинских друзей теперь очень нелегко. И дружба наша поддерживается лишь виртуально.
И все же оставляю за собой уверенную надежду на то, что рано или поздно отношения наших стран войдут в соответствие с отношениями народов. И отменят ненужный визовый режим, а по маршруту Россия - Грузия будут курсировать самолеты и поезда. Человеческие контакты – слишком большая ценность, чтобы жертвовать ими по бросовой цене чьих-либо политических амбиций.


 - Э-э-э, мацо-они, мацо-ни! – с улицы раздался протяжный женский голос.

Где я? Тюлевую занавеску колышет свежий ветерок, над окном шелестит листьями ветка инжира. В полутемной утренней комнате прохладно. Поблескивает полированный трельяж. Справа от меня на перине посапывает моя подруга Тина.

- И-и-э-э-кхэээ-ээээ!!! – от этих звуков я чуть не подскочила с кровати.

Кто это? Свинья? Не похоже… Собака? Но почему она так охрипла? Страшно…

- Не пугайся, это наш петух, - сонно бормочет Тина.

Так просыпаются в славном кахетинском городе Телави…

* * *

Вчера мы въехали в город, когда уже стемнело.

- Кажется, нет света, - сказала Тамрико.

Она была права. В окнах домов и лавочек светились, будто под рождество, свечки и керосиновые лампы. Это было похоже на сказку. Грустную сказку…

Тетю Нуну мы застали у родника. Даже глубоким вечером здесь многолюдно: люди, бидоны, канистры, кастрюльки. Вода… В кранах ее уже давно нет. Такой засухи в Кахетии не помнят с 1965 года. Когда мы ехали по Алазанской долине, все напоминало о ней.

- Это подсолнух, - мрачно заметил дядя Захарий, сидя за баранкой черной «Волги».

Я посмотрела направо. За окном мелькало то, что могло бы называться подсолнечником, будь летом хотя бы один дождь. Похожие на карликов, подсолнухи склонили почерневшие головы… Река Алазань встретила нас пересохшим руслом. Но виноград – виноград выжил! Не знаю, что делали бы грузины, не будь его. Ведь из него получается вино, которое не дает душе грустить.

Дядя Захарий загоняет «Волгу» в гараж, включает движок и – о, чудо! – у нас есть свое электричество. Тетя Нуну собирает ужин и при этом не терпит никакой помощи. На столе появляются пылающие жаром пушистые хачапури, баклажаны с грецкими орехами, шотипури – лаваш, вытянутый полумесяцем. И вино.

- За твоих родитэлей!

- За дружбу!

- За мир во всэм мирэ!

Это дядя Захарий произносит тосты. За неделю я услышала их много – и почти столько же сказала. Без тоста не обходится ни один обед и ужин. Вот только на завтрак нас, «детишек», жалеют… Под конец я уже с трудом представляла, как буду ужинать в далекой Москве без стаканчика прохладного Киндзмараули.

Киндзмараули, Тбилисури, Цинандали, Саперави  – эта музыка рождается здесь, и я даже подсмотрела, как. Будто заправские советские чиновники, мы подруливаем на нашей «прокурорской» «Волге» к воротам самого известного в округе винзавода. «Телавский винный погреб» – так он называется. Идем в цеха.

Уй мэ! (так восклицают грузины). Груды только что собранного винограда, пропитанного солнцем. Над ним жужжат осы. Вот гроздья падают в железные объятия современного итальянского пресса – и из желоба течет (ох, как течет, ручьем!) темно-красный сок. Как хочется попробовать… Но попросить неловко... А с другого конца плывут по конвейеру пучки сухих веток: машина хитроумно отделяет их от ягод. Эти веточки тут же сметают метелкой, словно хворост.

Мне наливают в прозрачный бокал холодного «Киндзмараули». Надо пить. Мучительно напрягаю мозговые извилины.

- Пусть ваше вино с каждым годом становится все вкуснее, а покупателей – все больше!

- Не сочтите за комплимэнт, но с вами очень приятно общаться, - сказал после пяти минут нашего знакомства уважаемый Дато, директор винзавода. – Приглашаю вас к сэбэ на работу!

Ну, где еще такое услышишь?

*  *  *

- Гамарджоба, Захарий! – у рынка в окно нашей «Волги» заглядывает друг дяди Захария. – Подвезешь до работы?

Они загружают покупки в багажник. Едем.

- Так вы из Москвы? – наш спутник с улыбкой поворачивается ко мне и неожиданно протягивает две бутылки домашнего вина. Когда ко мне возвращается речь, пытаюсь возражать, говоря, что на таможне не пропустят.

- А ты скажи: Гиви разрэшил! – резюмирует он, и исчезает, оставив свои бутылки…

Грузия – это состояние души. Оно настолько не похоже на то, что окружает тебя в другой жизни, что, попадая на грузинскую землю, теряешься. За что тебе все это – эта щедрость души, улыбок, просто доброжелательности, вроде бы не мотивированной ничем?..

За что пожилая, но до сих пор красивая тетя Ано угощает  золотистым сахарным  виноградом и дарит связанный ею ажурный пуховый платок?

За что Гиви Сухиташвили, один из главных технологов винзавода, вручает пять бутылок прекрасного вина, сделанного по его собственной рецептуре?

За что незнакомые люди на винограднике приглашают срезать их гроздья и заставляют взять собранное с собой?

А может, это мой практичный, испорченный цивилизацией ум мешает понять простые и благородные устремления нормальной человеческой души?

*  *  *

Вечер. Сижу на балконе. Слышу кудахтанье. Наверное, курица Тамтамело снесла очередное яйцо. Над крышами телавских патриархальных домиков прячутся в розовых облаках лиловые горы. Где-то жужжит пила. Соседский мальчик Шалва распевает оперные арии…

Мелодии телавского квартала. Кажется, век и два века назад жизнь текла здесь точно так же.

- Тинико-о, Тамрико-о! – это тетя Нуну зовет ужинать. По скрипучей лестнице спускаемся на первый этаж. Лестница, кстати, сделана из местного дерева, которое дало имя самому городу Телави и называется «тела».

На столе дымится огромное блюдо с хинкали. Полчаса назад мы, обсыпанные мукой, выделывали пируэты на кухне, пытаясь виртуозно защипать края этих гигантских пельменей. Кружочек теста - ложка фарша – 19 защипов – и хинкали практически сам (сама? Само?) прыгает в кипящую воду…

- Наташа, разве ты ешь? Ты ничэго не ешь! – восклицает каждый раз за едой дядя Захарий под угрожающими взорами дочерей. Они за меня переживают.  – Ну, возьми еще купхали…

Купхали – это маленькая веточка, часть виноградной грозди. А вся гроздь называется «мтевани».  Ох уж этот мне грузинский язык! Сколько лет дружу с грузинками – а так его и не выучила.

Впрочем, одну фразу я запомнила навсегда. И готова кричать ее каждому человеку в Москве, похожему на грузина:

- Чеми мегобреби цховробен телавши! Мои друзья живут в Телави!

Да, мои лучшие друзья живут в Телави. Сейчас расстояние, разделяющее нас, кажется непреодолимым. Кто бы мог подумать: Москва-Телави - два с половиной часа лету! Но сегодня мое грузинское приключение кажется сказкой, которая приснилась. В минуты ностальгии ставлю кассету, подаренную друзьями, и в комнате звучит хрипловатый  голос Вахтанга Кикабидзе:

В ночную форточку окна

пускай летит колечко дыма…

Нас разлучили. И от сознания собственного бессилия иногда остается только глупо заплакать. Тогда, в Телави, в день моего рождения, слезы сами навернулись на глаза и захотелось сказать что-то особенное этим прекрасным людям, собравшимся за столом.

Захотелось пожелать им, чтобы вернулось то время, когда в этих домах всегда были свет, газ и вода. И чтобы не нужно было ежедневно таскать по 50 канистр воды на второй этаж и холодными вечерами жаться к пылающей печке.

И чтобы мы виделись почаще…

Комментариев нет :

Отправить комментарий