суббота, 12 сентября 2015 г.

ОСОБОЕ МНЕНИЕ

Из дружеской переписки

Мы в Германии слушаем "Эхо" через компьютер. Иногда "Свободу". У нас есть несколько российских телевизионных программ. Но мы их почти не включаем, только в очень редких случаях, как, например, сегодня, когда будет о Высоцком. А смотрим, скорее, тоже слушаем, RTVI, чаще "Особое мнение". Не всякое, разумеется. Я, например, только Шендеровича, моего любимого Радзиховского, Киселева.
Татьяна Лин

Я, видимо, во многом совпадаю во вкусах с вашим семейством. Из 3-4 моих любимых журналистов на первом месте - Леня Радзиховский. Я его знаю с "Огонька". Он тогда уже был известным автором, но профессиональную жизнь журналиста (в смысле заработка) начинал именно у нас. И в 19.00 по пятницам (а ранее по четвергам) меня можно очень расстроить, поменяв в "Особом мнении" Радзиховского на кого угодно.
Александр Щербаков
Январь 2009 г.
А вот маленькая огоньковская заметка Леонида Радзиховского (чаще он писал большие аналитические статьи) из первого февральского номера за 1992 года. В ней, как в капельке воды, воспроизводятся и обстоятельства времени, и воззрения мыслящей интеллигенции.


О чем думает Ельцин, глядя на ценник, явно взятый из ювелирного магазина, с которым застенчиво лежит кусок колбасы?

Куда ты скачешь, гордый конь,

И где опустишь ты копыта?

Пушкинский эпиграф — это не попытка дешевого стеба, столь по­зорно-модная нынче. Ничего подоб­ного. Я не собираюсь сравнивать Ельцина и Петра Великого, не соби­раюсь сравнивать Санкт-Петербург и пустой продмаг. Но без всякого ерничества и зубоскальства можно и должно сравнить две государ­ственные философии, два мировоз­зрения, две политические идеи.

Человек для государства, чело­век, подходящий к государству, как бедный Евгений к Медному всадни­ку.

Государство строилось «на зло надменному соседу». И хотя соседи давно уже (шведы так прямо после Полтавской битвы) демонтировали свои империи и немалую часть над­менности, мы продолжали строить свои ракетно-ядерные пирамиды «на зло» им. И все мысли наших военно-промышленных феодалов с лихвой укладывались в такую им­перскую философию. А бедный Ев­гений, на спине которого гарцевал Медный всадник, терпел...

Ельцин — первый лидер России, избранный «бедными Евгениями». Он призван развернуть, наконец, российскую политическую филосо­фию на 180 градусов, начать рубить «окно в Европу» с другого конца.

Государство — для человека. Колбаса важнее ракет «СС-20». А чудовищную и величественную, на века строенную пирамиду лучше ра­зобрать на малые дома для «малых сих». Вот она, новая философия, давно господствующая у бывшего «над­менного соседа» и наконец-то до­шедшая до нас!

Но парадокс! «Масло вместо пу­шек» — а масло-то совсем исчезло! Пока гнали пушки, каким-то чудом находилось и масло, и колбаса. А сейчас, когда повернулись «лицом к колбасе»,— нет ее... Почему?

Мо­жет быть, об этом думал Ельцин?

...Один гроссмейстер по полчаса не делал первый ход, сидел заду­мавшись, а потом двигал пешку «е2—е4». Его как-то спросили: о чем же вы думаете, почему не начинаете? Он ответил: думаю о на­чале следующей партии.

Так о чем думал наш Президент в Саратове, после того как народ поднес ему хлеб, охрана — соль, а в магазине одинокая, как член Политбюро в отставке, глядела на него колбаса? Может быть, как тот гроссмейстер, о новой реформе? Или о светлом будущем, когда Кол­баса станет просто колбасой?

Л. РАДЗИХОВСКИЙ


Программа радио «Эхо Москвы». Гость  –    Леонид Радзиховский. Ведущая – Ольга Журавлева








Ольга Журавлёва. Вас очень ждали. Хотели, чтобы вы поставили мозги на место. Многие, во всяком случае, верят, что вы на это способны.
Леонид Радзиховский. Зря.
― Хотелось бы поговорить, так сказать, о глобальном...
― О смысле жизни.
― Да. Вы давно ничего не комментировали... Вот Илья, наш постоянный слушатель из Ярославля, сразу ставит вопрос глобально: изменилось ли ваше отношение к происходящему? Вот, за последний год? Или исходящему от власти?
― Да. Вот насчет исходящего – это правда. Только это не от власти, по-моему, исходит, а это такой исход, если уж глобально говорить, российской цивилизации, такой полураспад ее потихонечку. …Кому повезет, дождется завершения полураспада и начала какого-то нового периода. А пока что просто полураспад, такой обвал… Как там Солженицын писал? «Россия в обвале»? Вот этот обвал, значит, плавно продолжается.
Насчет того, изменилось ли мое отношение? Я, честно говоря, плохо помню, что я говорил в последние разы. Но, в общем, по-моему, нет. Насколько опять же я помню, мои нехитрые мысли сводились к нескольким вещам. Первое, что никакой движухи на Украине не будет, и ее таки нет уже втечение, ну, по крайней мере, с февраля уж как минимум.
― Я прошу прощения, под движухой вы имеете в виду...
- …массированные боевые действия. Какие-то перестрелки, перетряски там всё время продолжаются, каждый день чего-то сообщают, но это просто информационный шум. А вот существенных перемен…
Это, значит, первое, что я пророчествовал и, вроде бы, не ошибся. Второе… Какое там было еще великое пророчество? Сначала я в прошлом году думал, что Путин Новороссию сольет и даже любезно предлагал ему разные способы, как отбрехаться от Новороссии. Но в течение года я уже эти иллюзии оставил и, по-моему, в начале этого года  говорил, что ничего он уже не сольет. Ясно, что он залез в этот капкан двумя ногами и будет, если двигаться, то вместе с капканом туда-сюда. Значит, в этом плане тоже ничего не произошло.
Третье, что, опять же, я говорил… Ну, тут слово «я» неуместно, поскольку это всё вещи абсолютно самоочевидные. Что давиловка на Россию со стороны
Запада будет продолжаться и будет продолжаться без резких скачков. Как говорится, постепенно, но  неуклонно. Я даже помню, что приводил такой образ, что если в комнату войдет человек, который в 10-12 раз больше вас по объему, то ему не надо с вами драться – он просто вас будет вжимать-вжимать-вжимать, пока на молекулы не разотрет. Вот этот процесс вжимания потихонечку продолжается.
И еще, как сейчас помню, был такой образ, что мы в положении падающего лифта, в котором люди подбросили монетку. Монетка взлетела вверх. Она висит, а лифт падает – вот такой физический эксперимент. Что дальше произойдет? Под монеткой я понимал общественный энтузиазм, «Крым наш», ленточки и тому подобное. Значит, монетка зависла, она пока, насколько я понимаю, не падает, но лифт продолжает падать более-менее равномерно. Так что рано или поздно или крышка лифта ударится о монетку (иногда это происходит), или монетка тоже начнет опускаться под влиянием земного тяготения.
Ну вот, собственно говоря, в этом плане ничего, по-моему, не меняется. Равномерное прямолинейное движение вниз с маленькими, очень мелкими зигзагами продолжается. И это, кстати, одна из причин, по которым я так долго отказывал себе в удовольствии видеть вас лично и сотрудников «Эха Москвы» вообще. Потому что всё время долдонить одно и то же как-то глупо, а сказать что-то новое не могу, поскольку ничего нового, принципиально нового в голову не лезет. А комментировать всякую мелкую глупость, которая происходит, не интересно мне.
― А вот из мелкой глупости, которая происходит в разных отношениях – и на международной арене, и в отношениях с Украиной и Новороссией, и в отношениях внутренних.
― Термин «Новороссия», насколько я знаю, уже вышел из употребления.
― Ну, хорошо. Вот, во всех этих мелких глупостях вывидите какую-то, ну, цельную концепцию, какую-то стратегию?
― Вижу. Стратегия обвала и распада. Это кажется субъективными глупостями, но в действительности эти субъективные глупости вписываются в общую картину. Если вы сделали один принципиально необратимый безумный поступок, то после этого вы вынуждены делать еще огромное количество (нарастающий ком) поступков, чтобы прикрыть первую исходную чудовищную глупость. Этой первой чудовищной глупостью было, естественно, воссоединение России с Крымом. Но и сама эта глупость (воссоединение с Крымом) тоже не просто личная фантазия Путина (вот он проснулся и ему ударило в голову). Это продолжение всей идеологической и политической линии, которая тянется очень давно. Эта линия (опять же, об этом я тоже имел счастье много раз говорить), с моей точки зрения, эта линия очень цельная, очень законченная, очень внутри себя логичная. Что это за линия? Это линия построения внутри России социальной системы XIX века. Самодержавие, православие, народность, сырьевая грубая экономика, политика аннексии и территориальных захватов, пренебрежение к мягкой силе и установка на грубую силу. Абсолютно нормальная имперская политика XIX и первой половины XX века.
Собственно говоря, полный крах эта политика потерпела даже где-то уже в конце XX века. Тем не менее, многие страны (одни на уровне технологий, другие на уровне технологий и социальных отношений, третьи на уровне технологий, социальных отношений и социальной психологии) переехали из XIX и XX века в XXI век. А Россия пошла встречным путем: она старается от того маленького прорыва в сторону XXI века, который был в начале 90-х, вернуться в более уютные, более удобные для себя XIX и XX век. Почему это более уютный и более удобный? Потому что вся наша страна отстроена под XIX век: ракеты, огромная территория, милитаристский психоз, религиозность – это всё такие кусочки того самого знаменитого генетического кода, о котором так много говорят.
Ну и, соответственно, Россия в XXI веке ведет себя в стиле века XIX – начала XX-го. В результате происходит некоторое противоречие. Вот много обсасывают, у кого какие часы. Гораздо интереснее, как идут эти часы. Эти часы идут назад. А у некоторых людей некоторых стран часы идут вперед. А у некоторых идут еще в какую-то сторону. Страны разные и часы разные.
Но среднеевропейское время тикает в одном направлении. Российское время тикает в другом направлении. Поэтому вся политика России, вся в целом (отнюдь не только Крым и  ак далее) – это политика Дон Кихота, который штурмует ветряные мельницы, ну, например, совершает территориальные захваты, искренне считая, что перед ним действительно гигантский великан, и воюет с НАТО, с угрозой натовской сухопутной агрессии, с угрозой нападения на Россию и так далее.
Между прочим, я не претендую на литературоведческие открытия, но мне кажется, что Сервантес неслучайно написал «Дон Кихота» в момент, когда начался крах и обвал великой испанской цивилизации, великой испанской империи. Он, все-таки, в каком-то смысле описывал государство, людей и системы, которые едут назад, живут в глюковом иллюзорном мире. Вот Россия в нем и живет.
― Уже против ваших концепций наши слушатели пишут следующее. Перечисляют ваши признаки этой самой империи и говорят: «Разве вот этот милитаризм, религиозность, огромная территория – разве это не США?» Чем принципиально отличается империализм той или другой стороны?
― Очень просто. Войдите в Википедию и наберите статью «Бюджет Российской Федерации». И вы узнаете, что 10% федерального бюджета Российской Федерации тратятся на Министерство обороны. Насколько я помню, 7% на МВД и 1% на Управление делами президента Российской Федерации. 1% от бюджета Российской Федерации. 3% на образование. Я цифры, естественно, называю по памяти, но порядок цифр примерно такой. 3% на образование, 2% на здравоохранение. Кстати, 3% - на образование и науку (они идут вместе).
Потом в той же Википедии найдите бюджет США. И вы узнаете, что если в России бюджет на Министерство обороны плюс МВД плюс Министерство императорского двора и уделов, соответственно, 18%, примерно в 6 раз превышает государственный бюджет на образование, то в США, насколько я знаю (но вы, уважаемые слушатели, легко это можете проверить, не доверяя мне на слово), бюджет на образование и здравоохранение в несколько раз превышает бюджет на оборону. Что касается МВД, то там у них, я не знаю, ФБР, по-видимому, или что-то такое.
― Нет, ну, полиция тоже есть.
― Полиция в каждом штате своя… А понятия «Управление делами президента» как 1% федерального бюджета – такого кроме как в России да, может быть, в странах СНГ и в Саудовской Аравии просто нет нигде.
Кроме того, в России имеет место быть самодержавие, то есть полная, не ограниченная ни во времени, ни в полномочиях власть одного человека. В США – смена во времени и ограничения в объеме полномочий.
Безопасность США определяется там не только и не столько количеством ядерных боеголовок, а прежде всего тем, какое место США занимают в развитии мировых технологий, мировых брендов, информационных систем и так далее. Практически все новые бренды в областях медицинских технологий, информационных технологий и так далее созданы в США. Это не чудо. Это делается потому, что такова установка США.
Делают это люди со всего мира. Вот, например, сегодня (или вчера – не помню) высшую международную премию в области теоретической физики, премию имени Дирака, получили трое ученых из США, из которых один носит фамилию Китаев, это бывший профессор Московского института теоретической физики имени Ландау. Это обычная практика, когда ученые едут из России в Америку.
Это тоже одно из различий.
И существует еще много других различий частных, которые в целом говорят, что США несомненно империя (вне всякого сомнения), но это империя, которая задает тренды XXI века. А Россия – это империя, которая пытается жить по трендам и по интенциям, еще раз повторяю, XIX и начала XX века.
Кстати, США – это федерация, поскольку там 50 разных штатов с разными правилами игры. А Россия – это унитарное государство, в которое вкраплено несколько феодальных княжеств, которые живут по своим законам, абсолютно плюя на все остальные законы, и получают дань из центра (не платят в центр, а получают дань из центра).
Ну и много еще различий. Например, в США есть такой приятный обычай: раз в месяц кто-нибудь заходит в кинотеатр, вынимает автоматическое оружие и валит человек десять. А в России такого нет.
― Ну почему же? Бывает.
― Чтобы кто-то публично в кинотеатре из автоматического оружия валил десять человек? Не слыхал.
― Ну, один мужчина, обиженный на девушку, пришел на работу и повалил там тоже.
― Ну, опять же, у нас это исключение, у них это гораздо более частая вещь. Это я к тому, что XXI век и тренды XXI века – это отнюдь не дама, приятная во всех отношениях. А просто это разные системы, разные времена.
Россия живет в самодержавном времени и индустриальной экономики. Точнее, не индустриальной, а сырьевой. США живут в постиндустриальной экономике и в системе демократической в том смысле, что есть конкуренция партий, есть то, есть сё, есть выборы, бла-бла-бла-бла-бла-бла, бла-бла-бла-бла-бла-бла. Если кто-то не знает этих подробностей, то я по мере сил постарался за несколько минут его просветить.
― Скажите, пожалуйста, а вот кто главный вдохновитель этой концепции? Кто эту империю со всеми признаками, которые вы перечислили, насаждает? Кто сам хочет жить в этом XIX веке?
― Ну, глава государства, царь.
― То есть это его личная инициатива?
― Нет, конечно.
― Это не он въехал в XIX век и живет по этим правилам, а он как бы поддерживает эту концепцию? Так, по-вашему?
― И то, и то. Конечно, это делает царь. Конечно, царь это делает не просто потому, что этого хочет его левая нога, а потому что этого хочет 150 миллионов левых ног. И царь, и 150 миллионов левых ног этого хотят потому, что такова та самая колея, своя колея, тот самый генетический код и так далее, и тому подобное. Гроза 12-го года случилась – «кто нам тут помог? Остервенение народа, Барклай, зима иль русский бог». Все ответы вам даны.
Когда происходит нечто существенное, то кто играет решающее значение? Барклай, то есть Владимир Владимирович Путин. Зима, то есть наши объективные условия – сырьевая страна, много нефти, большие расстояния и так далее, и так далее. Остервенение народа, которое раздувают изо всех сил, которое мы наблюдаем. Или интегрирующий всё русский бог, тот самый бог, который с той или иной целью сотворил именно такую страну с такими расстояниями, с такими сырьевыми источниками, с такой психологией людей.
Ведь Путин, когда пришел к власти, у него никакой идеологии-то вообще нет. И не было, и нет. Он старался идти по трендам. Я прекрасно помню его заявления начала его правления, что СНГ – это механизм цивилизованного развода между государствами. Распад Советского Союза? Тот не имеет сердца, кто не жалеет о Советском Союзе, тот не имеет головы, кто мечтает восстановить Советский Союз. Украина? Украина не Россия – это классическое изречение господина Кучмы, но Путин его с удовольствием повторял. Более того, Путин сказал: «На Украине нет проамериканских политиков. На Украине нет пророссийских политиков. На Украине – украинские политики».
Это был тренд, которого Путин более или менее придерживался не в силу своих глубоких убеждений, а в силу того, что таков был баланс настроений, интересов и сил в начале 2000-х годов.
Потом нефтяная халява в голову ударила, с одной стороны. Захотелось покуражиться, что-то показать. Не ему лично только захотелось – всем захотелось. «Деньги жгут ляжку – их же надо взлохматить» (это не Путин сказал, это сказал Шукшин). Деньги стали жечь ляжку (нефтедоллары).
Настроения народа, объективные настроения – их не Путин придумал. Их, например, удачно очень угадал режиссер Балабанов, который снял два главных идеологических фильма России – «Брат» и «Брат-2». Там есть всё: „Не брат я тебе, сука черножопая“.
― „За Севастополь ответишь“.
―„За Севастополь отдельно ответишь“. „Будет твоей Америке кирдык“. Всё там есть.
И главный разговор – мечта. Мечта прекрасная, еще невнятная уже зовет меня вперед. Разговор с американцем. „Ты, американец, думаешь, сила в чем? В деньгах? Нет. Сила в правде. Я так думаю“. Прекрасный разговор, только для него надо одно условие: с двумя пистолетами пролезть в кабинет этого американца каким-то чудом на 18-й этаж, приставить ему эти пистолеты и поговорить. Мечта – с пистолетом влезть к американцу и поучить его уму-разуму - мечта подростка XIX века.
А у американцев другая мечта – они не интересуются ни нашими подростками, ни нашими пистолетами, ничем. Вот такое несовпадение.
― Естественно, возникает вопрос, что, с одной стороны, судя по тому, как вы видите жизнь России и ту колею, в которой она находится, как вы полагаете, достаточно давно, почему вы при этом говорите о катастрофе? Ну, просто у нас особый путь. Едем мы по этому пути и, как вот тут пишет наш слушатель Виталий, „что плохого в том, чтобы ездить в телеге и пить квас?“ Действительно, в общем, ничего такого нет в этом.
― Абсолютно.
― Откуда ж катастрофа?
― Абсолютно ничего плохого в этом нет. Это понятие, понимаете, это такая теория относительности, относительность времени. Если избранная система времени, почему новое лучше старого? Почему переход от каннибализма, абсолютно естественной формы существования, например… Тысячи лет люди питались самым простым вкусным и естественным продуктом, какой только есть. Почему отход от этого есть что-то хорошее, а возвращение к этому, допустим, есть что-то плохое?
Тысячи лет люди жили в абсолютно естественной системе. Были дворяне и были крестьяне. Ведьм сжигали на кострах. Не было распутства…
― Ну, у нас не так, чтобы сжигали.
― Я не „у нас“ говорю, а вообще. У нас старообрядцы даже сами себя сжигали. Дело не в этом. Просто к вопросу о том, прогресс – это хорошо или плохо?
Телесные наказания, всеобщая неграмотность. Какой дурак сказал, что это плохо? При всеобщей неграмотности творили Ньютон, Декарт, Галилей, Кант чуть попозже. В то время во всей Европе ученых было, ну, я не знаю там, наверное, 10 тысяч человек. Сейчас всеобщая тотальная грамотность, и как-то вот дальше академика Фоменко (у нас, во всяком случае) особого нет продвижения.
В те времена людей сжигали на кострах… Сжигали, и одновременно были Микеланджело, Рафаэль и Шекспир. А сейчас очень много обезболивающих (при лечении зубов, например, и при всех других делах), максимально обезболенная цивилизация. Так кто сказал, что обезболенная цивилизация лучше, чем цивилизация не обезболенная? Что значит слово „лучше“?
„Лучше“ — понятие, действительно, относительное. В необезболенной цивилизации был Иисус Христос, Моисей, Магомед. А в обезболенной цивилизации – телевидение, билборды, таблоиды и так далее.
Но есть одна единственная проблема и один единственный, как мне кажется, критерий… Ну, не единственный (наверное, много), но один важный критерий, который все-таки отбрасывает понятия „лучше-хуже“. А критерий этот такой: новые цивилизации всегда бьют цивилизации старые. Есть конкуренция цивилизаций, которые находятся в одном пространстве и формально в одном физическом времени, но в разных культурных и исторических временах.
― То есть гунны – это новые? И всевозможные варвары, которые приходят на…
― Да. На смену Великому Риму. Они Рим разбили. Ну, не столько они Рим разбили, сколько Рим сложился внутрь себя и погиб. Но, короче говоря, та цивилизация, которая, находясь в одно время и в одном пространстве с другими цивилизациями, их побеждает, она, может быть, не лучше (может быть, хуже) – это кому что нравится. Кому нравится Шекспир, сжигание на кострах, смерть в 30 лет и мытье три раза за всю жизнь. А кому нравится обезболивание при лечении зубов, таблоиды, Филипп Киркоров и жизнь до 75 лет. Кому что.
― Ну, вы все-таки исключаете неплохих авторов и после Шекспира. А также композиторов, живописцев.
― Может быть, это моя неграмотность, но как-то в наше время я их не замечаю. Может, они и есть, конечно, непризнанные и неизвестные мне Рафаэли и Чайковские…. Не об этом речь.
Короче говоря, лучше-хуже – понятие относительное. А вот кто кого побеждает – понятие более-менее объективное. Новое всегда побеждает старое (ну, вот так это устроено). Обратной дороги нет.
Очевидно, что в столкновении цивилизаций, цивилизационных подходов, укладов, которые имеют место быть, российская цивилизация XIX века… Причем, прошу обратить внимание: цивилизация, пародирующая XIX век, цивилизация, не верящая в себя, цивилизация, систематически лгущая во всем. Это цивилизация самодержавная, которая не смеет сказать слова „самодержавие“. Это цивилизация сырьевая и грубая, которая постоянно болтает о высоких технологиях. Это цивилизация милитаристская, которая непрерывно кукарекает о мире и так далее. Это беспомощная, лживая, не верящая в себя и на словах, с одной стороны, провозглашающая, а, с другой стороны, отрицающая свои ценности цивилизация. Цивилизация классического двоемыслия и цивилизация крайне вторичная, которая может жить только за счет борьбы с врагами (исключительно за счет пятиминуток ненависти и так далее).
Так вот, эта цивилизация, которая не имеет ни одного из достижений великой цивилизации XIX века (ни тебе Чайковских, ни тебе Лобачевских, ни тебе Достоевских)...
― Ну, Оруэлла вы, тем не менее, глубоко уважаете.
― Оруэлл – не производство российской цивилизации, Оруэлл – всего лишь человек, который описал вперед российскую цивилизацию.
― Ну, он тогда про свою цивилизацию много плохого думал.
― Согласен. Он описывал… Он фотографировал нацистскую и сталинскую цивилизацию, которая суть одна и та же, и много имел в виду про Англию. Но описал он в значительной степени то, что у нас сейчас. Но дело не в этом. Эта вторичная, глубоко лживая, не уверенная в себе, сочетающая манию хвастовства (даже не манию величия, а манию хвастовства) и манию преследования цивилизация – она, конечно, не конкурентоспособна ни по сравнению с гораздо более уверенными в себе цивилизациями XXI века, ни даже по сравнению с более естественными цивилизациями средневековыми. Ну, скажем, исламской цивилизации.
― Я прошу прощения, а в эту концепцию ИГИЛ куда встает?
― Ну, ИГИЛ – это средневековая, классическая средневековая цивилизация.
Так вот, если бы не было проклятых пиндосов и не было бы Запада, и нам бы предстояло лобовое столкновение со средневековыми цивилизациями, то, я думаю, что они бы от нас камня на камне не оставили при всех наших ракетах, бомбах, огромных преимуществах в технологиях и так далее, и так далее.
― Подождите, но средневековая разве новее, чем наша?
― Средневековая не новее чем наша, но наша имеет один крупнейший недостаток, о котором я только что говорил. Это вторичная цивилизация, это не цивилизация XIX века, это пародия на цивилизацию XIX века. Наша цивилизация – пародийная… А ИГИЛ, как мне представляется со стороны, скажем так, значительно более естественная цивилизация, не пародийная. По-моему, ИГИЛ не пародирует средневековье (не пародирует, а является). Он от своих ценностей не отрекается. Он не говорит, что мы, на самом деле, политкорректные, что у нас там выборы, что у нас там демократия и так далее.
― Ну, какая-то демократия у них там своеобразная присутствует.
― Так, может, она и в средневековье была? Я просто плохо знаю мусульманское средневековье. ИГИЛ – это исламское средневековье.
Вот, мне кажется, что при столкновении… Если бы не проклятые пиндосы, еще раз говорю, которые с ним борются, то, может быть, они бы нас и не победили, не знаю… Но если слон на кита влезет, кто кого сборет, понять трудно. Во всяком случае, мало бы нам не показалось при столкновении.
Сейчас мы всё время объясняем, что мы с ними (ну, не с ИГИЛом, разумеется, а вообще вот с таким фундаментализмом, хорошим исламским фундаментализмом) братья навек против растреклятых пиндосов. Всё очень мило, пока есть пиндосы. Вот, не было бы пиндосов, то, боюсь, что дело пошло бы иначе.
Ответ на вопрос вашего слушателя следующий. Первое: новые побеждают старых. Второе: Россия – даже не старая цивилизация. Это пародия.
― Получается, это квазицивилизация.
― Конечно. Это классическая квазицивилизация, которая пытается понадергать оттуда и отсюда и которая, в сущности, есть просто беспомощный ответ на наступление чуждой цивилизации. Приспособиться к ней, я имею в виду к западной цивилизации, европейской XXI века. Не получается, победить ее ни на каком поле от геополитического до идеологического не получается. Остается одно (классический способ): обидеться, закрыть окна и объявлять следующие остановки, бороться с ней в телевизоре по-соловьевски, по-толстовски.
Это на самом деле, довольно разумная тактика.
― А в чем преимущество, кстати, этого всего? Ведь не может же быть так, что одни минусы?
― Я преимуществ, честно вам скажу, не вижу. Может быть так, что одни минусы (сколько угодно). Но преимущество закрыться, задернуть шторы и запереть двери простое: это в гораздо большей степени гарантирует сохранность этой цивилизации, чем контакт.
Лобовое столкновение на любом поле гарантирует поражение. Приспособление означает изменение пазла и означало бы глубокие, действительно, изменения – изменение элит, изменение системы управления, изменение социальных систем, крайне обидные изменения для обычных людей. Ну, просто признать себя потерпевшими поражение.
Значит, чтобы избежать столкновения и избежать перестройки, остается одно – запереться, закрыться и тихо жечь недостаточно идеологически выдержанный сыр. В атмосфере этого гниющего и горящего, недостаточно выдержанного сыра в запертой комнате можно существовать, по-видимому, достаточно долго. Во всяком случае, вот этот самый обвал, этот самый полураспад внутри закрытого помещения – по-видимому, наиболее разумный способ самосохранения для такой цивилизации, которая не может ни открыто конкурировать, ни переделываться, подделываться и так далее. Ей остается одно – закрыться…
― И тихо тлеть.
― И тихо тлеть. До какого-то момента.
― Значит ли это что, когда естественным путем уйдет вот эта элита, которая поддерживает концепцию, всё развалится вообще?
― Ну, трудно сказать. Во-первых, почему она уйдет? На смену отцу придет сын. Вот мы знаем, что зять одного крупного государственного чиновника, красивый молодой человек 32-х лет является владельцем 20% акций компании Сибур. В 32 года у него состояние личное 3 миллиарда долларов. Почему ему уходить?
― Считаете, что биология нам здесь тоже не поможет.
― Нет. Я считаю, что такой квазицивилизации, фантомной цивилизации помочь трудно. Но сама себя она может поддерживать достаточно долго.
16 августа 2015 г.

Комментариев нет :

Отправить комментарий