Уход из жизни Егора Гайдара высветил истину: мы жили в одно время с гигантом, мысли и дела которого были под стать судьбе неординарной страны Россия. По мере смены поколений в нашей стране эта истина будет открываться все большему числу людей. И, думается, будет расти интерес к личности этого человека.
Один маленький штрих к его портрету – в фрагменте воспоминаний режиссера Иосифа Райхельгауза.
Один маленький штрих к его портрету – в фрагменте воспоминаний режиссера Иосифа Райхельгауза.
…Странно писать об Окуджаве как об историческом лице. Мне очень повезло, потому что он разрешал входить в свой дом. Мы много лет подряд встречали у него на даче в Переделкине старый Новый год. Причем встречали в довольно-таки странной компании, и с этим было связано множество смешных историй. Вот как эта компания образовалась.
Как-то мы с Булатом Шалвовичем долго собирались встретиться, чтобы посидеть-поговорить. Это было осенью, и наша встреча все откладывалась и откладывалась, потому что все время что-то происходило и он не мог. Мне неловко было звонить часто, я понимал, что он работает, что я его отрываю, и все так и тянулось месяца три или четыре... А тут звоню - и он говорит: «Знаете, нехорошо, что мы столько раз с вами договариваемся, давайте решим. Сегодня какое число, восьмое января? Давайте на какой-нибудь день сейчас договоримся точно. Когда у нас там будет суббота?» Я посмотрел, говорю: «Знаете, тринадцатого». «Давайте тринадцатого и встретимся». - «Хорошо, тем более что это старый Новый год». Сошлись на том, что оба старый Новый год никогда особенно не праздновали, а тут вот и отметим. Мы приехали к Окуджаве с моей женой Мариной, и была замечательная ночь. Булат Шалвович придумывал всякие занятные розыгрыши, Ольга Владимировна сотворила какие-то короны и маски, что-то еще... В общем, мы потрясающе встретили старый Новый год и договорились, что в следующем году опять отметим этот праздник вместе.
В следующем году за два дня до старого Нового года мне позвонила жена Анатолия Борисовича Чубайса, Маша. Мы с ней знакомы по Ленинградскому университету и давно общаемся, независимо от того, какие должности занимал и занимает Чубайс. Поговорили про какие-то дела, и Маша предложила встретиться с ними как раз тринадцатого числа. Я ответил, что никак не могу, потому что меня пригласил Окуджава и мы вместе будем праздновать старый Новый год. «Да, - сказала она мечтательно, - как повезло». И мы попрощались. Я положил трубку, а через полчаса раздается звонок, опять звонит Маша и говорит: «Я сказала Анатолию, так вот, он так огорчился... Нельзя ли попросить Булата Шалвовича, чтобы и мы подъехали?» Я говорю: «Хорошо, я попробую». Чубайс был тогда вице-премьером. А премьером был Гайдар. Звоню Окуджаве и сбивчиво объясняю: «Булат Шалвович, вот есть такой Чубайс, вы, наверное, его плохо знаете, он занимается приватизацией и все такое. Мне очень неловко, но он спрашивает, нельзя ли... вот, как быть?» На что он мне говорит: «Ну, если их не смутит наша скромная дача, пусть подъезжают». Звоню Маше: «Едем». Проходит еще день, это уже 12 января. Звонит Чубайс и говорит: «Иосиф, мне как-то неловко, Гайдар назначил тут важное правительственное совещание, а я ему сказал, что не могу, потому что я поеду к Окуджаве. Так вот, Гайдар спрашивает меня, нельзя ли просить Булата Шалвовича, чтобы он с женой тоже приехал?» Я опять звоню Окуджаве и, опять извиняясь на каждом шагу, говорю: «Булат Шалвович, извините, но не только вице-премьер, но еще и премьер спрашивает, нельзя ли с вами встретиться?» Окуджава ненадолго задумывается и говорит: «Понимаете, в общем, я ничего против не имею, но у нас даже пройти к дому трудно, все занесено снегом. Я, конечно, попробую завтра почистить, но остается всего один день...» Я почти кричу в трубку: «Булат Шалвович, не надо, я завтра отменю все репетиции, я сам с утра приеду, попрошу своих студентов, и мы почистим у вас все дорожки!!!» Дальше говорю Чубайсу, чтобы он сказал Гайдару, что можно, а на следующее утро звоню Булату Шалвовичу сказать, что сейчас возьму своих студентов и приеду очищать снег. Тут Окуджава очень озадаченно мне говорит: «Вы знаете, Иосиф, что-то очень странное происходит. Вокруг моего дома ходят подозрительные люди и чистят снег. Проехал бульдозер и разровнял всю основную дорогу. Так вот, нужно предупредить Гайдара и Чубайса, может быть, это за ними следят?»
Совещание, которое назначил Гайдар, все-таки состоялось, и мы договорились встретиться около Белого дома где-то часов в 9 вечера. Тогда еще там не было забора, и я на своих стареньких «Жигулях» подъехал прямо к центральному входу. И уже вышла Маша, Мария Давыдовна, жена Чубайса, потом подъехала другая Маша, Мария Аркадьевна, жена Гайдара, и мы все их ждали. Совещание, похоже, было жутко бурным, уже было половина одиннадцатого, потом одиннадцать, и мы понимали, что, если сейчас же не тронемся, то опоздаем. Вышли Козырев и Шохин, а поскольку все были хорошо между собой знакомы, мы их стали просить пойти и остановить это совещание, потому что сколько можно?! И вообще, что там у них происходит?! Где-то в четверть двенадцатого выбежали Гайдар и Чубайс. Гайдар посмотрел на часы и сказал Чубайсу: «Придется... (при этом он сделал такой красноречивый жест руками)... иначе мы не успеем». Я потом понял, что значит этот жест. В первый (и в последний) раз в жизни ехал в эскорте. То есть шли мотоциклы, шла милицейская машина, все это мигало, все светофоры были зеленые, все дороги перед нами расчистили, и я еле-еле поспевал за всем этим на своих «Жигулях». До Переделкина мы доехали минут за 10 -- 12 и успели к двенадцати часам. И вот с тех пор каждый старый Новый год мы встречали в этой компании.
Нужно отдать должное Гайдару и Чубайсу, на каких бы должностях они ни находились, а за это время кем они только не были, они всегда понимали, с кем разговаривают. То есть всегда, все годы, Чубайс и Гайдар стояли по стойке «смирно», а Булат Шалвович, удобно сидя в кресле, говорил им, какие ошибки они совершили в последнее время, и давал советы типа: «Ну, не знаю, я бы там сделал так вот и так...» И они внимали ему абсолютно искренне и серьезно...
…Когда Булата Шалвовича не стало и наступил старый Новый год, я позвонил Ольге Владимировне. Говорю: «Оля, как быть? Булата Шалвовича нет, а провести этот день по-другому невозможно». Она сказала: «Я была бы очень рада, если бы вы приехали». И, что самое-самое поразительное, события развивались в том же порядке, что и в первый раз. Позвонила Маша Чубайс, говорит: «Как? Почему? И мы поедем». И Гайдар... В общем, мы все приехали. И на следующий год тоже. Это было очень странно: мы сидели там, где сидели всегда, но это уже был музей...
Запись Ольги Данильченко.
17 декабря 2009 г.
Комментариев нет :
Отправить комментарий