Через год на экранах страны появился одноименный фильм режиссера Ильи Фрэза. Успех был оглушительный. Но... С одной стороны, всенародное признание: редакцию и киностудию буквально заваливали письмами, приезжали в Москву, звонили в дверь, рассказывали истории любви и просили написать и про них... С другой - остервенелая реакция некоторой части общественности. Включая жену Генерального секретаря ЦК КПСС.
Казалось бы, с чего, почему? Романтическая история любви подростков - что тут такого, чего бояться?
Наверное, было чего. Первые слова опасения произнес главный редактор "Юности" Борис Полевой. (Рукопись пролежала в редакционном столе три года.)
"Я был под Сталинградом, - сказал Полевой. - Я не трус, но я боюсь. Я боюсь, что после вашей повести мальчики начнут прыгать из окон. Вы не боитесь? Вам изменить-то надо всего одну фразу - и мы поставим повесть в номер".
Галя тут же, в редакционном коридоре, переделала концовку. Как бывает иногда в таких случаях, финал стал многозначнее, глубже.
Однако (предполагаю) Борис Полевой, литературный и политический зубр советской эпохи, боялся, наверное, не только и не столько того, о чем говорил автору. И оказался прав.
Тотчас после выхода повести популярная московская газета напечатала коллективное письмо учителей, которые требовали уволить главного редактора "Юности" с должности, а писательницу Щербакову навсегда лишить права печататься. Затем на мероприятии с участием супруги Генерального секретаря ЦК КПСС выступающие хором клеймили автора повести и режиссера фильма: и повесть, и фильм - ложь от начала и до конца, родители ведут правильную линию, но где общественность, где комсомол, которые должны им помогать?
"Где вы видели родителей, которые в нашей стране врут детям? - грозно вопрошала жена Генерального секретаря ЦК КПСС. - Где вы видели, чтобы детям врали учителя? Где вы видели столько лжи? Я спрашиваю вас всех, сделавших этот порочный фильм?!"
Потом все это вспоминалось со смехом: автора знаменитейшей повести тех лет, автора сценария фильма, признанного лучшим, всего лишь не приняли в Союз писателей СССР, членский билет вручили через два года. Но тогда было не до шуток. Попасть под колесо идеологической машины значило получить "волчий билет". К счастью, вскоре начались перестройка и гласность.
В чем была причина такой реакции на повесть и фильм о любви двух подростков?
В атмосфере. В атмосфере даже не лжи, а всеобщего притворства: в начале восьмидесятых годов очень многие уже все знали и понимали, но говорили и делали то, что "положено". А тут - рассказ о том, к чему приводит фальшь, ложь. А тут - просто любовь, просто дети. Дети чистые, любовь открытая, всем наперекор. Но на них-то и отыгралась, выплеснула дремучие комплексы косная родительская и учительская масса. Ведь и само название, гениально придуманное в редакции "Юности", было вызовом - "Вам и не снилось".
Галина Щербакова ушла из жизни четыре года назад. Недавно ее муж Александр Щербаков, известный журналист и редактор, один из руководителей "Огонька" перестроечной эпохи, закончил и сдал в издательство "Эксмо" книгу "В незримом мире сердца. Наша жизнь с Галиной Щербаковой".
По всем законам должна была быть мемуарная книга. Но получился роман, который можно назвать энциклопедией советской жизни. Только не с вымышленным сюжетом и персонажами, а с самыми что ни на есть реальными. С поворотами, деталями и подробностями, которые не придумаешь и которые в художественном произведении не всегда и к месту, поскольку вымысел подчиняется своим, художественным законам. И в то же время - со всеми непреложными компонентами романного повествования. Начиная с того, что молодая замужняя женщина, мать, влюбляется в человека младше ее почти на 6 лет, бросает мужа и... И далее - по всем драматическим и романтическим канонам. А по мере развития личного сюжета перед нами разворачивается вся жизнь ушедшей в историю страны под названием СССР. С широким и глубоким охватом действительности, по горизонтали и по вертикали. Потому что профессиональная журналистская стезя героев такая - поездки, новые назначения, переезды, разные города. Так мы окунаемся в будни Челябинска, Ростова, Волгограда, Москвы... Журналист по долгу службы, по необходимости бывает везде - от диких уральских уголков, где живут по законам непредставимым, до коридоров ЦК КПСС - и вовлечен во все, от темных историй в сельских детдомах до страстей вокруг журнала "Огонек" перестроечных лет.
Вся жизнь страны предстает перед нами.
А в центре - жизни, романа, книги - судьба Гали и Саши Щербаковых, их светлая любовь, пронесенная через многие десятилетия.
О друзьях писать трудно, сложно. Всего ведь не скажешь, а хочется сказать все. Потому и вспоминаются какие-то частности, пустяки. Как-то мы Галей рассуждали о... еде. Я говорил, что мне, человеку незамысловатому, щи - и больше ничего не надо. "А мне точно так же - борщ! - обрадовалась Галя. - Я ведь хохлушка". (Ее девичья фамилия - Руденко.)
И тут я рассказал, как в 1963 году мы, пятьдесят мальчишек и девчонок, в одном вагоне ехали из Москвы в Артек, и на станции Запорожье (стоянка была 30 минут) нам принесли из вокзального ресторана запорожский борщ. Видимо, это был невероятный какой-то борщ, если через полвека вспомнился.
Галя так радовалась, так смеялась! Потому и думаю, что это вспоминание не пустяк, а точная деталь характера. Знаменитый писатель Галина Николаевна Щербакова два года не дожила до восьмидесятилетия. Странно писать эти цифры... Мы звали ее Галей не только потому, что так сложилось в литературно-художественных кругах, а по ее нраву - легкому, веселому, задорному, несовместимому с возрастом, болезнями. Наверное, некоторая наивность, беспечная безоглядность, неучитывание последствий - это еще и вид смелости, природой заложенный в писателя. Как писал Олжас Сулейменов: "Кто мыслит о последствиях - не смел. Быть и казаться - общий наш удел". Рожденная в 1932 году, чудом выжившая в украинский голодомор, с генами впитавшая рассказы об ужасах коллективизации, пережившая в детстве фашистскую оккупацию, имея дядю, брошенного в лагеря по 58-й статье ("Измена Родине") за "длинный язык", Галя, студентка Ростовского университета, совершенно бездумно написала письмо Сталину. Мол, ее мужа, выпускника философского факультета, направляют в Челябинск преподавателем профессионально-технического училища: какой смысл микроскопом забивать гвозди, какая это у вас такая кадровая политика?.. Последствий не было. Только маме и бабушке седых волос прибавилось.
Книга Александра Щербакова "В незримом мире сердца. Наша жизнь с Галиной Щербаковой" скоро выйдет в свет. Названием для нее стала строчка Рабиндраната Тагора. Стихи в жизни советских людей играли магическую роль, ныне и непредставимую. (Уверен, когда-нибудь обязательно появится научное, литературоведческое исследование по этой теме.) И в общественной жизни, и в личной. Стихи были неким воздухом бытия.
Незадолго до смерти Гали, в один из вечеров они с Сашей вспоминали любимые строчки. Галя говорила: "Мое самое любимое стихотворение о любви вот это:
Среди миров,
в мерцании светил
Одной Звезды
я повторяю имя...
Не потому, чтоб я Ее любил,
А потому,
что я томлюсь с другими.
И если мне сомненье
тяжело,
Я у Нее одной ищу ответа,
Не потому,
что от Нее светло,
А потому,
что с Ней не надо света".
"А мое любимое - то же, что и полвека назад, - отвечал Саша:
Пускай сойду я
в мрачный дол,
Где ночь кругом,
Где тьма кругом, -
Во тьме я солнце бы нашел
С тобой вдвоем".
На восьмом десятке лет они читали друг другу стихи.
Сергей БАЙМУХАМЕТОВ
На снимках: афиша фильма «Вам и не снилось», в главных ролях - Татьяна Аксюта и Никита Михайловский, 1980 год; Галя и Саша Щербаковы на спектакле студенческого театра «Маленькая студентка» во Дворце культуры Челябинского тракторного завода, 1960 год. 18 сентября 2014 г.
Комментариев нет :
Отправить комментарий