HI, ФА

Владимир ЖИТОМИРСКИЙ

Если ночью вы вздрагиваете от рыка льва, а с первыми лучами солнца просыпаетесь от пения петухов, значит вы живете в отеле Dan Panorama Haifa.
Гора Кармель доминирует над Хайфой. А на макушке горы возвышаются две одинаковые 20-этажные свечки, одна из которых вместила в себя элитное жилье, а вторая – упомянутый выше отель. Через дорогу расположен хайфский ЦПКиО –  небольшой детский парк развлечений, плавно переходящий в зоосад. Оттуда-то и раздаются неожиданные для крупного города звуки, позволяющие смотреть сны о собственном участии в сафари, а под утро – о безмятежной сельской пасторали.

Пиар или память?

Зоопарк извилистыми террасами, укрепленными каменными брусками, карабкается по склону глубокой расселины. Этот серпантин придает ему живописность и некую загадочность. Даже с помощью выданной вместе с билетом схемы, блуждая по наклонным асфальтированным дорожкам и взбираясь по перпендикулярам мощных каменных ступеней, любуясь по пути изящными водопадами и яркими сполохами бугенвиллей, найти вольеры с тиграми-альбиносами нам удалось далеко не сразу. Зато в ходе расспросов познакомились с русскоязычным «завхозом», как он себя назвал, кормившим белым хлебом петухов, видимо, тех самых, предутренних. Он оказался бывшим боксером, более того, тренером узбекской сборной по боксу. Откусывая большие куски от батона, предназначенного петухам, он с ходу рассказал, что дочь у него в Нью-Йорке, прекрасно устроена, работает врачом и имеет просторное жилье на Манхэттене. По словам экс-боксера, белые тигры, как и многие обитатели Хайфы, «русскоязычные», приехали из России. Напоследок он сориентировал нас, как добраться до производителей ночных рыков. Они оказались  почти на дне расселины, там, где зоосад переходил в природный ботанический сад. По пути задержались у огромного вольера для большой семьи обезьян-бабуинов, наблюдая за их весьма насыщенной и неспокойной жизнью. Устроители не только снабдили вольеру водоемом, искусственной рекой с водопадами, но и устроили им изысканную кормежку: на ветки кустов наподобие шашлыка были нанизаны вперемешку различные фрукты и овощи, так что человекообразные могли выбирать, чем именно в данный момент им хотелось полакомиться.

Возвращаясь назад, присели напротив застекленного вольера с большими белыми какаду. Подошла одетая в фирменную майку зоопарка очаровательная девчушка с вьющимися, падающими на плечи золотистыми волосами. Тут же из глубин вольера на прилегающую к стеклу сетку взлетел попугай с задорным желтым хохолком. Девочка запела «шолом алейхем», ритмично хлопая в ладоши. Попугай, не отрывая лапок от сетки, стал в такт пританцовывать, двигая шеей и поднимая хохолок. Мы познакомились. «Златовласка» оказалась 10-летним мальчиком Эйтамом, увлеченным уходом за животными, особенно птицами. Узнав, что мы из Москвы, он даже спел первую строчку «Катюши» на русском, правда, дальше продолжил уже на иврите. Отец его из России, но его родного языка сын не знает, в отличие от английского, которым владеет свободно. Попрощавшись, он убежал к другим клеткам, а я решил повторить номер с попугаем. Встал у угла застекленного вольера, на то же место, что и Эйтам, и прихлопывая в ладоши, стал напевать тот же мотив. Какаду начал было пританцовывать, но затем, что-то заподозрив, заглянул через боковое стекло и увидел вовсе не то, что хотел. Раздался сколь пронзительный, столь и мерзкий крик. Поняв, что концерт окончен, я сел обратно на лавку. И тут же, откуда-то из недр зоосада, примчался наш ангелоподобный знакомец и с озабоченностью спросил: «Он кричал?» – «Да, – ответил я и с невинным видом добавил: –  Должно быть, соскучился»...

Любопытная деталь. Зоопарк носит имя Луи Ариеля Гольдшмидта . Семья Гольдшмидтов выделила средства для коренной перестройки основанного в начале 50-х зоосада, оговорив право назвать его именем их трагически погибшего 18-летнего сына. Не меньшие, если не большие средства они выделили для создания величественной, почти полукилометровой белокаменной эспланады на верху горы Кармель. С этой широкой прогулочной аллеи открывается роскошный вид на уходящий вниз город и то, что именуется «морскими просторами». Широкий проспект (его еще именуют «променадом») украшен небольшим амфитеатром, искусственным водоемом и изящным мемориальным памятником тому же Луи. В городе есть множество других строений – балюстрад, каменных павильонов, смотровых площадок, зданий наконец, носящих имя тех, кто на свои деньги решил увековечить память кого-то из близких с пользой для города и его жителей. У входа в примыкающий к зоосаду хайфский ЦПКиО стоит множество деревянных скамеек, выкрашенных в коричневый цвет, с табличками, сообщающими, кто и о ком хранит память. Каждый установивший табличку внес определенный вклад в благоустройство города. (Кстати, отчего-то никому из молодых людей не приходит в голову забираться на спинку скамейки и ставить ноги на сиденье.) Даже разбитая здесь же клумба оказывается посвященной родителями своему сыну.

В Хайфе немало «именных» музеев, созданных на базе подаренных или завещанных городу собраний собственных работ. Таков дом-музей крупного художника Мане-Каца, выходца с Украины, хорошо известного и в Старом и в Новом свете. Собрание своих работ передала горожанам и скульптор Урсула Малбин. Так родился единственный в мире парк скульптур, созданных женщиной. Ворота в него гостеприимно открыты, излучающие жизнелюбие и оптимизм фигуры мужчин и женщин стоят прямо в траве. В парке скульптур царит покой и умиротворенность, что, собственно и преследовала Малбин, назвав это место «Площадкой мира». Фамилия человека, обогатившего музейную палитру Хайфы уникальным собранием предметов японского искусства значится в его названии, –  Тикотин. Крупнейший арт-дилер первой половины минувшего века, специализировавшийся на японском искусстве, Феликс Тикотин еще при жизни, в конце 50-х годов, передал практически всю свою коллекцию городу. Швейцарский гражданин, он лишь приезжал сюда навестить дочь, но Хайфа, с необузданной энергией утверждающая себя как промышленная столица Израиля, произвела на него столь сильное впечатление, что именно ее жителям он решил безвозмездно передать свои богатства. Среди тысяч экспонатов столь любимые россиянами мини-фигурки нецке (кто не видел фильм «Каникулы Кроша»?), скульптуры, множество графических работ, гравюры, картины, каллиграфия, самурайские мечи, старинные монеты, предметы быта. А выйдя из музея, вы по пандусу спускаетесь в настоящий японский сад, окруженный высоким зеленым бамбуком. Насчитывающее свыше шести тысяч экспонатов, это собрание – единственный музей японского искусства не только в стране, но и, как тут с гордостью утверждают, на всем Ближнем Востоке.

Неподалеку от нашего отеля стоял довольно импозантный особняк, носящий имя «Дом Рутенберга». Человек удивительной судьбы, Петр Рутенберг, родившийся на Полтавщине, успел побывать одним из организаторов демонстрации рабочих 9 января 1905 года, после Февральской революции войти в руководство новой власти в Петрограде, получить «срок» от большевиков, эмигрировать в Англию. Там, учитывая его специальность гидростроителя, Рутенберга послали в подмандатную Лондону Палестину для создания энергетической базы. Он строил и тепловые, и гидростанции, не утратил вкус и к политической жизни, выдвинувшись на пост руководителя местной власти. Накопленное им состояние завещал пустить на развитие образования. Так и произошло. Его дом превращен в крупный учебный центр, где молодые люди осваивают новейшие высокие технологии…

Можно рассказать и о многих других домах, помимо порядкового номера по той или иной улице еще и носящих имя конкретного человека, об иных сооружениях, сродни тем, о чем говорилось выше. Надо ли упрекать всех этих людей, таким способом оставивших память о себе или о своих близких, в нескромности или, используя современный жаргон, в пиаре? Побольше бы такого пиара, в значительной мере определяющего лицо сегодняшней Хайфы, и в более близких краях.



Преимущества суккота

Вторая неделя нашего полумесячного пребывания в Хайфе пришлась на праздник суккот. Он длится неделю, а то и восемь дней, и призван напомнить о 40-летних странствованиях иудеев по пустыне. Тогда им приходилось жить в самодельных шалашах. Символом тех построек и должны стать легкие сооружения («сукки»), которые надо ставить во дворах или на верандах домов. Материалом может служить парусина, натянутая на рейки. Одна стена должна отсутствовать, представляя собой широкий вход. Крыша покрывается ветками пальмы, используются ветви ивы и мирта. Эти священные растения, наряду с напоминающим по виду толстокорый лимон этрогом, символически отсылают верующих к тем временам, когда из «стройматериалов» были лишь ветви растений, а самым вкусным из скудной еды был этот плод из семейства цитрусовых. Суккот – один из главных праздников в стране. По идее, во всех дворах должны появиться сукки. Но за все праздничные дни нам довелось увидеть ритуальную хижину лишь в двух местах. А ведь пешком мы передвигались очень интенсивно. Главной приметой праздника стала замершая в течение всего светового дня жизнь в городе. Закрылись магазины, музеи и, самое главное, в летаргию впал транспорт, в том числе и столь необходимое нам, живущим на самой вершине Хайфы, метро. Изредка из сонного небытия возникали дежурные автобусы, идущие по невесть какому маршруту и наподобие летучих голландцев тут же растворяющиеся в зыбкой дымке. Но нет худа без добра. В отсутствие общественного транспорта мы смогли пешим порядком исследовать улицы, разбегающиеся по разным направлениям от макушки Кармель в низовья Хайфы, вплоть до морского побережья. Хайфа – это ведь и место «пляжного» отдыха. За чистотой мелкого песка следят уборщики, большие деревянные зонты-навесы позволяют укрыться от палящих лучей. В стационарных павильонах душ, места для переодевания, есть прокат, пункт медпомощи. В некоторых из многочисленных кафе, нависающих над песчаной полосой, есть места не только сидячие, но и лежачие – с подушкой и покрывалом. А на самом пляже пластиковыми креслами, принадлежащими тому или иному кафе, пользуются все желающие. Но сейчас суккот, и пешком до пляжа, как выяснилось, три часа, а на такси, как тоже выяснилось, десять минут и десять долларов.

…Итак, улицы обезлюдели. Редкие прохожие обычно держали в руках продолговатые, в добрый метр длиной горизонтальные прозрачные пластиковые пакеты с традиционным набором из четырех праздничных растений. Кто-то нес их в подарок, кто-то для использования во время молитвы... Каждый наш променад позволял разглядывать попадающиеся по пути дома сквозь увитые яркими цветами ограды. Местами целые кварталы были заполнены горделивыми особняками с табличками, извещающими, что здесь ведут прием (разумеется, не в дни праздников) стоматологи, которые обычно значились как «зубные хирурги». Дальше шел массив адвокатов, потом гинекологов, ортопедов.

Мы тормозим наш марш-бросок подле монументального, смахивающего на крепостной, комплекс белокаменных сооружений. Жесткие вертикальные и горизонтальные линии стен и крыш оживлены стрельчатыми, в мавританском стиле окнами и арками, обрамляющими входные двери. Внутрь зданий вас никто не пригласит – на подворье монастыря ордена кармелиток не видно ни единого человека. Но побродить между этими стилизованными под старину корпусами может каждый: стрельчатые ворота в стене монастыря открыты. Хотя монастырский комплекс возник относительно недавно, в 30-е годы минувшего столетия, сам орден имеет богатую историю. В XIV веке он оформился как чисто женское ответвление от ордена кармелитов, столетием ранее отпочковавшегося от ордена госпитальеров. А тот был создан крестоносцами в конце XII века в расположенном неподалеку городе-крепости Акко. Наименование монашеских орденов кармелитов и кармелиток, разумеется, пошло от наименования горы Кармель, по склону которой мы сейчас и спускаемся. Естественно, во времена основания монашеских орденов вместо асфальтированных трасс здесь зеленели рощи и пастбища. Библейские тексты повествуют о том, что это была одна из самых красивых гор в Палестине, почва ее славилась некогда своим плодородием и годностью к хорошей обработке. Само название горы означало «плодоносное поле», «страна виноградников и садов». Здешняя природа некогда была столь прекрасна, что в «Песне песней» с ней сравнивается голова изумительной по красоте девушки.

Кое-какая зелень окрест сохранилась, оживляют пейзаж цикламены и бугенвиллеи всех расцветок, но главная красота – это все же виды на живописный берег внизу и лазурные средиземноморские просторы. Чудесная марина открывается со смотровой площадки, находящейся через дорогу от строгого и величественного, выстроенного из светлого камня монастыря кармелитов. У него, как, заметим, и у католического ордена кармелитов, драматическая судьба. Монастырь возводили, затем взрывали, потом отстраивали заново, его обитатели гибли от безжалостной резни, устроенной турецкими янычарами…

Сегодня вы можете войти в просторную церковь, встроенную в монастырское здание. Если вам повезет, вы сможете рассматривать яркие витражи, иконы на стенах и богатую роспись купола под завораживающие звуки трубы, которые извлекает из своего инструмента приехавший из России музыкант. Его же вы потом встретите и услышите на смотровой площадке. Но до этого вы постоите перед усеченной пирамидой, увенчанной ажурным металлическим крестом, что установлена перед входом в монастырь в память о погибших здесь от рук янычар французских моряках. Прямо перед ней еще один металлический крест, укрепленный на шаре, – дань уважения павшим соотечественникам от французских мореманов. Еще один монумент – изваяние девы Марии – установлен позднее, в самом конце XIX  столетия. Это дар чилийцев в знак признательности монахам ордена кармелитов за помощь, которую те оказывали в их стране обездоленным и неприкаянным.

Памятник установлен прямо у нависающей над обрывом смотровой площадки. Отсюда открывается чудесный вид на побережье с его молами и причалами. Полотно морской сини дырявят далекие и романтичные белые кораблики и яхты. (Не исключено, что именно великолепный вид на живописную марину и стал вначале неофициальным, а затем и общепринятым названием монастыря кармелитов – Стела Марис – «Морская звезда».)

Если перевести взгляд с далеких горизонтов на то, что находится в бездне у вас под ногами, то помимо шоссейной развязки вы не без удивления обнаружите подводную лодку, военный катер и несколько других судов, словно отдыхающих на одной из ступеней обрывистого склона. Они напоминают: в разные времена Хайфа в немалой степени зависела от мореходов. Об этом свидетельствуют дополняющие друг друга экспозиции расположенных по соседству музеев – Национального морского и Нелегальной эмиграции и  военно-морского флота.

Первая повествует о временах седой древности. Это поднятые со дна омывающего Хайфу моря якоря, амфоры, китайский астрономический и навигационный прибор секстан, которым пользовались тридцать веков назад, оружие, в том числе отлитый из бронзы таран, использовавшийся в морских баталиях задолго до наступления новой эры. Не скрыта и такая довольно неприглядная страница истории, как роль, которую в средние века играли здешние поселения в морском разбое: корсары находили тут убежище, где спокойно могли делить и даже продавать добычу, пользуясь поддержкой и благорасположением местных жителей.

Вторая экспозиция тоже рассказывает об исторических событиях, но куда более близких к нам по времени. Речь о начавшейся в 20-х годах прошлого столетия нелегальной иммиграции в Палестину. Исходя из своих политических интересов, ей активно противодействовала Англия, имевшая мандат на управления этой территорией. Суда с эмигрантами, рвавшимися на историческую родину, буквально продирались сквозь британскую блокаду. Многие корабли тонули вместе с людьми, многие перехватывались Королевскими военно-морскими силами и перенаправлялись подальше от Палестины, на острова, входившие в Британскую империю. Попавшие в прицел английских береговых батарей утлые суденышки с людьми безжалостно расстреливались. И все-таки поток иммигрантов полностью остановить англичанам не удалось...

Чуть выше по склону находится одно из самых почитаемых верующими (и христианами, и иудеями, и мусульманами, и друзами) мест – пещера, в которой в IX веке до новой эры обитал пророк Илия. Выражаясь словами «Библейской энциклопедии», изданной в Москве в 1891 году, «по сторонам горы, особенно на запад к морю, находилось прежде и находится множество пещер и гротов, служивших в древности, быть может, складочным местом товаров, или местом убежища для разбойников и преступников. Но что особенно замечательно для нас, – гора Кармил (таково было написание – авт.) служила некогда местом пребывания св. пророков Илии и Елисея». Библия подробно повествует, как Илия предложил жрецам, служившим всемогущему языческому божеству  Ваалу, состязаться с ним в могуществе: кто сможет вызвать небесный огонь. Несмотря на все старания, жрецы оказались бессильны. Илия же низвел огонь с небес, чем вызвал ликование и уважение собравшихся. (Явно не случайно наша десантура избрала пророка Илию своим небесным покровителем.) Позже он смог вызвать дождь после трехлетней засухи. В этой же пещере уединялся и его ученик, также ставший впоследствии пророком, Елисей. Библия свидетельствует: сюда, на гору Кармель, однажды пришла к нему мать умершего подростка, чье рождение Елисей некогда предсказал ей и ее мужу. По просьбе убитой горем женщины, он отправился в ее город и своими молитвами вернул юношу к жизни… Существует предание, что в пещере у подножья Кармель останавливалась даже пресвятая дева Мария с богомладенцем Иисусом…

Но вернемся в наши дни и на нашу смотровую площадку напротив Стела Марис. У вас есть два пути, чтобы добраться до всего вышеописанного. Первый – это воспользоваться канатной дорогой. Три довольно хрупких на вид сцепленных вместе прозрачных шарика, вмещающих по четыре пассажира, сперва медленно, а затем решительно ныряют вниз, чтобы по пути разминуться с таким же трехшарным караванчиком, несущим вверх раскачивающиеся, несерьезные на вид кабинки. Второй путь – пешком, по ступенькам, порой естественного, порой рукотворного происхождения. Выбор за вами.

В Хайфе еще немало очагов культуры. В городском художественном музее, если вас не отпугнут первые два этажа, занятые концептуальным искусством – тягуче меняющиеся проекции на стене затемненного зала, конструкции, при виде которых следует делать умное лицо, нечто движущееся и мигающее, также рассчитанное на ваше понимание, –  то выше этажом можно обнаружить немало интересных работ живописцев и скульпторов. Печать модернизма, которой отмечено большинство этих художественных произведений, лишь свидетельствует о стремлении их создателей держаться в русле  современных трендов в искусстве. А в соседнем здании, где размещается Центр искусств, вы увидите будущих авторов грядущих экспозиций. Сейчас это детишки школьного возраста, с которыми занимаются педагоги. Перед каждым вертикальная рамка с натянутыми проволочками, образующими квадратики. Позади рамки – ваза или подсвечник, которые юные мастера и переносят на бумагу, также расчерченную на квадраты. Занятия проходят в залах, на стенах которых развешены живопись и графика настоящих художников.

Очень приятно заходить в частные художественные галереи. Обычно там безлюдно. Можно не только рассматривать понравившиеся картины, скульптуры, керамику, но и, задав вопрос о цене, расспросить владельца галереи об авторе привлекшей ваше внимание работы. Одна из таких галерей располагалась в подвале прямо у входа в наш отель. А один из скульпторов украсил своими работами из плоских металлических листов узкую и крутую, уходящую куда-то вниз лестницу к своей студии, теряющейся в густых зеленых зарослях.



«Мы с тобою войдем  в этот сад, наклоненный полого…»

Но, несомненно, главной достопримечательностью города, ставшей и его почти официальным символом, являются Бахайские сады с их эпицентром – куполом цвета червонного золота, вознесшимся над белокаменным храмом. Идеальной точкой  для обретения первого, самого запоминающегося впечатления об этом уникальном месте служит променад Луи. И вы задаетесь еретическим вопросом: уж не райские ли кущи открываются перед вами? Восемнадцатью зелеными террасами, размах которых достигает сотен метров, спускается по склону горы это, как его многие называют, «восьмое чудо света». Аккуратно подстрижена не только сама трава, но и обрамляющая ее более высокорослая зелень – это и кубы, и полукружья, и овалы, и шары. Все это – в сочетании с пальмами, кипарисами, оливами, олеандрами и еще массой пламенеющих кустарников и цветов, названия которых  мне неведомы. Фонтаны, изящные вазы на постаментах, изваяния зверей и птиц тут и там разбросаны среди ювелирно очерченных клумб. Великолепия добавляют воздушные, но белокаменные балюстрады, ритмично разграничивающие зеленые террасы. И над всем этим горделиво и величественно вознес свой купол главный храм бахаи.

Не удивляйтесь, если в памяти возникнет бардовская песня Александра Городницкого. Мелодия легко всплывает, она напоминает «Виноградную косточку» Окуджавы:

«У вершины Кармель, где стоит монастырь кармелитов,

У подножья ее, где могила пророка Ильи,

Где, склоняясь, католики к небу возносят молитвы

И евреи, качаясь, возносят молитвы свои.

Позолоченным куполом в синих лучах полыхая,

У приехавших морем и сушей всегда на виду

Возвышается Храм новоявленной веры бахаи            

Возле сада, цветущего трижды в году...»

Чтобы войти в Бахайские сады, надо лишь от променада Луи пересечь дорогу. Вход – ажурные чугунные ворота, украшенные орлами, словно готовыми отправиться в полет. Можно побродить по верхней террасе, постоять у мраморного парапета и определиться в своих дальнейших действиях. Дело в том, что мраморная лестница, прорезая всю анфиладу распластанных террас, ведет в самый низ Бахайских садов. Но… она насчитывает ни много ни мало 1700 ступенек. Такая экспедиция требует и времени, и немалых сил, тем паче, что спускаться предстоит под палящим солнцем. Есть другой вариант: объехать либо обойти сады сбоку, по соседним улицам и как бы вклиниться в центральную часть фантастического паркового комплекса.

Если вы предпочтете второе, то окажетесь среди всех этих, виденных вами издали прекрасных кущей. Вы будете бродить по тенистым тропам, по дорожкам, устланным кусочками красноватой черепицы или морской галькой. Отдельный, с позволения сказать, газон засыпан тонким песком и отведен под плантацию, а точнее, коллекцию разнообразных кактусов. Под тихий шелест струй фонтана вы сможете вдоволь насладиться видом златоглавого главного храма на фоне зеленых уступов-террас. Увидите и смахивающий на уменьшенную копию Парфенона беломраморный Всемирный дом справедливости. Отсюда управляют разбросанной по континентам общиной последователей религии бахаи. И снова слово Александру Городницкому:

«Этот сказочный Храм никогда я теперь не забуду,

Где все люди живут меж собой в постоянном ладу.

Одинаково чтут там Христа, Магомета и Будду

И не молятся там, а сажают деревья в саду.

Здесь вошедших любя обнимают прохладные тени,

Здесь на клумбах цветов – изваянья животных и птиц.

Окружают тебя очертания дивных растений,

Что не знают границ, что не знают границ...»

Выйдя на улицу и вновь обойдя снаружи «наклонный Версаль», вы можете подойти к нижнему выходу-входу. Отсюда откроется панорама, обратная той, что представала перед вами изначально. То есть раскинувшие свои зеленые крылья террасы теперь будут карабкаться вверх по горе Кармель.

Но кто же такие бахаи? Вкратце, последователи самой молодой и, возможно, самой гуманной религии. О последнем предположении можно будет судить, когда мы дойдем до ее основных постулатов, а пока несколько слов о ее возникновении.

В 40-е годы  XIX века в персидском городе Шираз местный молодой купец Сейид Али Мухаммад, впоследствии принявший имя «Баб» (в переводе с арабского «Врата»), провозгласил, что призван возвестить миру о близящемся пришествии мессии, который откроет путь в эпоху мира и справедливости, провозвещенную пророками всех мировых религий. Предложенные же им воззрения должны подготовить людей к его приходу. У Баба нашлось немало последователей, что вызвало ярость мусульманского духовенства. Было убито более двадцати тысяч тех, кто пошел за Бабом. Сам основатель нового вероучения был заточен в темницу, а в 1850 году также расстрелян. Одним из его уцелевших учеников был иранский дворянин Мирза Хусейн Али, позднее принявший имя Бахауллa («Слава Божия» или «Величие Бога»). Он был также брошен в тегеранский зиндан, откуда был освобожден по протекции русского посла князя Долгорукова. В мрачном узилище, как Бахауллa возвестил впоследствии, уже находясь в изгнании, он получил божественное откровение о своей миссии исполнить предсказания Баба. В своих посланиях, адресованных правителям стран Азии, Европы и Америки, он уведомлял их об этом, одновременно призывая их делать шаги в сторону мира и справедливости.

На протяжении четырех десятилетий своих скитаний и непрекращающихся гонений против него Бахаулла на страницах более ста написанных им книг развил идеи Баба, создав вероучение бахаизм. Перед своей кончиной в 1892 году Бахаулла назначил своего старшего сына Абдул-Баха единственным полномочным толкователем священных писаний. Затем руководство верой перешло к его внуку, а с 1963 года оно осуществляется Всемирным домом справедливости – выборным коллективным совещательным органом, создание которого Бахаулла предусмотрел в своих писаниях.

А вот каковы основные принципы бахаизма, как их представляет официальный сайт общины последователей Веры Бахаи в России.

Бог един для последователей всех основных религий. Каждый человек призван самостоятельно искать истину; он не должен слепо принимать традиционные или новые учения. Человечество едино в своем многообразии. Любые разделяющие людей предрассудки, будь то расовые, национальные, классовые, политические или религиозные, должны остаться в прошлом. Мужчины и женщины должны иметь равные права и возможности; они подобны двум крылам птицы: пока у одного из крыльев нет возможности проявить все свои возможности, птица человечества не взлетит ввысь. Религия призвана находиться в гармонии с разумом и наукой. Истинная религия являет собой источник любви и дружбы. Она призвана объединять людей, а не сеять вражду между ними. У каждого должна быть возможность получить полноценное образование и воспитание. Миру нужен международный вспомогательный язык. Должны быть устранены крайние формы бедности и богатства. Следует отринуть такое понятие, как фанатизм. Следует отказаться от азартных игр, а также от алкоголя и наркотиков за исключением предписанного врачом. Необходимо создание всемирной федерации народов для достижения всеобщего мира и согласия на планете. «Вы – плоды с одного древа и листва с одной ветви. Относитесь же друг к другу с величайшей любовью и кротостью, дружелюбием и товариществом. Дневное светило истины есть мой свидетель! Свет единства столь могуществен, что может осиять всю землю», – обращался Бахаулла ко всем, кто готов был слушать его. Отметим, что сегодня в мире свыше пяти миллионов бахаев – последователей бахаизма. А их главный храм в Хайфе построен на месте захоронения останков расстрелянного первооснователя учения – Баба.

И вновь слово барду:

«Буду я вспоминать посреди непогод и мороза

Лабиринты дорожек, по склону сбегающих вниз,

Где над синью морской распускается чайная роза

И над чайною розой небрежно парит кипарис.

Мы с тобою войдем  в этот сад, наклоненный полого,

Пенье тихое птиц над цветами закружится вновь.

И тогда мы с тобой осознаем присутствие Бога, –

Ибо Бог есть Любовь, ибо Бог есть Любовь».

«Благополучие рода людского, его мир и безопасность недостижимы до тех пор, пока прочно не утвердится его единство», – писал Бахаулла в очень давние времена. Может ли что-то звучать сегодня более современно и здраво? И удивительно ли, что в годы Второй мировой нацисты резали бахаев с особым рвением – их вероучение обнажало всю бесчеловечность и в конечном счете обреченность Третьего рейха.

Остается добавить, что с 2008 года уникальный по своему ландшафту и архитектуре комплекс Бахайских садов внесен в список Всемирного наследия ЮНЕСКО.



От темплеров к тамплиерам

Бросив последний взгляд на уходящую вверх панораму садов, мы отправляемся по прозаическим делам, благо находимся как раз на той улице Бен-Гурион, где и нужное нам заведение – информационный туристический офис. По пути к нему мы обнаруживаем справа и слева довольно похожие друг на друга, в большинстве своем крытые выцветшей красной черепицей двух- или трехэтажные дома. Они не случайно отличаются от зданий на других улицах. Добротно сработанные из камня, с толстыми стенами, летом хранящими прохладу, а зимой тепло, снабженные печным отоплением, свидетельством чему – кое-где сохранившиеся трубы, эти здания почти всегда несут над входом фразу из библии, выбранную хозяином дома. Слова не случайно написаны по-немецки: это так называемый Немецкий квартал. История его появления начинается с приезда сюда в конце 60-х годов позапрошлого века переселенцев из расположенного на юго-западе Германии королевства Вюртемберг нескольких членов секты темплеров. Эта религиозная христианская община полагала, что в самом непосредственном будущем грядет пришествие мессии. Произойдет это на Святой земле, и человечеству следует самым решительным образом готовиться к этому событию, стремясь заслужить спасение своим благочестием и трудолюбием. Обитателям же святых мест следует облагородить этот довольно дикий край, подготовив для достойной встречи мессии. И темплеры, число которых вскоре перевалило за две сотни, собственным образом жизни стремились подать пример этого. Возведя целый район по-немецки основательных особняков, они занялись всем тем, что составляет основу экономики – промышленным производством, сельским хозяйством, торговыми операциями, организовали транспортные перевозки. В их домах работали хлебопекарни, аптеки, винокурни. Один из старинных домов до сих пор выполняет функцию гостиницы, где вы можете окунуться в атмосферу ушедших времен. Чего стоят только защелки на ставнях: с одной стороны на них изображен бюст женщины, а с другой – торс мужчины. Когда-то их якобы поворачивали в нужную сторону в зависимости от того, постоялец какого пола проживал в данной комнате. Добавим, что темплеры не имеют никакого отношения к средневековым рыцарям-тамплиерам. «Божьи люди», как в обиходе называли темплеров, получили свое название от наименования их общины – «Темпельгезельшафт» («Храмовое общество»).

Из песни слова не выкинешь. Столь продуктивно начавшаяся и не одно десятилетие успешно продолжавшаяся история деятельности темплеров в Хайфе кончилась весьма бесславно. Всё же «божьи люди» были немцами, и с приходом к власти в Германии нацистов многие из них стали последователями фашистских и юдофобских идей. Молодые пошли на службу в вермахт, воевали в Европе и Африке. Часть представителей старшего поколения стала приветствовать друг друга вскидыванием вверх правой руки и возгласом «Хайль Гитлер!». В итоге в начале Второй мировой войны темплеры-немцы решением британских властей были вначале интернированы, а в 1943 году высланы в Австралию либо обменены на узников нацистских концлагерей, имевших палестинские документы.

В память о давней странице остались крепкие, особенно после реставрации, дома темплеров, первые этажи которых отведены под рестораны, почту, различные культурные учреждения. В одно из них, информационный офис для туристов, мы и направлялись. Такими офисами уже давно обзавелись не только крупные города мира, принимающие иностранных путешественников, но и небольшие курортные городки-поселки. Обычно там не только дают массу нужных вам сведений, но и снабжают картами, буклетами, проспектами, а то и дисками. Наверняка, то же ждет нас и в здешнем офисе…

Нам пришлось спуститься в полуподвальное помещение, в таких темплеры некогда хранили запасы воды и снеди, либо использовали под производственные нужды. И обнаружили очень тучную даму далеко запенсионного возраста, возлежащую позади конторки в кресле, наподобие зубоврачебного. То есть это было, видимо, обычное современное кресло, спинка которого просто откидывалась до почти горизонтального положения. Сделав усилие и приподнявшись к нам навстречу, хранительница туристической информации попыталась изобразить внимание. Правда, у нее возникли проблемы с английским языком, а русский ей был вообще не ведом. Кроме нее, одним из этих языков в Хайфе, да и вообще в Израиле владеют все... Видимо, услышав нашу так называемую беседу, из глубин информационного офиса появилась другая дама, уже знающая английский. Нашим главным вопросом было: как можно съездить на экскурсии в близлежащие исторические города с русскоязычным гидом? В прежние приезды в страну с этим не было никаких проблем... Дама задумалась, дама стала листать справочники, дама написала нам адрес турфирмы, которая, возможно, устраивает такие экскурсии. А нельзя ли узнать в этой фирме поточнее? Да здесь недалеко автобус, который туда идет, а потом пешочком недалеко, там все  вам и расскажут. Проспекты и буклеты? Извините... Потом, вероятно, поняв, что совсем без ничего выпроваживать нехорошо, предложила нам посмотреть короткий видеофильм о городе. Что ж, мы были признательны и за это.

Добравшись до русскоязычной турфирмы, мы узнали, что в расположенный примерно в получасе от Хайфы город-крепость Акко съездить с экскурсией очень просто. Надо к пяти утра приехать на сборный пункт, сесть там на экскурсионный автобус и отправиться в Тель-Авив (это ровно в противоположную сторону), часа полтора туда, затем, собрав тамошних туристов, двинуться назад в Хайфу. А уже отсюда в Акко. На ошеломленный вопрос, а нельзя присоединиться к экскурсантам, когда они часов в восемь утра будут проезжать Хайфу, последовало твердое: «Нельзя». Но ведь придется вставать в четыре утра, без всякого завтрака, на такси мчаться к месту сбора, а затем тратить часа три на ненужную поездку?.. Нет, возможна только такая экскурсия. И в другие исторические города, расположенные подле Хайфы, таким же макаром… Поблагодарив улыбчивую и симпатичную, но неуступчивую турорганизаторшу, мы нашли находящуюся по соседству другую русскоязычную турфирму. Солидный дядя по имени Моисей слово в слово повторил безумный, по нашим понятиям, но вполне нормальный для местных экскурсионщиков маршрут. Замечу, что еще раньше мы пытались выяснить на отельном ресепшене возможность экскурсионных поездок, где в ответ нам лишь вручили координаты информационного офиса для туристов. О пешеходных экскурсиях по городу, которые устраивают муниципальные службы, сообщая об этом в интернете, ни в отеле, ни в информационном офисе понятия не имели. Короче, оставалось следовать лозунгу китайцев времен «культурной революции» – «Опора на собственные силы!». Комфортабельная электричка домчала нас до Акко менее чем за полчаса.

Думалось, что с ходу попадем в город древней истории. Но нет, мы очутились среди вполне современного городского ландшафта, с широкими магистралями, довольно оживленным движением, многоэтажными домами, тенистыми парками, где нашлось место и современным памятникам, и уютным водоемам с фонтанами. Абрис дополняли мечети с минаретами. Долгое пешее путешествие к старому городу стало контрастной прелюдией к встрече с четырьмя тысячелетиями, спрессованными в этом удивительном месте.

Расположенный на пересечении морских и сухопутных торговых путей портовый город магнитом притягивал все новых завоевателей. Конечно, следов всех покорителей Акко сейчас не найти. Кто-то его строил и укреплял, кто-то разорял и рушил. За сорок веков тут правили хананеи и египтяне, хетты и финикийцы, ассирийцы и персы, греки и вновь египтяне, римляне и арабы… Нашлось городу место и в библии, где он упоминается и под именем Птоломаида; такое название он носил некоторое время после его завоевания царем Египта Птоломеем за век до новой эры. Библия повествует и о том, что при распределении земель между коленами израилевыми  район Акко отводился колену Ассирову, однако иудеи так и не смогли изгнать из города хананеев, лишь обосновавшись подле его стен. Само слово «Акко», как считается, связано с событием, описанным в библии, – всемирным потопом. По преданию вода поднялась до городских строений и остановилась. В переводе с иврита «акко» означает «до сих пор». Библеисты переводят упомянутое в Книге судей имя города как «песчаный и раскаленный солнцем». В разные времена город был известен как «Ахшаф», «Умма», «Антиохия», «Самаритики», «Сен-Жан д’Акр». Последнее название, и сегодня сохранившееся на сувенирной керамике, ему дали крестоносцы, в XII веке завоевывавшие его дважды – с перерывом, связанным с временным захватом Акко арабским полководцем Саладином. Время правления крестоносцев, можно сказать, стало звездным часом Акко. Был построен порт, мощная крепость, церкви, больницы и, как позднее выяснилось, многое другое. Отвоевавший у Саладина город глава третьего крестового похода Ричард Львиное сердце сделал город столицей созданного крестоносцами королевства. Количество церквей при нем увеличилось до шестидесяти.  Однако в конце XIII века рыцарей из Сен-Жан д’Акра выбили мамелюки, разрушившие его и вырезавшие местное население. Город впал в упадок и пребывал в этом состоянии и после прихода турок в XVI столетии. Вытеснивший османов бедуинский шейх занялся восстановлением укреплений, пригласил торговцев и ремесленников из других мест.

Спустя полвека город, давно вновь ставший Акко, опять захватили турки. Новый правитель (паша) в равной мере отличался жестокостью и дальновидностью. Получивший за первое качество прозвище «аль-Джаззар» («мясник»), он в полной мере проявил второе, возведя мощные укрепления вокруг города. Одновременно построил новые мечети, постоялые дворы, базары, турецкие бани, другие общественные здания.  Возведенные фортификации даже выдержали напор до того непобедимых наполеоновских войск. Еще больше укрепить стены, грамотно расставить орудия и умело организовать оборону паше тогда помогли советник-иудей Фархи, английский адмирал Смит и беглец от французской революции полковник де Фелиппо. «Мясник» внес и чисто личный вклад, ради устрашения украшая крепостные стены отрубленными головами взятых в плен наполеоновских солдат. Более двух месяцев наседали французские гренадеры, но, поняв безнадежность этих попыток, 13-тысячный корпус Наполеона снял осаду. Воспоминание об этом афронте буквально преследовало Бонапарта. Оно не отпускало его даже в канун такого важного сражения, как Аустерлицкое, – в этот день в своих заметках он записал: «Если бы я тогда взял Акко, то стал бы императором Востока и вернулся бы в Париж через Стамбул».

Между тем бурная история Акко продолжалась примерно в том же ключе. Город с боем взяли египтяне, которых уже менее чем через десятилетие, в 1840 году, вытеснили прежние хозяева – турки, правда, не без поддержки объединенного флота тогдашних союзников: Англии, Австро-Венгрии и России. С этого времени роль Акко в региональных делах постепенно угасает: на передний план выходит быстро развивающийся город-порт Хайфа. Ее роль особенно заметно возросла после прокладки в начале прошлого века железной дороги от Хайфы к Дамаску. Вскоре в рамках Первой мировой войны англичане победили турок и, получив мандат на управление Палестиной, сделали Акко столицей северного округа. После прекращения британского мандата и создания государства Израиль, в ходе первой войны с арабскими странами израильская армия в 1948 году заняла город-крепость. Акко стал административным центром одной из областей Израиля – Западной Галилеи. И конечно, одним из самых посещаемых туристами мест в стране.

Первое, что вас поражает, это мощь и толщина крепостных укреплений. Они в значительной мере сохранились со времен «мясника», так что это те самые, что оказались не по зубам даже великому корсиканцу. Они выглядели бы еще более впечатляющими, если бы турки в период своего владычества не пробили в начале минувшего столетия проходы к морскому побережью и к новой части города, растущей вне крепостных стен. А еще раньше османы возвели сохранившуюся и по сей день весьма мрачную крепость высотой 40 метров. Вскоре она стала узилищем, в котором томились не только рядовые противники османского режима, но и люди, чьи имена вошли в историю. В их числе непререкаемый авторитет среди последователей бахаизма Бахаулла. А в годы британского мандата за решетку были брошены борцы за создание государства Израиль Владимир (Зеев) Жаботинский и Моше Даян наряду с множеством их соратников. О драматической истории этой борьбы повествует развернутая в крепости музейная экспозиция, которая включает и камеру смертников, и их одежду, и виселицу, на которой англичане вздергивали непокорных.

Но знали ли турки, возводившие этот форт, что они строят отнюдь не на голом месте?.. Начатые израильтянами в 50-х годах прошлого века раскопки привели к выдающемуся археологическому открытию. Выяснилось, что разоренный некогда мамелюками город несколько столетий засыпал песок, приносимый ветрами. В итоге мощные замковые сооружения участников крестовых походов – тамплиеров и иоаннитов - оказались сохраненными для потомков, хотя и глубоко под слоем песка и земли. Рыцари были не только умелыми воинами и докторами, выхаживавшими раненых собратьев, но и грамотными зодчими. Как свидетельствует в своих записках, датированных 1291 годом, тамплиерский «Пимен», «крепость тамплиеров была самым укрепленным сооружением в городе и большей своей частью граничила с прибрежной морской полосой. Вход в крепость  был защищен двумя мощными башнями, толщина которых составляла 28 футов. По обе стороны от башен были выстроены две менее крупные башни; на вершине каждой стоял позолоченный лев размером с быка».

Сегодня эти сколь мрачные, столь и величественные залы-подземелья в вашем распоряжении. Поддерживаемый могучими колоннами в стиле ранней готики сводчатый потолок вполне позволял бы проезжать здесь конным всадникам с высоко поднятыми пиками. Это просторные и по нынешним понятиям залы. Один служил для собраний крестоносцев, в другом была трапезная, в третьем рыцари-госпитальеры лечили недужных и раненых.  Оказавшись в одиночестве в гулком полумраке подземелья, вы полностью погружаетесь в атмосферу раннего средневековья, живо представляя себе картины прошлого. И невольно вздрагиваете, когда позади вас раздаются странные звуки, словно рыцари по каменному полу волокут свои доспехи... Но всё, естественно, оказывается куда прозаичней. Это подтаскивают стулья на металлических ножках для будущих зрителей запланированного здесь вечернего театрального представления. Традиционно в праздничные дни суккота тут устраивают спектакли. Причем далеко не в духе ортодоксального реализма – необычный интерьер, видимо, подталкивает режиссеров к нестандартным сценическим решениям.

А вот другая, не менее известная, чем раскопанная анфилада залов, археологическая находка связана с анекдотической ситуацией. В 1994 году некая домохозяйка пожаловалась на закупорку канализации в ее доме. Местные сантехники не стали сетовать на отсутствие гибкого металлического троса для прочистки засора и прочие сложности – здесь это не принято, а отнеслись к жалобе со всей серьезностью. Они настолько углубились в скрытые коммуникации, что вышли на некие подземные пустоты. Вызванные специалисты уже другого профиля обнаружили гигантский, длиной 350 метров туннель, соединявший замок с портом. Его пол, сейчас покрытый дощатым настилом, по бокам которого журчит вода, выдолблен в скальной породе, а сводчатый потолок выложен из тщательно обтесанных камней. Вы стараетесь побыстрее пройти эту освещаемую тусклыми лампочками дорогу, чтобы наконец оказаться на ослепительном солнце набережной, отороченной древними стенами. Но выясняется, что это лишь главная, стратегическая подземная артерия крестоносцев. По другому туннелю я бы не советовал отправляться тем, кто хотя бы знает слово «клаустрофобия»: здесь буквально приходится протискиваться, местами сгибаясь если не в три, то в две погибели уж точно. Есть еще и другие подземные дорожки и тропинки. По мнению специалистов, они в первую очередь служили для целей водоснабжения и канализации, для чего внутри них были проложены соответствующие трубы. Однако в трудные моменты использовались и для скрытой переброски войск. В любом случае, после прохода по этим туннелям даже довольно узкие и кривые улочки старого города кажутся вам проспектами.

Одна из таких улочек выводит вас к величественной мечети, которую построил паша аль-Джаззар на развалинах церкви времен крестоносцев. Она заставляет вспомнить о монументальных мечетях Стамбула, которые, как оказывается, и служили примером для приглашенных греческих зодчих. «Белая», как ее неофициально именуют за цвет, или Мечеть аль-Джаззар, как она зовется официально, по размерам и своему «статусу» следует непосредственно за двумя главными мечетями в Иерусалиме. Высокий «статус» определяется тем, что здесь хранится сакральная реликвия – волос из бороды пророка Мухаммеда. А еще есть предание, что в далекие времена на этом месте находились поля и пастбища первого человека.

Вы еще побродите по этим улочкам, будете рассматривать предтечи современных отелей – старинные ханы. Это постоялые дворы: склады и конюшни внизу, гости наверху. Особенно интересен один из ханов –  двухэтажный аль-Умдан с его галереями стрельчатых арок и высокой башней с часами. Будет время – заглянете в музей хаммама, турецкой бани. Это само по себе любопытное сооружение, празднично украшенное керамикой и мозаикой. Атмосферу ушедших времен, когда хаммам был местом не только «помыва», но и общения людей, их неспешных бесед, порой философских, а порой и наполненных беззлобным зубоскальством, воссоздает аудиовизуальное представление. Дополненное световыми эффектами, оно живо и ярко расскажет о той роли, что хаммам играл в жизни обитателей Акко, да и о самом городе минувших веков вы узнаете немало…

И, конечно, на закуску походите по рядам здешних базаров. Керамика, медь, кожа, горы фруктов и непременные восточные пряности. Их аромат еще долго будет сопровождать вас – как и воспоминания о странной, не укладывающейся в обычные представления об исторических памятниках и подземельях крепости Акко.



Город благой вести

Удобно устроившийся в долине между холмов Галилеи крупнейший арабский город Израиля Назарет одновременно и один из главных в стране очагов христианской веры. Очередной парадокс из тех, без которых трудно представить эту страну. В данном случае «арабский город» не тождественен понятию «мусульманский»: в историческом, так называемом Нижнем Назарете, населенном в основном израильскими арабами почти треть местных жителей исповедуют веру в Христа. Да и как может быть иначе, если в этих местах происходили важнейшие для христиан исторические события, если тут находятся святыни христианского мира. Существует еще и Назарет Элит: в 50-х годах прошлого века к востоку от исторического города возникли современные кварталы города-спутника, чье название означает «элитный», «верхний» Назарет. Его жители, в основном репатрианты, часто отправляются на базары арабского Назарета. А отсюда многие горожане ходят или ездят на работу в город-спутник. Но наш разговор о Назарете древнем, в котором люди начали селиться как минимум тридцать веков назад. Главные события произошли здесь позднее, на рубеже нулевых годов нашей эры.

Чтобы лучше представить себе облик Назарета двухтысячелетней давности, процитируем Александра Меня: «Если бы мы могли очутиться в Назарете тех лет, то увидели бы около сотни белых домов с плоскими крышами, разбросанных на горе, обрамленной виноградниками и оливковыми рощами. С пологих возвышенностей открывается живописная панорама, …голубые цепи гор, зеленые долины, засеянные поля».  А вот что пишет о Назарете выдающийся знаток библии и истории христианства, живший в России в XIX веке, архимандрит Никифор: «Население его в евангельское время было бедно и невелико, и жители, как кажется, не отличались добрыми нравами, по крайней мере, не пользовались хорошей репутациею и были в презрении других. “Из Назарета может ли быть что доброе?”. Это выражение обратилось как бы в притчу»... Но позже все изменилось. Назарет стал символом радикальных и благодатных перемен в человеческой истории.

Именно здесь неприметная до того жена местного плотника Иосифа Мария узнала благую весть о грядущем рождении у нее богомладенца. Эта весть, согласно библии, была принесена ей архангелом Гавриилом. По свидетельству евангелиста Луки,   он был послан «от бога в город Галилейский, называемый Назарет, к Деве, обрученной мужу, именем Иосифу, из дома Давидова; имя же Деве: Мария. Ангел, войдя к Ней, сказал: радуйся, Благодатная! Господь с Тобою; благословенна Ты между женами… Ты обрела благодать у Бога; и вот, зачнешь во чреве, и родишь Сына, и наречешь Ему имя: Иисус. Он будет велик и наречется Сыном Всевышнего… и Царству Его не будет конца».

 Свидетельство евангелиста предстает с особой убедительностью, когда вы оказываетесь подле «горницы Марии» – пещеры, где по преданию жило святое семейство. Именно здесь и была сообщена ей благая весть. Двумя древними колоннами обозначены места, где в тот момент находились Гавриил и будущая богоматерь. Это скромный по размерам, высеченный в скале грот, куда ведут ступени с первого этажа величественной базилики Благовещения. Крупнейший на Ближнем и Среднем Востоке христианский храм словно бережно охраняет сакральный грот. Некогда ту же роль играли вначале византийская церковь, разрушенная мусульманскими завоевателями, а позднее – монументальный храм, возведенный на этом же месте крестоносцами. Он не пережил сильного землетрясения, а позже дело довершили захватившие Назарет мамелюки и прочие завоеватели. Гораздо позже католические монахи добились разрешения на возведение новой церкви, а в начале 60-х годов прошлого века на ее месте и на пожертвования католиков всего мира был сооружен нынешний собор.

Венчающий массивное прямоугольное основание храма из светлого камня сероватый конус его купола с очерченными гранями, у основания и вокруг пика огороженный палевого цвета резными аркадами, доминирует над всем Нижним Назаретом. Здание базилики опирается на остатки стен ее предшественницы. Внутри храма два расположенных один под другим зала, оба в основном с естественным освещением. Праздничность создают шпалеры изготовленных искусными австрийскими мастерами витражей с библейскими сюжетами. Просторный молельный зал с деревянными скамьями заполняют множество паломников и просто туристов. Не ясно, к какой из этих категорий принадлежала большая группа людей в одинаковых бело-синих майках с изображением карты их страны Папуа, что на Новой Гвинее, и словами «Благослови Папуа». Цивилизованные люди, мужчины и женщины в джинсах, с небольшими дорожными сумками через плечо, все с фото- и видеокамерами. А ведь это не слишком далекие потомки тех самых, миклухо-маклаевских папуасов, падких на бусы и осколки зеркал. Они тоже встали в очередь, чтобы получить благословение (надпись на майках не случайна) от проводившего так называемую малую службу католического священнослужителя, возможно, даже прелата. И вместе с очередью спустились в расположенную в углублении пресвитерию, отделенную от общего зала балюстрадой с перилами. А после гости из Папуа присоединились к изучению галереи вертикальных, больше человеческого роста, посвященных Спасителю и его матери керамических и мозаичных работ, которыми украшены стены основного зала. Еще больше таких произведений с общим сюжетом – богоматерь с младенцем – украшают стены крытой части внутреннего двора собора. Перед вами зримо предстают особенности видения художниками разных стран образа девы Марии. Все работы преподнесены в дар храму верующими из-за рубежа (говорят, вкупе с солидной финансовой донацией), под каждой значится название государства. Помимо безусловно католических стран, там есть Китай, Корея, Камерун, Южная Африка, десятки других. Подарка от России обнаружить не удалось.

На выходе из собора с разрешения гида, назвавшегося Славой, пристраиваемся к приехавшей из Ашдода русскоязычной группе паломников и туристов. Вместе с ними отправляемся к церкви святого Иосифа и прислушиваемся к рассказу чичероне, возможно, даже адресованному новым слушателям. Вот краткое его изложение.

Притягательность Назарета для христиан связана скорее даже не с пребыванием здесь в юные годы будущего Спасителя, а с самим фактом Благой вести, Благовещенья. Это событие – свершившееся чудо – согласно религиозным догматам знаменует собой начало христианской веры. Так или иначе, с жизнью святого семейства и этим чудесным событием связаны все главные церкви города. В том числе, конечно, и церковь святого Иосифа. Как известно, в преддверии появления на свет богомладенца Иисуса Мария и ее муж Иосиф были вынуждены принять участие в объявленной переписи населения, для чего направились в Вифлеем. Там произошло рождение Иисуса. Узнав о новорожденном Спасителе, но, не имея точного представления, в какой именно семье он родился, жестокий царь Иудеи Ирод, опасаясь за свою власть, приказал умертвить 14 тысяч младенцев в возрасте до двух лет. Когда римский император Август узнал, что во время этого злодейства его царствующий вассал не пощадил даже собственного сына, он воскликнул: «Лучше быть свиньею Ирода, чем его сыном!»… Святое семейство вынуждено спасаться бегством, и единственное место, недоступное Ироду, это Египет. Только дождавшись смерти Ирода, причем ужасной, которую он только и заслуживал, Мария с супругом и маленьким Иисусом могут вернуться в Назарет. Здесь сын Марии подрастает, тут проходят годы его ученичества, мальчик превращается в юношу...

Между тем мы уже подошли к церкви святого Иосифа, расположенной на обширной территории храма Благовещения. Достаточно внушительная по размерам, – но только не в сравнении с главной базиликой Назарета, – белокаменная церковь была воссоздана столетие назад на руинах храма, возведенного еще крестоносцами. Место было ими выбрано не случайно: здесь, как считается, находилась плотницкая мастерская праведного Иосифа. В нише фасада – высеченное из белого мрамора скульптурное изображение святого семейства, напоминающее о строках из библии: Иосиф «пошел в пределы Галилейские и, придя, поселился в городе, называемом Назарет, да сбудется реченное через пророков, что Он Назореем наречется». Действительно, так, по имени города его детства стали впоследствии называть Иисуса – Назореем, Назарянином, Назаретянином, пророком из Назарета. Фрески и холсты, посвященные возвращению в родной город святого семейства и его жизни здесь, украшают изнутри стены храма.  Главная же реликвия упрятана – временем и культурными напластованиями – глубоко в его недрах. Это высеченные в скале гроты времен Римской империи. Считается, что здесь, неподалеку от дома – виденного в крипте базилики грота, и находилась рабочая мастерская самого известного в истории плотника, чьим именем и названа церковь. Многие полагают, что и бассейн, предназначенный для сбора воды, был использован для священнодействия – крещения первых христиан Назарета.

Согласно христианской традиции само событие Благовещения состояло из двух частей. Вначале Гавриил является Марии подле источника, из которого она брала воду. А лишь затем – в ее горнице. Этот источник, боготворимый  христианами и по сей день, укрыт каменным полушатром. Первому явлению архангела посвящен еще один храм – стоящая подле этого источника церковь святого Гавриила. Площадь перед ней вымощена белыми плитами, которые тысячами ног отполированы до зеркального блеска. Как и у всех христианских храмов Назарета, у этого сложная история. Церковь, построенную византийцами, сровняли с землей персидские завоеватели. Не пережила войн и природных катаклизмов и следующая, возведенная крестоносцами. Нынешняя – заслуга греческих православных монахов, воссоздавших ее в середине XVIII века. Пышное внутреннее убранство – сочетание творчества скульпторов и художников ушедших времен и сегодняшних мастеров. Изящный деревянный иконостас – ровесник самого храма, а библейские сюжеты, которыми украшены стены, исполнены современными румынскими иконописцами. Внутри церкви, слева от входа, сакральный для паломников источник. Вода в него попадает по подземному акведуку из того источника, где брала воду Мария, и считается святой. Многие из наших случайных спутников хорошо подготовились, достав из рюкзачков и сумок вместительные пластиковые емкости. Не будем же им мешать.

Потом мы просто побродим по Назарету, по его то карабкающимся вверх, то ныряющим вниз улочкам, заполненным пестрой восточной толпой с вкраплениями православных монахов в черных рясах и католических – в светлых. Иногда улицы превращаются в длинные каменные лестницы. Вот католический храм с соответствующим учебным заведением для подрастающего поколения. Вылетевшие из его дверей два сорванца лет семи обстреливают нас мелкими камушками… Неподалеку –  мечеть эль-Абияд, или Белая мечеть, призванная олицетворять своим цветом чистоту и мир. Построенная в начале  XIX века, она долгое время была единственным в Назарете культовым местом для мусульман. В 60-х годах минувшего века было закончено возведение монументальной мечети эль-Салам (мечети Мира). С ней соседствует возведенная незадолго до нее церковь христиан-коптов. На руинах древней синагоги, где по преданию проповедовал Иисус, построена греко-католическая   церковь. В городе немало храмов и других христианских течений, есть монастыри и обители с хостелами для паломников.

Мы находим место повыше, откуда видна панорама Назарета. Разглядывать уходящие в дымку кварталы нового для тебя города, конечно, небезынтересно. Но когда ты знаешь, что отсюда понес свое слово тот, кого называли Назарянином, когда ты знаешь, что это слово изменило весь ход истории, то вглядываешься в эту панораму совсем по-другому…

***

А что всё же более всего запомнилось в этой поездке?

Конечно, всё вышеописанное. Но не только. Раз за разом внутренне отмечал: семья и в первую очередь дети – вот что составляет главную заботу израильтян. Предпраздничный день в крупнейшем в Тель-Авиве многоэтажном торговом центре превратился в смесь давки и карнавала. Безумное количество народа вывело из строя эскалатор, что лишь усилило столпотворение. Только пожилые люди, да и то далеко не все, были без прогулочных колясок с детьми. Уже освоившие прямохождение маленькие сорванцы шныряли среди посетителей, устроив догонялки и прятки, не вызывая ни беспокойства родителей, ни  раздражения посторонних. В уголке бабушка кормила кашкой с ложечки внука. За столом одного из ресторанов мама, набросив на левую сторону тела платок, кормила дитя естественным путем, не прекращая щебета с приятельницей. У той был примерно трехлетний наследник, который сидел рядом на стуле и деловито ковырял поставленное перед ним блюдо. Администрация центра явно ожидала такой наплыв семей с детьми. В разных концах по соседству с фешенебельными бутиками были устроены многочисленные площадки для игр. Под руководством аниматоров детишки развлекались вовсю. От веселого гвалта и ора в прямом смысле слова закладывало уши.

Вечерняя толпа в Хайфе чуть ли не наполовину состоит из родителей, толкающих коляски и одновременно ведущих за руки одного-двух детишек. Концерты биг-бэнда в ЦПКиО напротив нашего отеля, заканчивающиеся после одиннадцати, собирали массу семейств с маленькими детьми. И это была не вегетарианская тихая «легкая музыка». Децибелы джаза, рока и техно, разбавленные зажигательными народными мелодиями, прошивали весь парк, дорогу и достигали нашего двенадцатого этажа с такой силой, что при открытом окне заглушали телевизор. Попытка в первый вечер поприсутствовать на зрительском наклонном газоне, охватывающем эстраду с оркестром, закончилась нашим фиаско: спустя четверть часа мы позорно бежали. Детишки же поменьше мирно спали в колясках, те, что постарше, весело шалили. Рядом ведь были папа с мамой. А это самое главное.

И напоследок о двух виденных надписях, говорящих о неувядаемом чувстве юмора израильтян. На заднем бампере припаркованной «тойоты» под местным номером был приклеен красно-белый стикер со словами по-русски «Осторожно, путаю педали!». А на майке одного молодого папаши с двумя детьми стояло англо-русское «Hi, Фа». А что? Можно и так, с использованием приветствия «хай!» и четвертой ноты изобретательно изобразить название собственного города.
4 января 2012 г.