КОМУ ОН НУЖЕН, ЭТОТ ВАСИЛИЙ ИВАНОВИЧ?

В 2007 году исполнилось 120 лет со дня рождения Василия Ивановича Чапаева. Но вспомнил ли кто-нибудь про него в день юбилея? Нет, конечно. В Год Владимира Владимировича не до Василия Ивановича.

Не таков «Обыватель». Он, пусть в последний момент, отмечает память незаурядного русского человека. Разумеется, не героя гражданской войны (какие могут быть герои в братоубийственной бойне?), но героя национального юмористического эпоса. Уж не знаем, сколько десятилетий или столетий, но память об этом человеке и его боевых соратниках по анекдотам будет пульсировать в сознании соотечественников вместе с волнами приливов и отливов их анекдотического творчества.

Глядишь, иногда заодно вспомнят и Дмитрия Фурманова, с книги которого «Чапаев», собственно, и начался этот народный эпос. Да точно вспомнят. По простой причине: прославленный своей неподражаемой добротой русский народ включил и писателя, наряду с Петькой и Анкой, в число сопутствующих Герою персонажей. Не то что братья-литераторы. Ни одна, извините, собака, не говоря уже о каком-либо из многочисленных союзов писателей, не помянула в прошлом году писателя Фурманова. А это был год 80-летия со дня его смерти. Он прожил-то всего 35 лет (всего на три года дольше своего героя). Интересно было бы знать, кто из наших современников–мастеров слова удостоится чести попасть в пантеон вольного народного анекдотического творчества?
Жаль, что не узнаем…

Рисунки О.Лепковича.

А ИЗ БИБЛИОТЕКИ ВЫХОДИТ ФУРМАНОВ,

ВЕСЬ ТАКОЙ НАЧИТАННЫЙ…

Один культурологический журнал как-то поместил статью французского киноведа, в которой  в очередной раз говорилось об отсутствии у русского народа, в отличие от французов или англичан, чувства самоиронии: больше нечем объяснить то, что за полвека с лишним в России так и не появилось комического фильма о войне (наподобие «Бабетта идет на войну» или «Мистер Питкин в тылу врага»). Сначала подумалось: ну, и невелика беда. А потом: это неправда!

Ведь именно в основном о войне, в чисто человеческом плане гораздо более страшной, чем Мировая, поскольку убивали друг друга свои, создан фольклорный юмористический эпос «Василий Иванович, Петька и Анна-пулеметчица». Наверняка такого не предвидел Дмитрий Фурманов, автор «Чапаева», сочинения весьма серьезного и даже как бы документального. Но уже одноименный фильм, несмотря на стандартный революционный пафос, оставлял место для улыбки – замечательный актер Бабочкин подарил нам Чапаева живого, неодномерного, располагающего к себе натурой народной и своеобычной. Сталкиваясь с твердокаменно однозначным образом  официальной пропаганды, он не мог не высекать в повседневном восприятии искр насмешки и иронии. Часто – и сарказма, поскольку устные миниатюры создавались по настроению «вопреки». Наличие в списке действующих лиц ординарца Петьки и Анки-пулеметчицы (плюс комиссар Фурманов) порождало простор для разнообразных сюжетных построений.

Ныне мы имеем уже не одно поколение соотечественников, которые романа Фурманова не читали, фильма Васильевых не видели, но, как родных, воспринимают Василия Ивановича, Петьку, Анку-пулеметчицу и даже Дмитрия Андреевича. То есть Фурманов остался в памяти народной, быть может, и надолго. Но не писатель. А «комиссар» при Василии Ивановиче и Анке с Петькой. 

Скачет Петька во весь дух на боевом своем коне через село. Животное в мыле, Петька – тоже. Вышел на дорогу мужик – затоптал мужика. Вышла баба – охнуть не успела, затоптал бабу. Красноармеец на пути зазевался – рубанул его шашкой. На штабном крыльце часовой подвернулся – раскроил и того. Влетает в штаб – и сразу к Чапаю.

-  Василий Иванович! Василий Иванович! Дорогой ты

 мой! Я сейчас в городе – Ленина видел!!!


- Что это ты там все строчишь, Дмитрий Андреевич1?

- Оперу пишу.

- О ком, если не секрет?

- О тебе, Василий Иванович.

- А про Петьку?

- И про Петьку тоже.

- И про нашу Анку-пулеметчицу?

- И про нее тоже. Опер мне сказал: про всех пиши.


Поймали белого офицера и, чтобы узнать от него военные тайны, напоили. Беляк все равно не колется. Петька предлагает Чапаю применить пытку: не дать офицеру завтра опохмелиться.

- Ну, Петька, ты и садист…


- Василий Иванович, Анка к белым ползет!

- Не стреляй, Петька! Это такое бактериологическое оружие.


Однажды Петька увидел, что Чапай копает яму.

- Василий Иванович, для чего роешь?

- Фурманов хочет, чтоб я в партию вступил. Нужна фотокарточка погрудная.

- А зачем так глубоко копаешь?

- Так я же на коне сниматься хочу.


Взяли чапаевцы станцию.

- На путях, - доложили Василию Ивановичу, - цистерна со спиртом.

- Немедленно, - приказывает он, - закрасьте надпись «Спирт», напишите C2H5OH, чтоб бойцы ничего не пронюхали.

К вечеру смотрит, бойцы подозрительно веселые ходят.

- Петька, - спрашивает, - где это вы так набрались?

- А иду я по станции, - рассказывает Петька, - вижу - цистерна. И написано: «ОН». Попробовал - точно, он.


- Василий Иванович, ты на рояле сыграть сможешь?

- Смогу, Петька, смогу.

- А на гитаре?

- Тоже смогу.

- А на трубе?

- Нет, Петька, карты будут соскальзывать.


Чапаева с Петькой послали в командировку. Вернулись - с них требуют отчет.

- Пили мы там, - отвечает Василий Иванович.

- Нет, так дело не пойдет, - объясняют ему, - в отчете вы должны написать что-нибудь деловое, например, чтение литературы.

Чапай написал: «Купили мы с Петькой книжку, потом сдали обложку и купили другую, тоже прочитали. Потом пошли в библиотеку, а из нее выходит Фурманов, весь такой начитанный».


- Анка! Еще раз будешь так стрелять!!! Не знаю, что с тобой сделаю!

- Ну, ты все обещаешь, Василий Иванович!


Выступает перед школьниками ветеран гражданской войны.

- Как сейчас помню, плывет по Уралу Чапаев – раненый, ослабший… А тут его превосходительство и скомандовал мне: «Пли!» Больше я Чапая нашего и не видел…


- Петька, что это ты там такое привез?

- Да джинсы для вас!

- Откуда?

- Да наши, советские.

- Отдай их Фурманову.


- Ну, и дуб же ты, Василий Иванович!

- Да, крепок я еще, Петька!


Петька с Чапаевым отстреливаются от белых.

- Василий Иванович, патроны кончились!

- Держи обойму!

Через некоторое время:

- Василий Иванович, патроны кончились!

- Держи обойму!

И опять:

- Василий Иванович, патроны кончились!

- Ты же коммунист, Петька.

И пулемет застрочил вновь.


- Счастливая ты, Анка! Вот разобьем белых, с Петькой поженитесь, ребеночка родишь.

- А как же вы, Василий Иванович?

- А я, Анка, другом семьи буду.


- Петька, ты Анку любишь?

- Вчера ночью любил.

- Дурак, я про настоящую любовь.

- А-а, ну это когда белых разобьем.


- Петька! – кричит Василий Иванович. - Опять лампочка перегорела!

Петька с новой лампочкой взбирается на стол, топчется на штабных картах.

- Ты бы хоть газетку подложил!

- Ничего, Василий Иванович, я и так достану.


Петька читает историческую книгу.

- Василий Иванович! Не понимаю! «Патриции пригласили гетер и устроили оргию». Что такое «оргия»?

- Да пьянка…

- А «гетеры»?

- Ну, проститутки.

- А патриции - кто такие?

- Ну-ка, ну-ка, покажи. А-а, Петька, это опечатка. Не патриции, а партийцы!


Василий Иванович и Петька переплывают реку. У Василия Ивановича с собой чемодан.

- Брось ты его, - кричит Петька, - утонешь!

- Ни за что!

Вышли на берег, Василий Иванович открывает чемодан, достает оттуда картошку, начинает раскладывать:

- Смотри, Петька, вот белые стоят, а вот мы…



 Принимали как-то Василия Ивановича в партию. Он к Котовскому - помоги, что говорить на партсобрании.
- Ну как - там тебе вопросы будут задавать, ты выучи Устав, Программу да газету "Правда" почитай. Если совсем достанут - я подскажу.
На следующий день - собрание. Задавали Василию Ивановичу разные вопросы, он на все ответил. Председатель:
- Пусть Василий Иванович скажет, какие документы выдает партия своим представителям.
Василий Иванович тырк-пырк - забыл. Котовский тихонько подсказывает:
- Ман-да-ты! Ман-да-ты!
Василий Иванович:
- А ты, если уши и нос отрезать - вообще на задницу похож!

- Василий Иванович, Анка - провокатор!
- Не может быть, Петька, с чего ты взял?
- Иду я мимо бани, а оттуда Анка высовывается и руками машет. Влетаю я в баню, а у них там партийное собрание...


- Василь Иваныч! А ты бабу можешь?
- Могу, Петька!
- Василь Иваныч! А две можешь?
- Могу, Петька!
- А три, Василь Иваныч?!
- Пожалуй, могу и три!
- А мужика, Василь Иваныч! Сможешь?
- Не, Петька, мужика не смогу... Мы, Петька, в консерваториях не обучались!

(От Трахтенберга)





 - Василий Иванович, а сможешь ты четверть выпить?
- Смогу, Петька!
- А штоф?
- И штоф смогу.
- А ведро сможешь?
- Не, Петька, ведро не смогу. Такое, наверное, только Ленину под силу!

Возвращается Василий Иванович из отпуска:
- Ну как, Петька, все нормально?
- Нормально, Василий Иванович, только лопата сломалась.
- Как же вы так?
- Да вот, могилу копали - и сломалась.
- Какую могилу?!
- Да ваша лошадь сдохла!
- Как же она сдохла?!
- Конюшня сгорела - вот и сдохла.
- От чего сгорела-то?
- Да Фурманов проходил, окурок бросил, она и сгорела.
- Какой окурок? Он же не курит?
- Тут закуришь, когда знамя полка сперли!

- Василий Иванович! Американцы на Луне высадились!
- Ишь, куда мы их загнали!

Моются Василий Иваныч с Петькой в бане.
- Василий Иваныч, а у тебя ноги куда как грязней моих!
- Так я, Петька, и постарше тебя буду.

Сидят Петька с Василием Ивановичем, водочку пьют. Вдруг заходит Фурманов и подсаживается к столу:
- Вот удача! Третьим буду!
- Не, будешь шестым. Пятерых мы уже послали!

Съездил Василий Иваныч в Италию. Возвращается, Петька ему и говорит:
- Василь Иваныч! А скажи что-нибудь по-итальянски!
- По итальянски? Иди на …, Петруччо!

Съездил Василий Иваныч в Японию по культурному обмену. Вернулся - Петька, естественно, с расспросами, дескать, как там, что интересного.
- Василий Иваныч, а как там бабы?
- Бабы себе и бабы, гейши называются.
- Василий Иваныч, а что там самое интересное?
- А самое интересное в Японии, Петька, это каратисты!
- А кто это, что они делают?
- Ну, как тебе объяснить? Стань-ка вот у той стенки.
Петька становится у стенки, Василий Иваныч ему между глаз оглоблей - шарах! Приходит Петька в себя в реанимации, видит - рядом Василий Иваныч:
- Так вот, Петька, каратисты так рукой могут!

Тихая ночь. Во дворе тачанка, под ней спит Петька. Вдруг шум, гам, распахивается дверь, выскакивает Василий Иванович и кричит:
- Петька! Седлай коня! Гони к фельдшеру! Фурманов штопор проглотил!
Петька вскакивает, выводит быстро коня, запрыгивает в седло. Тут из избы снова выбегает Василий Иванович:
- Ладно, Петька, ложись обратно - мы запасной нашли...

Звонок в штабе.
- Командир танкового корпуса Петька слушает!
Голос Чапаева:
- Ты что, Петька? Я ведь тебе всего один танк прислал.
- Ну да, Василь Иваныч, мотор-то скомуниздили, один корпус и остался.

Сидят как-то Петька с Василием Ивановичем и Фурмановым, водку пьют. Василий Иванович наливает - себе и Фурманову по полной, Петьке - полстакана.
Фурманов смеется:
- Что ж ты так, Василий Иванович? Пора бы тебе уже руку набить!
Петька говорит:
- Да что руку, что руку? Морду ему набить пора - он уже третий раз так!

Поехал Чапай в Америку учиться стрелять. Возвращается, а его комиссия ждет: Ленин, Дзержинский и Петька.
- Показывай, - говорят, - чему научился.
Чапай достает три стакана, ставит перед комиссией, подбрасывает вверх бутылку водки и стреляет. Водка разливается всем поровну.
Петька загорелся:
- Тоже хочу!
Съездил, возвращается, опять комиссия, только вместо него - Чапай. Петька ставит стаканы, кидает бутылку, стреляет и... Ленину наливается полный стакан, Чапаю половинка, а Дзержинскому на донышке.
Чапай:
- Да, Петька, руку тебе надо еще набить!
Дзержинский:
- И морду тоже...
 

Умер мужик, попал на тот свет. Смотрит, там Штирлиц, Сталин, Шерлок Холмс, поручик Ржевский и еще много кого. И все время от времени поворачиваются вокруг своей оси.

- Чего это они? - спрашивает.

- А это как про кого-нибудь из них анекдот расскажут, так он и крутанется.

- А это что за два волчка вертятся?

- Это не волчки. Это Василий Иванович с Петькой.